Расплата

Миссис Жилина горбится над своим чаем, скрывая от меня лицо. Я могу только представлять себе, каково ей сейчас. Что касается меня, то моя дружба с Андреем умерла в подвале библиотеки мистера Розье, пав жертвой растущей уверенности в том, что беспорядочные метания Андрея каким-то образом привели к убийству Дженны. Слишком много совпадений, чтобы прийти к другому выводу.

– Но почему этого не обнаружили? – просто спрашивает миссис Жилина. – И почему Кате ничего не известно?

– Именно этого я и не мог понять сначала. А потом я вспомнил, как Катя говорила мне, что Уильям Терндейл продает свои акции в «Терндейл и компании». Думаю, он постепенно вычислил, что делает Андрей, уволил его и составил план, как возместить потери. Терндейл никому не рассказал о краже, потому что он собирается продать свою долю акций в «Терндейле» ничего не знающему покупателю, а потом использовать полученные деньги, чтобы выкупить поддельные акции – решить проблему с помощью собственных денег до того, как правда станет кому-нибудь известна.

– И опять-таки, – возражает миссис Жилина, – я не понимаю. Зачем ему это делать?

– По двум причинам. Во-первых, компанию можно продать гораздо дороже, если она будет работающим концерном, а не покалеченной громадиной, вокруг которой стягивается кольцо инспекторов. Если никто не узнает, что у компании проблемы, то доля акций Терндейла будет стоить гораздо больше миллиарда. В такой ситуации Уильяму Терндейлу хватит денег на то, чтобы выкупить поддельные акции, и при этом у него останется достаточно, чтобы уйти с честью, а возможно, и остаться в правлении в качестве члена совета директоров.

– А вторая причина?

– Гордость. Только представьте себе, что скажет пресса. Уильям Терндейл, один из умнейших и подлейших дельцов Уолл-стрита, потерял больше миллиарда долларов по вине одного-единственного работника, а компания, основанная его отцом, оказалась на коленях. Человек вроде Уильяма скорее покончит с собой.

Несколько минут проходят в молчании.

– Какие последствия это может иметь для Андрея? – удивительно спокойно уточняет миссис Жилина.

– Ответ на этот вопрос вам известен, – ровно отвечаю я. – На данном этапе ему совершенно ничем нельзя помочь. Я беспокоюсь о Кате.

– Почему? – резко спрашивает она.

– Если правда будет обнародована, компания рухнет, а Уильяму грозит тюремное заключение за ее утаивание. Катя второй человек в компании, а Андрей – ее брат-близнец. Кате придется основательно помучиться, пытаясь убедить всех и каждого, что она была совершенно не в курсе происходящего. В самом лучшем случае, Комиссия по ценным бумагам и биржам предъявит ей обвинение в неспособности делать финансовый прогноз и запретит работать в биржевых компаниях.

– А в самом худшем?

– Не хочу гадать на кофейной гуще. Тюрьма – вполне реальный исход.

– Понятно, – мягко говорит миссис Жилина. – Спасибо, что так хорошо все объяснили. Если допустить, что вы правы, может ли Уильям осуществить свой план?

– Вы хотите знать мое мнение? Ему и миллиона лет на это не хватит. Совершенно невозможно, чтобы более или менее осмотрительный покупатель не обнаружил фальшивых бумаг на миллиард долларов. Терндейл, должно быть, сошел с ума.

Твердой рукой миссис Жилина поднимает свою мензурку с чаем и крутит ее вокруг оси, наблюдая, как крошечные чаинки вращаются подобно листьям на сильном ветру.

– Вы предположили, что вашу жену убил человек, охотившийся за Андреем, – продолжает миссис Жилина. – Вы считаете, этим человеком был Уильям Терндейл?

– Нет. – Я рассмотрел эту возможность довольно давно. – Как бы ни сердился Терндейл, ему лучше, чтобы Андрей оставался в тени. Привлекать любое вмешательство извне – последнее, чего он сейчас хочет.

– Но тогда кто?

