Расплата (СИ)

‒ Ну что, ты еще помнишь, Анатолий, о чем мы с тобой договорились, когда я брал тебя на работу?

Сергей вежливо улыбнулся и отчеканил:

‒ Так точно, товарищ капитан.

Холодов засмеялся.

‒ Молодец, брат, вижу, что стараешься. Так и продолжай.

Через полтора часа все три палубы контейнеровоза были выдраены до состояния зеркала, и капитан Холодов милостиво разрешил Сергею и Доржи пойти и позавтракать вместе с остальным экипажем. Практически заглотив тарелку каши, Сергей оставил товарищей в столовой и сломя голову побежал наверх. Войдя в туалет и убедившись, что рядом никого нет, Сергей отломил кусочек мыла и спрятал его в карман куртки моряка. В этот момент в туалет вошел капитан.

Сергей почувствовал, как бешено стало биться его сердце, однако Холодов, улыбнувшись ему, прямиком направился в кабинку туалета.

Анциферов, не теряя времени, направился в каюту. Достав из тумбочки книгу, взятую вчера у Тони, Сергей решил последний раз просмотреть главу про эпилептические припадки. В какой-то момент в каюту зашел Доржи и, не снимая наушников, спросил:

‒ Толя, ты на построение идти собираешься?

Cергей убрал книжку под подушку, и они пошли строиться. Построение больше напоминало собрание команды на reality-show, чем построение на корабле или на атомной подводной лодке. Вся команда выстроилась по кругу, а в центре стоял капитан Холодов. Прочитав короткую лекцию про то, как важно показать себя с лучшей стороны перед европейскими коллегами, Холодов осмотрел внешней вид команды. В результате Сергея и еще трех матросов капитан отправил бриться с криками: "Мне Миклухо-Маклаи на судне не нужны!"

Выйдя из туалета, Анциферов увидел два подплывающих норвежских корабля береговой охраны. Один корабль направился к ледоколу, а другой проплыл в непосредственной близости от их контейнеровоза. Корабль остановился у кромки льда, и оттуда спустились три моторные лодки, одна из которых направилась к их контейнеровозу Маерск. Было очень интересно наблюдать, как к огромному многотысячетонному контейнеровозу приближается маленький катер.

Сергей задумался. Если сейчас его обман раскроется, то его не только не примут норвежцы, но и выгонит с корабля капитан, чтобы не иметь лишних проблем. Анциферов не хотел создавать проблем Холодову и Феде, поскольку оба поручились за него. Фёдор перед капитаном, а Холодов перед Тоней, когда брал его на борт без документов и медицинской карты.

После того как его выгонят с корабля, его очень быстро найдут ребята из Мурманского отдела ФСБ и сделают пару дырок в его башке. Так может закончиться его бесславная одиссея во имя торжества справедливости. С другой стороны, сейчас у него единственный шанс сделать все так, что практически никто ни о чем не догадается. Единственный, кто сможет понять, что произошло, будет Антонина Ивановна, но она вряд ли его выдаст, учитывая ее неравнодушное отношение к Анциферову. Сергей вспомнил, как играл в свое время в студенческом драмкружке во время учебы в университете, и это придало ему сил.

Хороший актер умеет держать паузу, и Сергей тоже решил выдержать ее. Вернувшись в каюту, Анциферов сел играть с Доржи в бур-козла. Сыграв три партии, они сделали перерыв, и Сергей вышел на палубу. Проверка была в самом разгаре, и Сергей решил, что пора действовать. Незаметно положив кусочек мыла в рот, Сергей стал тихо спускаться в ближайший к его каюте туалет и, пройдя проверяющих таможенников, как бы случайно споткнулся о порожек у входа в туалет. Растянувшись на полу, он стал тихонько поскуливать, и мелкая дрожь побежала по телу. Постепенно то одна, то другая нога начали подрагивать, потом к ногам присоединились и руки. Через тридцать секунд Сергею удалось сделать так, чтобы изо рта пошла пена.

В этот момент кто-то из моряков увидел его и закричал: "Человеку плохо, помогите!"

Мгновенно на палубу высыпала почти вся команда, но никто не знал, что делать.

