Браки расторгаются в аду

— Никого. Можете идти.

Я, стараясь не шуметь, спустилась на первый этаж. Впервые мне пришлось воспользоваться дверью для прислуги, чтобы покинуть дом, куда я раньше входила и откуда выходила исключительно с парадного крыльца для хозяев и их гостей. Видать, время мое кончилось. Я, как беглая рабыня, таясь и пригибаясь, кралась к шлагбауму, за которым меня ждала свобода.

— Какая же вы храбрая, Зинаида Андреевна! — с восхищением сказала Анюта на прощание.

— Возвращайся в дом, тебя могут хватиться.

— Так вы мне позвоните? Я буду вам помогать.

«Не сомневаюсь», — подумала я и всячески заверила ее, что буду держать связь. Мимо Паши мне удалось прокрасться незаметно. Во всяком случае, я на это надеялась, меня ведь не окликнули.

По счастью, идти пришлось недолго. В избушке братьев меня ждал сюрприз. Даже два, и оба неприятных. Во-первых, дверь была опечатана, а во-вторых, там царил дикий холод. Оно и понятно: не май месяц. С печатью я справилась легко, сорвала ее, и все. Не думаю, что мне за это прибавят срок. А вот с холодом бороться оказалось гораздо труднее. Хорошо, что я выросла в деревне. Мне пришлось вспомнить, что такое растопить русскую печь. С маникюром я давно уже попрощалась, поэтому не особо переживала по поводу парочки сломанных ногтей. Взяла ржавый нож, настрогала сосновых щепок, закинула в печурку побольше старых газет и поднесла к ним спичку. Дров вокруг было полно, дом стоял почти в лесу. Когда я немного согрелась, приступила к делу. Принялась искать следы Анжелы.

Дом оказался очень старым и на удивление большим, хоть и одноэтажным, но с огромным чердаком, куда вела шаткая лестница. Мне пришлось тщательно его обыскать в поисках разгадки исчезновения Анжелы. Но увы! Никаких следов ее пребывания здесь я не обнаружила. Говорят, были какие-то женские вещи. Теперь они исчезли, их забрали при обыске и приобщили к делу в качестве улик. Еще говорят, на них не было следов крови, и это лишь подтверждает мою версию: Анжела жива.

Я, сказать по правде, надеялась, что она прячется здесь, когда сюда шла. Но опять-таки, увы! Темнокожей девушки в тереме у братьев не было. Не было и плазмы, которую я велела купить Анисье, чтобы Анжела не скучала взаперти. Предательница оказалась еще и воровкой. Потом я вспомнила, что на эти деньги Анисья поила братьев, дабы те не вспомнили, стреляли они в Анжелу или нет.

Мне стало тоскливо. Я не представляла, что делать дальше. Прятаться здесь? До каких пор? До скончания века? Такая жизнь немногим лучше смерти. Лучше уж сдаться полиции. По крайней мере, в тюрьме мне не угрожает опасность лишиться жизни. Вот до чего дошло!

Я вдруг почувствовала голод. Физический труд, свежий деревенский воздух, напряженная работа мысли — все это зверски разжигает аппетит. Я пошарила в холодильнике и в шкафах и — о счастье! Обнаружила запасы лапши! Той самой, которую надо только залить кипятком, чтобы получился вполне съедобный продукт. Я была настолько голодна, что съела два стакана этой, прямо скажем, откровенной дряни с таким удовольствием, с каким раньше вкушала черную икру. От сытости и тепла, разлившегося по всему телу, я повеселела. Как говорится, утро вечера мудренее. Надо просто лечь спать, а утром, на свежую голову, решение обязательно найдется.

К тому же я представила себе, как мечется по дому разгневанный Иван Иваныч, как Анисья докладывает своим сообщникам о провале операции «смерть злодейки». Я их всех оставила с носом. Эта мысль меня грела больше, чем съеденный суп. Я взяла книжку и залезла под одеяло.

Да-да! Среди крайне необходимых мне вещей, прихваченных из особняка на Новой Риге, нашлось место и томику Пушкина! После случившегося со мной с его сказками я бы никогда больше не рассталась. Ситуация точь-в-точь повторилась. Злая царица подсунула падчерице отравленное яблоко.

Выходит, царевна-то я? Мне пришлось спрятаться в тереме у братьев, меня хотели отравить, моя собака подохла, отведав отравы. А как насчет свадьбы? Это что, тоже должно случиться со мной?

