Черные кувшинки

— Нептун, ты Джеймса не видел?

Вместо ответа Нептун вильнул хвостом и нырнул в заросли папоротников, принявшись что-то там вынюхивать.

«Иногда эта псина меня бесит».

— Джеймс!

Фанетта попыталась сориентироваться по солнцу. Джеймс, как огромная ящерица, всегда устраивался вздремнуть на солнце — не столько ради наслаждения светом, сколько ради тепла.

Если этот жирный лодырь дрыхнет где-то на травке…

— Джеймс! Просыпайся, это я, Фанетта! У меня для тебя сюрприз!

Она пошла через поле. Колосья доходили ей до пояса.

«Господи!»

У нее подогнулись ноги.

Колосья впереди были перемазаны чем-то красным. Не только красным. Зеленым, синим, оранжевым. И они были примяты, как будто здесь кто-то дрался и опрокинул палитру, раздавив тюбики с красками.

«Что произошло?

Надо подумать. Я знаю, что жители деревни недолюбливают художников, похожих на бродяг, но чтобы прийти его избить?.. Кому мог помешать безобидный старикан?»

Фанетта вздрогнула всем телом. Остановилась, не в силах сделать больше ни шага. Перед ней расстилалась узкая тропка, образованная примятыми колосьями. Словно кровавый след. Словно здесь что-то волокли… Или кого-то?..

Джеймс.

Мысли метались в голове у Фанетты.

«С Джеймсом что-то случилось. Он ранен. Он ждет, когда я приду к нему на помощь. Он где-то здесь, в поле».

Тропка уперлась в стену колосьев. Фанетта бросилась вперед наугад, раздвигая колосья и выкрикивая имя Джеймса. «Какое огромное это поле…»

— Нептун! Ко мне! Давай искать Джеймса!

Овчарка немного постояла, словно раздумывая, а затем бросилась бежать через поле. Фанетта поспешила за собакой. Колосья хлестали ее по рукам.

— Нептун! Подожди!

Пес послушно остановился в сотне метров впереди, почти посередине пшеничного поля. Фанетта подошла к нему.

Сердце на миг замерло у нее в груди.

Она увидела лежащее на земле тело.

Как в соломенном гробу…

Джеймс. Он не спал.

Он был мертвый. Через все горло у него тянулась красная полоса. Фанетта упала на колени. К горлу подкатил горький комок. Она кое-как вытерла рот подолом рубашки.

«Джеймс умер. Его убили!»

Над разверстой раной с отвратительным жужжанием кружили мухи. Фанетта хотела закричать, но из горла не вырвалось ни звука. Оно горело. Секундой позже ее вырвало какой-то тягучей жижей. Прямо на брюки и туфли. Она не стала их вытирать — не было сил. Фанетта стиснула руки. Теперь мухи вились у нее возле ног. «Кто-нибудь, помогите!» Она поднялась и побежала. Колосья колотили ее по щиколоткам и коленкам. Вдруг скрутило живот. Фанетта закашлялась. Рот наполнился жгучей слюной. Она сплюнула, но вязкая слюна повисла на подбородке. Она на ходу утерлась рукавом и продолжала бежать. По мостику перебралась через ручей, миновала мельницу и выскочила на шоссе Руа прямо под колеса мчащейся машины, которая в последний миг успела затормозить.

«Урод!»

Фанетта перебежала через дорогу. Вот и деревня.

— Мама!

Девочка поднималась по Водонапорной улице. Теперь она плакала в голос, приговаривая:

— Мама!

Толкнув дверь, которая задела прибитую к стене вешалку, Фанетта влетела в дом. Мать, как всегда, была на кухне. В синем халате, с забранными в узел волосами. При виде дочери нож выпал у нее из рук.

— Деточка моя, деточка моя!..

Мать протянула к ней руки. Фанетта ухватилась за одну из них и потянула мать за собой.

— Мама, пошли! Пошли скорее!

Мать не сдвинулась с места.

— Прошу тебя, мама, пошли скорее!

— Что случилось, Фанетта? Успокойся, объясни толком!

— Мамочка, он… Его…

— Успокойся, Фанетта! О ком ты говоришь?

Фанетта закашлялась. К горлу снова подступала тошнота. Мать протянула ей тряпку. Фанетта вытерла рот и расплакалась.

— Маленькая моя, что случилось?

Фанетта всхлипнула и с трудом проговорила:

— Мама, это Джеймс. Джеймс, художник. Он лежит там, мертвый. В поле…

— Что такое ты говоришь?

