Расплата (СИ)

‒ Давай, Иван, начинай. Мы с Владленом тебя очень внимательно слушаем.

Иван поправил очки на переносице и взволнованным голосом сказал:

‒ А что тут долго говорить? Два часа назад по Би-Би-Си передали, что бывший работник прокуратуры Сергей Анциферов сбежал от российского правосудия в Норвегию и, судя по всему, собирается просить там политического убежища. Через 5 дней Анциферов даст большую пресс-конференцию, в ходе которой подробно расскажет о мотивах своего поступка. Вот, собственно, и все.

‒ Вот ведь какая сука! Мало того, что за кордон драпанул, так еще и оттуда нам дальше гадить хочет, жидовский прихвостень, ‒ сокрушенно сказал Попустинов. ‒ Ну что, Владлен, думаешь делать?

‒ Кончать его надо, Юрий Степанович!

‒ Слышь, ты, эстетский ублюдок, это я и без тебя понимаю, что оставлять в живых такого нехристя, который собирается поливать грязью Родину и своих бывших коллег, ни в коем случае нельзя. С предателями у нас поступают по законам военного времени. Только вот как это сделать, не привлекая лишнего внимания, я пока не знаю.

‒ Юра зря ты так кипятишься. На самом деле все не так уж плохо. Анциферов теперь расслабился, поскольку скорее всего чувствует себя там в полной безопасности. Он потерял или скоро потеряет бдительность, а это означает, что устранить его большой сложности не составит.

‒ И как же ты собираешься его устранять? С помощью снайперской винтовки или с помощью ледоруба, как Троцкого?

‒ Юра, помилуй, о каком ледорубе ты говоришь? Очнись, на дворе XXI век. Ему можно незаметно воткнуть на улице шприц с отравляющим вешеством, можно подсыпать яду.... Но это все не то. Яд смогут определить. Обнаружить в крови, я имею в виду. Постой-постой... Иван, ты вроде как в прошлом был медиком? ‒ заглядывая Ване в глаза, спросил Пёстренький.

‒ Да, я закончил Первый Мед на Пироговке. А что?

‒ Скажи, пожалуйста, какие классы веществ или отравляющих веществ тяжелее всего обнаружить?

Иван задумался.

‒ Радиоактивные вещества в малых дозах будет не так просто обнаружить, например, но только в очень малых дозах.

‒ А помощник твой дело говорит, Юра. Если, например, взять полоний-210, то комар носа не подточит.

Попустинов стал бордовым и заорал благим матом на них обоих.

‒ Да вы что, тут оба вконец с ума посходили! Какой полоний-210? Ты знаешь, Владлен, сколько он стоит и где его взять? А что с нами будет, если по радиоактивным следам все это потом вычислят!

‒ Во-первых, никто это так просто и быстро не вычислит. Никому и в голову не придет травить человека полонием, поэтому эту гипотезу проверять и тестировать станут в самую последнюю очередь, как особо экзотическую. Что касается дороговизны полония-210, так об этом не беспокойся. Для уничтожения врагов России и масонских прихвостней никаких денег не жалко. Родина нам эти расходы многократно возместит. У меня есть свои источники, связанные с Обнинской и Балаковской АЭС, так что пусть вопрос про затраты и стоимость тебя больше не беспокоит.

Попустинов наморщил лоб. Было видно, что напряженная работа мысли идет в его голове.

‒ Ну, хорошо. Допустим, финансовый вопрос снимается. Ты меня убедил, Владлен. Но как вы собираетесь провезти эту радиоактивную дрянь незаметно в Норвегию, при этом не отравив по пути несколько сотен тысяч человек, включая самого перевозящего?

‒ Юра, я вот удивляюсь, как ты стал Генеральным прокурором России. Ведь в тебе дремлет талант сыщика, ‒ ухмыляясь, произнес Пёстренький. ‒ Судя по всему, вам, товарищ Попустинов, не преподавали во время учебы в университете такой предмет, как радиационная безопасность. Полоний будет провезен в специальном запаянном свинцовом контейнере, который не пропускает альфа-излучение. Провозить его будет наш сотрудник, который обладает дипломатическим иммунитетом, соответственно, досматривать его никто не будет, как ты сам прекрасно понимаешь. После запланированный пресс-конференции наш человек подойдет к Анциферову и прикинется беглым диссидентом, сбежавшим от лап КГБ и теперь живущим на чужбине. Они выпьют где-нибудь по чашечке чего-нибудь, например, кофе, и дело в шляпе. Анциферов умрет через недельку-другую, а может, даже и месячишко протянет, если повезет.

