Пока муж в командировке

Почему говорю «как можем»? Потому что мы с Пашкой обожаем детективы и покупаем их на всех развалах, мимо которых проходим. А мама ни за что не потерпела бы в доме такой низкопробной литературы. Ну, на худой конец согласилась бы на Агату Кристи или на Реймонда Чандлера. Какие-никакие, а классики жанра.

Я открыла дверь следующей комнаты и остановилась на пороге, потому что входить было незачем. Здесь царила абсолютная пустота. Только стояла у стены старая ободранная раскладушка с порванным брезентом на петлях. А больше ничего не было. Кроме пыли, конечно.

Я прикрыла дверь, пошла на кухню.

Минимум мебели перестал меня удивлять. Видимо, хозяева квартиры изначально предназначали ее для сдачи, вот и не ломали голову над обстановкой. Девиз «только самое необходимое» смягчался новыми вещами хорошего качества. Очевидно, плата за жилье была здесь немаленькой.

Я по очереди открыла все шкафы, осмотрела все полочки. Ничего интересного. Только упаковка растворимого кофе на мгновение привлекла мое внимание. Этот сорт покупает мой муж. Пашка не любит возиться с молотым кофе. А из многочисленных сортов растворимого кофе этот ему нравится больше всего.

Я открыла холодильник, осмотрела пустые полки. Не за что зацепиться. Вообще не за что. Очень обидно. Такого страху натерпелась, и все зря!

Я вышла на лестничную площадку, заперла квартиру на все замки. Нужно узнать, кто тут хозяин и где он находится. А уже потом можно будет выяснить, кому квартира сдавалась. Значит, завтра я так и сделаю. Поговорю с соседями. Кто-нибудь что-нибудь знает, как же иначе? Зачем же существуют на свете соседи?

Размышляя о плане действий на завтра, я спустилась на свой этаж. И неожиданно наткнулась на Теплякова, подпиравшего стенку возле моей двери.

- Привет! - сказал он угрюмо.

- Что ты тут делаешь? - Я была крайне удивлена.

- Тебя жду. - Ванек нервно передернул плечами и тут же пошел в атаку: - А чего ты по чужим квартирам шастаешь?

Мне почему-то вспомнилась квартира Штефана, и я не сразу сообразила, что Тепляков имеет в виду. Наверное, поэтому так испугалась.

Ванек ткнул пальцем вверх:

- Слышал, как ты дверь запирала!

Я перевела дух. Только и всего? А я уже затряслась как заяц!

Несмотря на облегчение, я не сразу нашлась что ответить. Ну почему я так медленно соображаю?

Теплякова вдохновило мое молчание. Он оживился, придвинулся ко мне, подмигнул и без того косящим правым глазом.

- Давай, мать, колись! Любовника завела, пока муж в командировке? Удобно! Съемная хата прямо над головой, далеко ходить не нужно! И разговоров лишних не будет, домой-то к себе никого не водишь… Молодец!

Сердце билось гулко, как оловянный язык в колокольные стенки, но говорила я небрежно, даже кокетливо. Откуда что взялось - сама не знаю.

- Дурак ты, Тепляков, - ответила я. - Всех по себе не меряют. Соседи уехали отдыхать, попросили поливать цветы. Такая мысль тебе в голову не приходила?

Лицо Теплякова медленно вытянулось.

Я пожала плечами, сохраняя на лице презрительную гримасу. Достала из сумки ключи от дома, отперла замки. Толкнула дверь, сухо пригласила незваного гостя. Ванек не заставил упрашивать себя дважды. Вошел в коридор, окинул высокие потолки завистливым взглядом.

- Да, мать, - произнес он в сотый раз. - Хорошая у тебя хата.

Я закрыла дверь, сняла куртку, переобулась и пошла на кухню. Если Ванек приперся в гости, без ужина он не уйдет. Ладно, пускай доест борщ, все равно у меня ничего больше нет. Хотя почему нет? Остались вареные куриные ноги. Вообще-то я хотела съесть их сама, но разве Тепляков позволит? Изо рта вырвет.

Я достала из холодильника кастрюлю, поставила на плиту. Ванек следовал за мной бесшумно, как тень.

- Маш, ты не хлопочи, я ненадолго.

- Даже есть не станешь? - не поверила я и, услышав, что нет, так и села.

Вот этот текст из уст Теплякова я не слышала ни разу. Равно как и другие наши общие знакомые.