Я крепко задумалась. Вот ведь как бывает. Человек подчас считает себя одним, а на самом деле он совершенно другое. И что такое я, Зинаида Андреевна Царева? Для кого-то олицетворение зла, чудовище, а на деле жертва. Мне крепко досталось за мое слабоумие. За доверчивость. А главное, за доброту. Меня чуть не убили. Спасибо Кики, которая меня спасла!

Я с нетерпением принялась перечитывать сказку. Все упиралось в королевича. Кто-то должен разбить гроб, в котором я лежу. И тогда я выйду на свободу. С этой мыслью я, собственно, и уснула.

Вы уже знаете, что я сова, сплю до полудня. Своим привычкам я и тут не изменила. К тому же лень было вылезать из-под теплого одеяла, за ночь избу так выстудило, что у меня замерз кончик носа. Стоило высунуть руку, как все тело начинало мелко-мелко дрожать от холода. Мне предстояло затопить печь, вскипятить чайник по старинке, на плите, и приготовить себе завтрак. «Куда спешить?» — думала я. Решение еще не пришло мне в голову. Я по-прежнему не знала, что делать дальше.

Все-таки я нашла в себе силы покинуть теплую постель. Не спеша оделась и уже собралась было идти за дровами, как вдруг услышала шум моторов. К лесной избушке братьев-разбойников подъезжало несколько машин. Хорошо, что была осень и в лес не додумались проложить заасфальтированную трассу, чтобы беспрепятственно собирать здесь грибы. Почва в Подмосковье глинистая, проселочную дорогу размывает в момент, а всю предыдущую неделю шли дожди. По отборной матерной ругани я поняла, что головная машина села. Конечно, их там много, людей и машин, и они всем скопом легко ее вытащат, но таким образом у меня появляется время. Совсем немного времени, но мне хватит.

Я торопливо начала уничтожать следы своего пребывания в доме. Я была уверена, что все эти люди прибыли по мою душу. Но как они узнали, где именно я прячусь? Анюта сдала? Она мне вчера звонила, но я на звонок не ответила. Так откуда? Неужели Иван Иваныч оказался настолько сообразителен?

Печка, на мое счастье, была холодной, я так и не успела ее затопить. Что же касается всего остального… Откуда они знают, из скольких коробок лапши состоял стратегический запас братьев на случай осады? Я была уверена, что ищут меня на авось. Если только Иван Иваныч не следит за мной через мой мобильный телефон. А что, если его запеленговали?

Я в ужасе посмотрела на свой навороченный дорогущий аппарат. Расстаться с ним? Я тогда буду совсем без связи с внешним миром. Но я уже приняла решение. Похороню мобильник в лесу, выкопаю ямку и закидаю чудо техники комьями земли и пожухлой осенней листвой. Пускай себе пеленгуют. Без связи обойдусь. Только бы выбраться отсюда. Не очутиться в руках убийц. Второго шанса спастись мне не предоставят, кто бы сомневался! Да и второй собаки нет. Увы, друзья у меня закончились.

Бежать по лесу с двумя сумками было нелегко, но когда речь идет о спасении жизни, у человека появляются неведомые силы. Я неслась по тропинке в глубь леса, но вскоре опомнилась и свернула к дороге. Надо выбраться на трассу и поймать там машину. Перед уходом я слегка обчистила Иван Иваныча, взяла немного денег. Много у него не нашлось, во всяком случае, в местах, которые были мне доступны. Но до Москвы добраться хватит. Что будет дальше, я пока не думала.

Мне пришлось обогнуть кортеж, стоящий на дороге. Они, кажется, справились с возникшей проблемой. Там много мужчин, судя по голосам. Я чуть не по-пластунски кралась к обочине. Вся перепачкалась, ноги промокли, но желание во что бы ни стало добыть информацию меня согревало. Потом аккуратно и почти бесшумно я раздвинула кусты. Интересно, кого прислал Иван Иваныч по мою душу? Или это не он?

К моему огромному удивлению, все три машины принадлежали полиции. Я это поняла по характерной раскраске, а еще по синим буквам на бортах.

Но почему полиция? Не собираются же они приписать мне побег? О господи! Только этого не хватало!

— Ну что, поехали? — проорал кто-то.

— Оператор? Где кинооператор, мать его так!!! — раздался отборный мат.