Убийство по правилам дзен

Я и сама не могла поверить, что сказала это.

Господин Исида настоял на том, чтобы положить меня на ночь на свободный футон, который мы ухитрились втиснуть между выставкой старинных кимоно и коллекцией древних самурайских мечей. Но ночью меня мучили кошмары. Мне снилось, что я беременна от художника Мицухиро, но у меня появляется на свет не ребенок, а пластиковое яйцо, из которого вылупляется змееныш.

Исида разбудил меня в полтретьего ночи. Сам он обычно в это время выезжал, чтобы успеть на аукцион или распродажу антиквариата, для меня же пробуждение в такую рань стало пыткой. Я наскоро умылась и натянула мантию дзен поверх платья, в котором спала и в котором собиралась пойти днем на работу. Господин Исида нарядился в монашеское одеяние и стал похож на священника с картинки. Я заволновалась, что он выглядит как-то уж слишком впечатляюще, но Исида уверил меня, что в таком виде его просто обязаны будут с почтением встретить в Хорин-Джи.

— Конечно, монахи бреют головы, а у меня еще осталась парочка волос, — сказал Исида.

— Думаю, на это никто не обратит внимания, — ляпнула я и тут же прикусила язык, перехватив его взгляд. Ему было за семьдесят, но на самолюбии это не сказывалось.

Я рассчитывала, что даже если на дороге не будет пробок, наше путешествие займет около двух часов, но господин Исида оказался любителем быстрой езды Мы приехали гораздо быстрее, чем когда-либо ездила я, но сразу же столкнулись с проблемой парковки. Благодаря стараниям Наны Михори по всему Хорин-Джи стояли знаки: «Не парковать».

— Давай припаркуемся где-нибудь по дороге к храму. Уверен, там найдется место для маленького грузовичка, — сказал Исида.

Однако на землях храма висела табличка: «Только для монахов».

— Ну, помолимся Будде, чтоб мою машину не отбуксировали отсюда, — весело проговорил господин Исида, заглушив мотор и открывая дверь.

На часах было без пяти четыре — мы успевали на утреннюю церемонию дзен.

Я была рада, что уже знакома с предстоящими обрядами. Как я и ожидала, Исида затерялся в толпе пожилых паломников.

Сначала мы стояли в очереди к храму, а потом присоединились к декламации сутр. Краем глаза я следила за господином Исидой, который выглядел просто безупречно.

Полчаса мы декламировали сутры, после чего надо было подняться и перейти к другому церемониалу.

Усевшись снова в позу лотоса на жесткой подушке, я пыталась рассматривать всех, кто входил в помещение, но, поскольку голова моя была опущена, то видела я только ноги и подолы мантий. К нам подошел священник, и через несколько минут началась медитация. Дыхание господина Исиды было ровным, так что я даже позавидовала ему. Он был спокоен, а я не могла избавиться от чувства, будто на меня кто-то смотрит.

Стараясь не поднимать голову, я открыла глаза. Монахи и гости медитировали, сидя с полуприкрытыми глазами. Я перевела взгляд налево, где увидела трех сидящих рядом монахов. Одним из них был Ваджин.

Я нашла того, кто наблюдал за мной.

24

Взгляд вице-настоятеля остановился на мне, но выражение его лица не изменилось. Значило ли это, что он не узнал меня? Я опустила голову и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Ваджин не бил паломников так же, как настоятель Михори во время моего предыдущего визита. Доставалось только людям, которые склонялись перед ним по мере того, как он медленно проходил по рядам. Я замерла, как это сделал господин Исида. Ваджин, не останавливаясь, прошел мимо нас.

Завтрак дзен был все так же невкусен. Правда, господин Исида посчитал его восхитительным и даже взял добавки. Я хотела предупредить его присутствии Ваджина, но не смогла: любые разговоры были под запретом. Вымыв и протерев миски, мы отнесли их младшему монаху, Ваджин произнес молитву, что означало конец периода молчания. Монахи вернулись к своим обязанностям, а верующие покинули здание. Воспользовавшись этим, я провела господина Исиду через сад к небольшой деревянной постройке, где хранились архивы.