- Болеешь, что ли? - спросила я. - Желудок ноет, или сосуды барахлят…

- Ничего у меня не ноет и не барахлит! - отмел Тепляков мою жалкую версию. - Просто не хочу тебя напрягать.

Если бы я могла сесть второй раз, я бы это сделала. Но поскольку под моей попой уже находился стул, я только развела руками.

Почему я так изумилась? Поясняю.

До глобальных проблем человечества моему другу и коллеге Теплякову всегда есть дело. Он готов часами разглагольствовать о проблеме перенаселения планеты, потеплении климата, защите окружающей среды, возврате к естественному образу жизни, нетрадиционной медицине и тому подобных модных темах. Но на проблемы конкретного представителя человечества Теплякову откровенно наплевать. И если Ванька хочет кушать, то любую мою жалобу на усталость коллега воспримет как уклонение от прямого долга. «Ты ведь женщина!» - скажет он возмущенно.

Теперь вы понимаете, в какой ступор меня загнало новое заявление коллеги о том, что он не хочет меня напрягать. И не только вогнало в ступор, но и насторожило. Поэтому я не стала тянуть и задала простой конкретный вопрос:

- Тепляков, что тебе от меня надо? Если ничего, тогда зачем пришел?

- Деньги принес.

Я страшно удивилась и, ничего не понимая, переспросила:

- Какие деньги?

Тепляков глубоко вздохнул, словно собираясь с силами перед прыжком в воду. Достал из внутреннего кармана куртки тонкую стопку долларовых купюр, пересчитал их, шевеля губами, сложил вместе, не удержался и снова пересчитал. Затем поднял на меня страдальческий взгляд и протянул доллары:

- Вот, бери. Твое.

Я взглянула в глаза коллеги, полные нечеловеческой тоски, и ужаснулась. Никто и никогда не слышал от Теплякова таких крамольных слов. Слово «бери» в лексиконе моего коллеги используется крайне редко из принципиальных соображений. А уж применить его в отношении денег!… Нет, это что-то несусветное. Не может Ванька, находящийся в здравом уме и трезвой памяти, добровольно отдать кому-то деньги. Да еще в твердой валюте! Попробуйте отобрать кость у голодного волкодава - и вы получите слабое представление о том, что значит попросить у Теплякова взаймы. Скажу честно: в случае с волкодавом шансов у вас значительно больше!

Поэтому я очень испугалась и спросила, заглядывая коллеге в глаза:

- Ванек, миленький, что с тобой? Не заболел?

- Ты уже спрашивала! - громыхнул коллега, как Зевс. - Бери деньги, пока дают! Ну!

Чтобы не волновать больного, я деньги приняла. Правда, вырвать их из цепкой лапы художника было не так-то просто, но я постаралась. Опять-таки из самых гуманных соображений. Может, Тепляковым овладела мания раздавания денег? И ему этот процесс принесет потом облегчение?

Однако внешний вид коллеги свидетельствовал об обратном: он страдал. Ванек проводил доллары скорбным взглядом.

- Я продал твои копии, - выдавил он из себя наконец.

- Все пять? - ахнула я.

- Все пять. По двести баксов за каждую. - Тепляков тяжело вздохнул. - Вот и набежала штука.

- И ты принес все деньги мне?! - не поверила я.

- Как видишь.

Я снова развела руками. Отделила от пачки две сотенные купюры, протянула их коллеге.

- Это комиссионные, - объяснила я. - Ты работал, продавал. Двадцать процентов твои, как и полагается.

Ванек протянул руку к деньгам и тут же с опаской отдернул назад. Решительно, я не узнавала коллегу. Принять деньги Иван Сергеевич способен в любом состоянии. В том числе находясь в полном параличе.

- Ты мне их сама даешь? - уточнил он. - И жаловаться не будешь, что я их у тебя выпросил?

Я только пожала плечами:

- Ты с ума сошел. Кому мне жаловаться?

Ванек шмыгнул носом, почесал в затылке и все-таки решился на привычное для него хамство:

- Да ладно тебе! Обзавелась покровителем! Наехала, как на последнего лоха…

- Ванек, я ничего не понимаю. Какой покровитель? Кто наехал?

- Ладно, не гони волну, - завершил тему Тепляков.

Он выхватил у меня из пальцев две бумажки, метнул жадный взгляд на стопку, оставшуюся в левой руке. Понимаю, он предпочел бы получить именно ее. Но за истекшую неделю я научилась худо-бедно отстаивать свои интересы, поэтому демонстративно спрятала деньги в задний карман брюк.