— Пошли, мама, пошли!

Фанетта выпрямилась и снова схватила мать за руку.

— Пошли скорее!

«Выслушай же меня, мама! Хоть раз в жизни!»

Мать колебалась. Дочь повторяла, как заведенная:

— Пошли! Пошли скорее!

«Кажется, у нее истерика. В окнах соседних домов зашевелились занавески. Что подумают соседи?» Мать поняла, что у нее нет выбора.

— Хорошо, Фанетта, я иду.

Они вместе перешли через мост над ручьем. Нептун вернулся во двор мельницы и спокойно спал под вишневым деревом. Фанетта тянула мать за руку.

«Скорее, мама!»

Они вышли в поле.

— Вон там!

Фанетта хорошо запомнила то место. Она найдет его и без помощи Нептуна.

— Здесь. Точно здесь.

Ее рука безвольно опустилась. Закружилась голова. Фанетта таращила глаза, не веря самой себе.

«Никого.

Тело исчезло.

Наверное, я ошиблась. Наверное, он где-то рядом…»

— Мама, он здесь. Совсем близко.

Мать посмотрела на Фанетту странным взглядом. Дочь выпустила ее руку и металась по полю, приговаривая:

— Он где-то здесь… Он был здесь…

Мать молчала.

«Она думает, что я сошла с ума».

— Говорю тебе, он лежал здесь…

— Все, Фанетта. Хватит.

— Он лежал здесь, мама! С перерезанным горлом!

— Кто? Твой художник-американец?

— Да, он. Джеймс.

— Фанетта, я никогда его не видела, этого художника. Никто его не видел.

«Никто не видел? Что она хочет сказать? Его видел Винсент. И Поль его видел. И все в деревне знают, что…»

— Мама, надо вызвать полицию. Его убили, понимаешь? А сейчас кто-то перетащил его тело в другое место!

«Мама, не смотри на меня так! Я не сошла с ума. Я не сошла с ума. Поверь мне, пожалуйста. Ты должна мне поверить…»

— Никакую полицию мы вызывать не будем. Тела нет, значит, никакого убийства не было. И твоего художника никогда не было. У тебя просто слишком богатое воображение, Фанетта. Чересчур богатое…

«О чем это она? Что она имеет в виду?»

— Нет! — закричала девочка. — Как ты можешь?..

Мать слегка присела и посмотрела дочери в глаза.

— Хорошо, Фанетта. Я тебе верю. Но подумай сама. Если твой художник существовал и если его убили, кто-нибудь обязательно это заметит. Его будут искать и в конце концов найдут. И тогда этот человек сам вызовет полицию…

— Но…

— Это не дело девочки одиннадцати лет. А полиции и без того есть чем заняться. У них уже есть одно убийство, настоящее. Все видели тело убитого. А убийца до сих пор не найден. Мы не должны привлекать к себе внимание, тем более на пустом месте.

«Я не сошла с ума!»

— Мама, я не сошла с ума.

— Конечно нет. Никто этого и не говорит. Пойдем домой. Уже поздно.

Фанетта заплакала. Силы у нее кончились. Она позволила матери увести себя с поля.

«Он там был.

Джеймс лежал там. Он же мне не приснился! Джеймс существует. Конечно же он существует.

А мольберты? У него было четыре мольберта. И ящик с красками. И холсты! И мастихины!

Куда это все подевалось?

Все это не могло бесследно исчезнуть!

Я не сошла с ума!»

Суп был отвратительным на вкус.

Разумеется, мать стерла с грифельной доски вопросы Фанетты и нацарапала список покупок. Овощи — как всегда. Губка. Молоко. Яйца. Спички.

В доме было темно.

Фанетта ушла в свою комнату.

Она не могла заснуть. «Что делать? Ослушаться мать и все-таки пойти в полицию? Завтра?

Я не сошла с ума. Но если я пойду в полицию, мать никогда мне этого не простит. Первым делом они вызовут ее и заставят все рассказать. Мать боится полицейских. Из-за своей работы. Если хозяева домов, в которые она ходит убирать, узнают, что ее вызывали в полицию, ее уволят. Все дело в этом.

Но не могу же я совсем ничего не делать! Мысли путаются… Никак не могу сообразить…

Надо поискать самой. Понять, что произошло. Надо найти доказательства. Показать их маме. Полицейским. Всем-всем.