Проверяющие корабль норвежцы тоже стояли, как ошарашенные. Вдруг кто-то из команды крикнул: "Надо ему ложку в рот, чтобы приступ прошел!"

Мгновенно принесли ложку и стали поднимать Сергея. К счастью, он успел до этого момента проглотить маленький обмылок, который был у него во рту. Его уложили на диван, и Сергей икнул и перестал дергать ногами. Он глубоко дышал и, бешено вращая глазами, растерянно оглядывался вокруг. Ему дали стакан воды. Осушив его залпом, он вытер пот со лба и обвел всех непонимающим взглядом.

‒ Где я нахожусь? ‒ не своим голосом пропищал Сергей.

‒ На корабле Маерск-219, ‒ хором ответила команда.

‒ А что со мной случилось? Почему я лежу тут на диване, а не в своей каюте? ‒ вопрошал Сергей с видом полного непонимания.

‒ А ты что, не помнишь, что с тобой было? ‒ спросил капитан Холодов.

Сергей наморщил лоб, силясь что-то вспомнить.

‒ Помню, мы играли с Доржи в карты, потом я пошел в туалет, а дальше... дальше ничего не помню. А что было дальше? Скажите, господин капитан.

‒ У тебя начались судороги и эпилептический припадок, ‒ ответил ему кто-то из команды.

Сергей недоверчиво обвел всю команду странным злым взглядом и пробурчал:

‒ Не может этого быть. Я совершенно здоров. Это может подтвердить врач, бравшая меня на борт.

Капитан явно занервничал, но в присутствии норвежцев не подал виду.

Было решено позвать Антонину Ивановну.

Та вышла еще сонная, в накинутом на ночную рубашку полушубке.

Когда ей рассказали, что произошло, она подтвердила, что это самый настоящий эпилептический припадок и что Сергея надо срочно отправить в больницу на обследование.

Тут норвежцы, которые немного понимали по-русски, предложили свою помощь.

Один из них, высокий белобрысый таможенник в куртке типа "Аляска", на которой было написано непонятное слово "Kystvakta", произнес на довольно сносном русском: "Ми сможим отвьести вас товариcь в клиника больница. Она ттут неедалеко в город Киркенес".

Капитан вначале отказался, а потом решил, что это, в общем-то, даже неплохо, поскольку возвращаться назад им явно не с руки, а ледокол вряд ли стал бы их ждать. Холодов дал Сергею наскоро состряпанное удостоверение личности моряка на имя Первушина Анатолия в надежде, что подделки никто не заметит. Удостоверение не заменяло паспорта, и шенгенская виза туда не ставилась.

Анциферов в сопровождении одного из таможенников поднялся на катер, и один из проверяющих приветливо сказал на прощание: "Ми скоро вам привьезти вас ттоварисч дамой даровий и счастливий".

Через десять минут Сергей вместе с одним из таможенников пересел на снегоход, и довольно скоро они доехали до города. Норвежец позвонил куда-то по телефону и о чем-то говорил, улыбаясь и глядя на Сергея.

Закончив разговор, он спросил у Анциферова по-английски: "У тебя есть медицинская страховка?"

Cергей непонимающе уставился на него. Норвежец достал из кошелька свою пластиковую карточку и ткнул пальцем на свою фотографию.

Анциферов догадался.

‒ А, тебе нужно мое удостоверение личности!

И достал удостоверение моряка.

Норвежец уяснил, что Сергей его совсем не понимает, и попытался сказать по-русски:

‒ Карта, доктор, клиника пальница.

Анциферов наконец догадался, о чем идет речь, и развел руками, дескать, нету, и добавил, медленно, по слогам произнося каждое слово: "Ук-ра-ли ее у ме-ня".

Норвежец понял, что дальше у них диалог не пойдет, и снова позвонил по телефону. Через десять минут приехала машина и привезла молоденькую девушку-переводчика.

Девушка на хорошем русском языке объяснила ему, что без действующей медицинской страховки его будет невозможно принять в больнице Норвегии.

Сергей весь просиял от счастья. Теперь его понимают.

‒ Мне не нужно в больницу. Я специально симулировал эпилептический припадок. Я невольно стал политическим активистом. В России меня хотят убить за то, что я отказался участвовать в обвинительном процессе против олигарха, которого обвиняют в преступлениях, которых он не совершал.