Я пожимаю плечами, не желая и дальше делиться своими соображениями. Первым номером в моем списке все еще идет Лиман, но я все больше и больше подозреваю в этом Владимира. Готов поспорить, что основной его задачей была подделка сертификатов акций для Андрея. Если так, то Владимир был жизненно необходим Андрею, чтобы его схема продолжала работать, и Владимир мог использовать эту зависимость, чтобы получить место в клинике. Нетрудно представить себе Владимира в роли наемника, работающего на террористов. Каким бы невероятным это ни казалось, но возможно, Дэвис все же говорил правду. Возможно, Андрей обнаружил, что делал Владимир, и потому сбежал, а в таком случае Владимир непременно должен разыскивать его.

– Итак, – ровно говорит миссис Жилина, – что я должна делать?

– Рассказать мне, где сейчас Андрей. Чем больше я узнаю о том, что случилось, тем больше я смогу помочь Кате.

Она снова вонзается в меня взглядом.

– Вами движет желание помочь Кате?

– Это одно из желаний. – Я не отвожу взгляда. – Я никогда не хотел обидеть ее. И я хочу загладить свою вину.

– А чего еще вы хотите?

– Отомстить. Кто бы ни убил мою жену, он должен заплатить за это.

– Око за око, зуб за зуб. – Миссис Жилина медленно кивает. – Вот это я называю справедливостью. Я помогу вам, чем смогу, но я не знаю, где находится Андрей. Раз в несколько недель он оставляет сообщения на моем домашнем автоответчике, где говорит, что у него все хорошо и что мне не стоит волноваться.

Я разочарован, но у меня есть другие варианты.

– Вы, вероятно, можете сказать мне еще кое-что, – заявляю я. – Был ли когда-нибудь у Андрея родственник или друг семьи, которого он называл bon papa?

Уголок ее рта дергается – движение такое незначительное, что я бы пропустил его, если бы моргнул. Она что-то знает.

– Почему вы спрашиваете?

– Андрей использует дебитную карту, связанную с номерным банковским счетом в Люксембурге, и оплачивает ею поездки по личным делам. Если я смогу добраться до его счета он-лайн, то возможно, сумею выяснить, где он находится. Выражение « bon papa» используется у него как дополнительный вопрос при введении пароля. Думаю, ответом может быть имя – имя кого-то, кого он знал в детстве или в студенческие годы. Мне обязательно нужно это вычислить, если я хочу помочь Кате.

– Мне никто в голову не приходит, – напряженно отвечает миссис Жилина.

Я наклоняюсь вперед, чтобы попытаться уговорить ее, когда меня внезапно осеняет. Андрей как-то раз признался мне, что первопричиной трений между Катей и ее матерью был отказ миссис Жилина рассказывать своим детям что бы то ни было о бросившем их отце. Все, что было известно Андрею и Кате, – это то, что он был американцем, с которым их мать познакомилась в Европе. Возможно, Андрею удалось узнать какие-то детали. Возможно, этот bon papaприходится ему родственником не по материнской линии.

– Я вовсе не пытаюсь всколыхнуть неприятные воспоминания, – отмечаю я, намеренно стараясь быть уклончивым, чтобы пощадить гордость миссис Жилина. – Если вы откроете мне имя, я никому не сообщу об этом.

– Я вам уже сказала, – заявляет она тем же напряженным тоном. – Никого нет.

Прежде чем я успеваю ответить, у меня звонит телефон. Я машинально проверяю номер и вижу, что это рабочий номер Кати.

– Одну секунду, – говорю я миссис Жилина и подношу трубку ко рту. – Алло?

– Катя хочет встретиться с вами в офисе как можно скорее, – сообщает мне Дебра.

– Хорошо. Уже еду.

Я выключаю телефон и встаю, раздумывая, стоит ли пытаться еще раз надавить на миссис Жилина. Что бы Андрей ни выяснил о своем отце, он наверняка поделился информацией с Катей, а следовательно, я узнаю об этом через считанные минуты.

– Мне позвонила секретарь Кати. Я должен встретиться с Катей прямо сейчас. Вы абсолютно уверены…

– Абсолютно, – холодно заявляет миссис Жилина.

Что там Катя говорила мне на днях? Что она годами пыталась заставить свою мать хоть что-то ей рассказать и что до сегодняшнего дня ей это не удалось. Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Не забудьте, – говорит мне в спину миссис Жилина, – вы сказали, что хотите загладить свою вину. Я надеюсь, что вы присмотрите за Катей.