— Разве это не чудесно, дитя мое, проделать такой длинный путь, чтобы наконец получить возможность увидеть сокровища Хорин-Джи? — произнес Исида.

— Да. — Мне бы хотелось, чтобы он был менее заметным, но он продолжал свои причитания, даже когда мы вошли в следующее здание.

— Это мечта всей моей жизни — увидеть работу Мицухиро. Простите, не могли бы вы провести нас в архив? — неожиданно обратился он к кому-то.

— Он закрыт до полудня. — Монах с круглым, как у ребенка, лицом выглядел испуганным.

— Именно поэтому мы пришли сейчас — чтобы избежать толпы, — сказал господин Исида. — Я уже не в том возрасте, чтобы толкаться. Я специально договорился об утреннем посещении. — Господин Исида в запальчивости ударил по земле тростью.

Взгляд монаха пробежал по изношенному черному монашескому одеянию Исиды и опустился на его ветхие сандалии. Наряд был слишком внушительным — он выдавал возраст и положение, а также классовую принадлежность. Я почувствовала, что монах начинает сдаваться.

— Нужно узнать, что скажет Джиро-сан, — наконец сказал он, — это в его компетенции.

Лицо Джиро, отвечавшего за антиквариат, не выдавало его возраста и было словно вырезано из мрамора. Я узнала в нем того самого строгого монаха, который поймал меня ползающей около резиденции Михори, и не поднимала головы, пока господин Исида рассказывал о нашем паломничестве.

— Вы обучались в Киото, обосан? В каком храме? — Джиро обратился к Исиде с почтением, которое обычно выражал священникам.

— Роян-Джи. — Господин Исида уверенно назвал самый известный храм дзен в Японии.

— О, тогда вы должны знать его почтенного настоятеля...

— Да, мы обучались вместе как послушники, — вдохновенно врал Исида, — за эти годы я оценил сокровища его храма. Моя цель сегодня — подтвердить подлинность одного нашего свитка. Сравнив его с вашими шедеврами, я надеюсь узнать ответ на интересующий меня вопрос. Я даже привез с собой внучку, которая в следующем году собирается стать послушницей в женском монастыре в Киото.

Я закашлялась, и взгляд монаха скользнул по мне, но тут же вернулся к господину Исиде как к более интересному собеседнику.

— Что бы вы хотели видеть, обосан?

— Если это не слишком хлопотно, то я бы хотел посмотреть на ваш свиток Мицухиро.

— Да, он у нас есть, но, к сожалению, мы не показываем его сейчас из-за влажного воздуха. Он будет выставлен на обозрение в конце октября.

Мы предвидели такой поворот событий, и я произнесла заготовленную реплику:

— Национальный музей Токио отправил свой свиток в Лувр. В Европе рекордно высокая температура этим летом, не так ли, дедушка?

— Все верно. Токийский национальный музей понимает важность культурного обмена, как и мы в Киото, — кивнул господин Исида. — Только в прошлом месяце нас посетила делегация почтенных священников из Камакуры, и мы открыли им доступ ко всему, что они пожелали увидеть.

— Ладно, но я могу показать вам свиток разве что на несколько минут. — Мраморное лицо Джиро вспыхнуло.

— Вы слишком добры ко мне, старику, — почтительно произнес господин Исида.

Младший монах принес нам чай, в то время как Джиро отправился в архив, за свитком. Через пять минут он вернулся, держа длинную деревянную коробку, поставил ее на стол, подошел к шкафу и достал несколько больших листов бесщелочной бумаги. Свиток торжественно полежал на длинном библиотечном столе, прежде чем Джиро медленно развернул его, прижав каждый из концов куском люцита.

Свиток был в точности таким же, как мой. Я вспотела, а Исида достал лупу из крошечного кошелька.

— Описание путешествия! — сказал он, прочитав несколько первых слов. — Внучка, запиши это, пожалуйста.

Я не понимала, чем монастырский свиток лучше моего. Разве что цвета казались ярче. Единственным признаком возраста документа была легкая плесень.