‒ Хорошо, Владлен, я тебя понял. Мне надо посоветоваться и подумать, и сегодня днем я дам тебе ответ, но скажи мне только, что будет с нами и с Россией, если полоний все-таки обнаружат при вскрытии или иным образом и обвинят нас во всем?

‒ Юра, хочу тебе сказать, что у тебя нет времени думать до полудня. До начала пресс-конференции осталось всего четыре с половиной дня, поэтому надо действовать незамедлительно. Если полоний обнаружат в крови или печени Анциферова, мы скажем, что это просто провокация против России. Это дело рук беглого олигарха Понизовского, давно уже осевшего в Лондоне. Он хочет расквитаться с нынешней властью. Он покуролесил в лихие девяностые, а теперь запасы его поистощились, вот он от злости и гадит нашей суверенной демократии. Будь спокоен, Юра, пипл эту версию схавает просто за так. Кроме того, чтобы совсем сбить всех с толку, мы докажем, что Анциферов для нас был вообще никем и не обладал никакой ценной информацией, так что убивать его ФСБ не имело никакого смысла. Мы покажем документы, где написано, что Анциферов был уволен из рядов прокуратуры за несколько месяцев до ареста Хлопонина при получении взятки в особо крупных размерах.

‒ А вот этого сделать уже не получится, Владлен, к сожалению. У меня есть в распоряжении ролик российского телевидения, где сказано, что задержанием Хлопонина руководил Анциферов.

‒ Черт побери, Юра, ты что, марсианин, что ли? Ты ей-богу как будто не в России живешь. На нашем дрянном телевидении можно показать сюжет, что америкосы распяли четырехлетнего иракского мальчика, когда заходили в Багдад, и, скорее всего, опровержения делать не потребуется. Настолько велика у нас ненависть к либералам, америкосам и прочим, кто пытается гадить нашей суверенной демократии. Люди будут нам еще благодарны, что их вымыслы превратились в реальность. Собственно, люди уже давно живут в параллельной реальности, навязанной им нашим телевидением. Однако прошу заметить, что все это делается для их же блага. Мы охраняем их нежные нервные клетки от перенапряжения и излишнего стресса из-за разных неблагоприятных событий и перипетий.

‒ Владлен, я не въехал, в чем смысл твоей длинной и гнусной тирады про наше замечательное телевидение. Завидуешь ты нашим телевизионщикам. А ведь работа у них непростая.

‒ Юра, я вообще не про это. Все, что я хотел сказать, сводится к тому, что люди у нас в большинстве своем практически слепо стали верить нашим бойцам идеологического фронта. Это означает, что мелкие нестыковки про Анциферова ‒ это такие никчемные детали, на которые, кроме нашего оппозиционера Мориса Австрийцева и еще кучки дерьмократов, вряд ли кто обратит внимание и придаст этому большое значение. Простой народ ненавидит всех этих олигархов, разбогатевших от преступной приватизации народных ресурсов, и будет только рад, если еще один псевдозащитник справедливости, работавший за свободно конвертируемую валюту во вред Родине, подохнет от справедливого удара радиоактивным кинжалом, как Иуда, предавший Христа.

‒ Владлен, Иуда вроде бы сам повесился, если верить Евангелию. Ладно, будем считать, что ты меня убедил. Пусть этот гаденыш умрет от полония-210 и помучается перед смертью. Возможно, еще успеет раскаяться, что хотел дешевой славы правдоруба во вред Отчизне.

Глава 34. Прогулки полярной ночью

Сергей гулял по улицам Вадсё, подсвеченным фонарями, и любовался красотой этого маленького городка. Было ощущение, что он попал в Зазеркалье. Долгая полярная ночь наводила его на совсем не веселые размышления. Ему казалось, что его собственная страна погрузилась в бесконечную полярную ночь лжи, а солнышко правды лишь изредка поднимается над горизонтом. Гудрун часто сопровождала его в почти бесконечных прогулках по городу и окрестностям. Анциферов любил выходить к порту и часами смотреть на море. Несмотря на темноту, порт немного подсвечивался, и можно было видеть огни кораблей, стоящих в гавани. Город, как и вся Норвегия, готовился к встрече Рождества и Нового Года. Рядом с ратушей возвышалась огромная елка, которую уже начали наряжать. В Вадсе не было большой Рождественской ярмарки, но несколько палаток, где продавали самодельные елочные игрушки и деревянных крабов, были открыты. В одной из палаток продавали норвежский вариант глинтвейна Julegløgg, и Гудрун решила угостить Сергея.