Нагадали мне суженого

В общем, я их разорила. Теперь они половину площади сдают в аренду. А то и большую часть красивого особняка из белого кирпича, в два этажа с мансардой. Когда я его вижу, невольно вспоминаю холодильник, облепленный магнитами. Есть такая мода – лепить на холодильник яркие картинки, их даже дают в нагрузку, когда покупаешь товар в крупной торговой сети, и почему-то называют это бонусом. Что ж, в нашей загадочной стране много откровенного уродства, которое преподносится как выигрыш в мгновенную лотерею.

«Турция – дешево!» «За десять тысяч в Таиланд!» «Чехия – бешеные скидки!» Это старается турагентство. Хотя наибольшей популярностью у нас пользуется не Таиланд за десять тысяч, а автобус, отправляющийся в пятницу летом от памятника на главной площади в Геленджик. В автобусе без туалета и с постоянно ломающимся кондиционером никогда не бывает свободных мест, и бесполезно доказывать, что Турция – это дешево. Туда едут только те, кому не хватило места до Геленджика. Город им откровенно сочувствует и называет лузерами.

– А эти лохи Петровы в Турцию поехали!

– А я оторвала-таки билетик до Геленджика!

– Правда? Вот молодец!

Но в турагентстве работают упорные люди, они настойчиво пытаются привить жителям нашего города любовь к заморским чудесам.

«Итальянская мебель – в кредит!» «Экспресс-фото на паспорт сто рублей! Нанофото – триста!!!»

Тут же: «Лучшие в мире наноколготки и косметика по нанотехнологиям!» Слово уж больно красивое, сочное, а главное, модное – «нано». Этих магнитиков больше всего. НАНО налеплено везде где только можно. Каждый, кто захочет, может жить в наномире и мазать наномасло на нанобатон. Но есть и сухие, как корки черствого хлеба, лозунги: «Кредит 0%», «Ваш сад и огород», «Химчистка».

Химчистка – крошечное окошко, за которым видно только лицо приемщицы. Но надо сказать, что и лицо немаленькое. Хорошее такое лицо.

– Что вы хотели, женщина?

– Я в страховую компанию.

– А-а-а…

По лицу видно, как ей хочется в Геленджик. Хотя уже не сезон. Но дверь турагентства находится напротив. Это разлагает.

– Что вы хотели, жен… – Секретарша в приемной осеклась. Меня трудно не узнать, ведь мой муж все еще работает здесь. Полкаша предпочел мне карьеру страхового агента, но я не в обиде. Я же вышла за него исключительно ради того, чтобы сменить социальный статус. Никакой любви там не было.

– Я хочу видеть своего мужа.

– Здесь таких нет!

– Вам паспорт показать? Или Ярополк тут больше не работает?

Шкаф был приоткрыт, и на одной из вешалок я видела его куртку. Секретарша угадала направление моего взгляда и вспыхнула:

– Он занят!

– Я подожду, пока освободится, – села на диван и закинула ногу на ногу. Взяла с журнального столика глянцевый талмуд и открыла его наугад.

Я ничего не имею против глянцевых журналов, просто их не читаю. Они, признаться, ставят меня в тупик. Вот и сейчас я зависла на фразе «добавить 4 ст. л. готового соуса из черной фасоли», мучительно раздумывая: это где? В бутылках или в банках? Может, самой надо сварить? Представила, как я прихожу в наш магазин с доперестроечной вывеской «Продукты» и говорю:

– Мне готовый соус из черной фасоли.

– А почему не из белой?

В самом деле, в чем разница? Я стала листать журнал дальше в надежде найти объяснение. Наверное, это знают только его подписчики. Они для того и подписываются, чтобы подобные фразы не ставили их в тупик. Где-то здесь должно быть указано, как приготовить соус из черной фасоли и как это, черт возьми, выглядит.

– Аня? Ты?

Я подняла голову и увидела Полкашу. Кажется, он испугался:

– Что ты здесь делаешь?

– Хочу приготовить своему жениху что-нибудь вкусненькое. Ты не знаешь, где можно купить готовый соус из черной фасоли?

– Вечно ты со своими шуточками. – Он, похоже, разозлился.

– Да какие уж тут шутки! По-моему, весь город знает, что я замуж выхожу. Хотя ты, признаться, предрекал мне одиночество до гроба. Ты точно не ясновидящий.

– Ты пришла надо мной издеваться?

– Нет, я по делу. Это не займет много времени. Где бы нам поговорить?

– Хорошо, проходи, – процедил он сквозь зубы и посторонился, пропуская меня в святая святых, свой кабинет.

Я бывала здесь неоднократно, и надо сказать, что с тех пор ничего не изменилось. Разве что на стене висит репродукция – огромный сом. Все у него как положено, даже зубы. Я и не знала, что все так серьезно.

– Это ты поймал? – кивнула я на плакат.

– Это картина, – прошипел Полкаша.

– Да, но писано-то с натуры?

Он всерьез задумался. Я знала это выражение его лица. Вопрос поставил Полкашу в тупик так же, как черная фасоль поставила в тупик меня. Но я решила, что можно обойтись и жареной картошкой, я вообще не зацикливаюсь на деталях. В то время как он мучительно вспоминал, что сказал художник, продавший ему картину. Сам ли он поймал сома или сдул натуру у более удачливого рыбака? Либо это вообще коллаж. Я хотела спросить про коллаж, но вовремя опомнилась. Тогда Полкаша зависнет так надолго, что мы не дойдем до сути.

– Ладно, не напрягайся. – Я села. – Как у тебя дела? Как здоровье? Как работа? Кто тебе теперь готовит?

– Что у тебя за дело? – Он решительно не желал со мной откровенничать.

– Хочешь поскорее с этим покончить? Я тоже. Я, собственно, все уже сказала. Я замуж выхожу.

– И что?

– Не догоняешь? Официально мы так и не развелись.

– Я не собираюсь жениться.

– Да, но я собираюсь замуж. Мне сколько раз надо это повторить?

И тут он выдал фразу, которая раздражает меня больше всего на свете:

– Это твои проблемы.

Вот типично московская фраза, а еще ее обожают снобы, у которых все есть, и они считают, что это навсегда. Потому и отшивают всех, кроме начальства, такими вот словами. Я сразу заподозрила неладное.

– Тебе что, трудно пойти в загс и развестись? Или ты хочешь через суд, потому что у тебя есть ко мне имущественные претензии?

– Да, – пискнул он. – Есть.

Он и в самом деле сказал это очень тихо. Но я опешила:

– Ярополк, ты что? Я с чем пришла к тебе, с тем и ушла. Детей у нас нет. Или ты предлагаешь мне платить тебе алименты? Поскольку ты так и не вырос из коротких штанишек.

– Вот за то, что ты меня постоянно оскорбляешь, я и не дам тебе развод. Можешь жить со своим новым мужем так.

– Да, но если я куплю собственность, это будет наша совместная собственность с тобой, а не с ним.

– И что?

– Тебе не кажется, что это неправильно?

– Нет.

– Ты дурак или прикидываешься? – разозлилась я всерьез.

– Я же на тебе женился, – засопел он.

– Хочешь сказать, осчастливил?

– Но никто же не хотел этого делать.

– Я не понимаю, Ярополк, куда ты клонишь?

Он засопел сильнее.

– Ты не дала мне денег на машину. Хотя у тебя они были.

– Но я же знала, что ты ее разобьешь!

– Это потому что ты накаркала. Ты должна мне выплатить моральный ущерб.

– Что-о?!

– Половину твоих денег. Десять тысяч долларов. Тогда не будет никаких судов.

– Какой же ты мелочный!

– Поскольку я не выиграю миллион в лотерею и даже не сменю место работы, я готов использовать любой шанс, чтобы внезапно разбогатеть. Что ж мне прозябать тут? В страховой компании, которую ты разорила? Ты хотя бы знаешь, какая у меня зарплата?

– Я не думаю, что она меньше, чем у меня.

– Да, но у тебя есть сбережения.

– И у тебя они имелись бы, не будь ты таким идиотом!

– Вот я и поумнел. Хочешь развестись – пожалуйста! Но сначала заплати.

– Не ожидала от тебя. – Я встала. – А Ладушкина ты не боишься? Он все-таки мент.

– Нет. Не боюсь. Если будет мне угрожать, я накатаю на него телегу. Сейчас идет борьба с оборотнями в погонах. А он оборотень.

– Откуда такие выводы?

– Потому что он неправильный мент. И все это знают.

Мне требовалось подумать. Развод Полкаша даст, куда он денется? Просто на этот раз я не готова к шантажу. Я и в прошлый раз была не готова. Кажется, Аксенкин сказал, что надо торговаться.