Расплата (СИ)

‒ Ты что, на пресс-конференции Интерфакса или с журналистом сраного "Московского комсомольца" разговариваешь? Это им будешь так отвечать ‒ работаем в этом направлении...

Сергей, наслышанный о суровом характере генерального прокурора, внимательно слушал его, не выказывая никакого испуга или вины и не говоря ни слова, дав собеседнику возможность быстрее выговориться и остыть.

‒ Ладно, ладно, я и сам всё знаю, ‒ сказал успокоившийся Попустинов. ‒ Данных мало, в основном из открытых источников типа Википедии, но вы ведь работаете в этом направлении, правда, Сережа?

‒ Да, совершенно верно, Юрий Степанович. У нас есть данные о незаконной приватизации ряда объектов на территории России, например, таких как Уфимский нефтеперерабатывающий завод, в то время называвшийся Уфимский нефтехимический комбинат.

‒Ну, я вижу, вы даром время не теряете, орлы, ‒ сказал уже заметно повеселевший от беседы и алкоголя Попустинов. ‒ Ты же помнишь, Сережа, как Глеб Жеглов подбросил Кирпичу кошелек, а всё затем, чтобы правосудие восторжествовало. Как говорится, цель оправдывает средства. Я, конечно, не сторонник незаконных мер в отношении невиновных, но это, как говорится, не тот случай. В общем, даю добро на арест Хлопонина. Послезавтра он по своим делам наведается в наши края ‒ вроде для открытия лицея помощи талантливым детям-сиротам, но это только повод для отмывки его грязных денег. Вы сможете задержать его прямо в самолете, чтобы он не успел скрыться за границей и надавить на следствие, для чего у него есть все средства, включая подконтрольный ему один из государственных телеканалов. Все необходимые полномочия у вас для этого имеются. Главный, как вы понимаете, в курсе, ‒ сказал Попустинов, показывая на невидимый портрет Верховного Главнокомандующего.

‒ Ну что ж, выпьем напоследок под расстегайчики, и я вас покину, ‒ сказал Попустинов. ‒ Мне завтра утром еще присутствовать на выпуске молодых правоведов в Омске, а туда путь неблизкий.

На прощание Попустинов совсем по-отечески обнял Анциферова и Пёстренького и велел при малейших сложностях мгновенно связываться с ним напрямую.

Оставшись вдвоем, Пёстренький и Анциферов долго говорили обо всяких мелочах, стараясь вообще не касаться работы. Обсуждали планируемое поступление дочки Анциферова на экономический факультет МГУ в следующем году и даже вскользь упомянули сплав Пёстренького с детьми на катамаране по Иртышу.

‒ Представляешь, Серега, плыл и дрожал, как последний пионер, что протараним катамаран или сядем на камни, но детям очень понравилось.

‒ Владлен, я и сам раньше почти каждый отпуск проводил с семьей на байдарках в Карелии, когда работал там следователем по особо важным делам, но я уже лет пять не брал отпуск, ты же знаешь. Только поражаюсь стойкости Ольги, которая, несмотря ни на что, никогда не жалуется и всегда всем довольна.

‒ Она просто любит тебя и всё. Ладно, не переживай. Посадишь Хлопонина, расколешь его, заставишь говорить и можешь брать половину причитающегося тебе отпуска за пять лет, при условии что на время отпуска оставишь такого зама, за которого мне перед Попустиновым не придется краснеть. Ну что, Сергей, я жду тебя завтра в половине третьего для финального инструктажа, поскольку послезавтра меня не будет. Так что, брат, Хлопонина тебе придется арестовывать одному при поддержке ОМОНа. Вся челябинская милиция также будет в твоем распоряжении.

Анциферов отказался от услуг шофера и решил пройтись пешком. Надо было все обдумать. Странно одно: времени немного, а задача поставлена неразрешимая. Надо было собрать доказательства вины или хотя бы причастности Хлопонина к экономическим преступлениям в регионе или по всей России, что позволило бы задержать его хотя бы на несколько месяцев до начала предварительного следствия. По дороге Сергей решил зайти в областной отдел по борьбе с экономическими преступлениями и на ходу позвонил своему другу и бывшему коллеге по контрольно-таможенному отделу на Дальнем Востоке Саше Чапченко.

‒ Саша, это Сергей. Ты не мог бы уделить мне сегодня два часа своего драгоценного времени?

‒ В чем дело, Сергей? Вообще-то у меня последний день перед отпуском, но если тебе очень надо, то, конечно, заходи. В 16:30 у нас собрание, а потом я свободен, подходи часикам к шести так.

‒ Договорились. Спасибо тебе большое, Сань, я в долгу не останусь.

Чапченко был практически единственным человеком в контрольно-таможенном отделе, кроме самого Анциферова, который никогда не брал взяток, а также увольнял всех, кто пытался это сделать. Он пережил два покушения на себя, а когда работать стало совсем невыносимо, просто перебрался в другой регион и начал там карьеру в качестве эксперта по системам безопасности и защиты информации.

Анциферов пытался понять, почему именно его поставили раскручивать это дело. С одной стороны, это большая честь ‒ раскручивать такого человека, как Хлопонин. Многие рядовые оперá отдали бы все, чтобы просто поменяться с Сергеем местами. Но, с другой стороны, это огромная ответственность ‒ вести дело такого масштаба, и в случае чего могла полететь не только его голова, но и начальства и всех его подчиненных, а подставлять других он не привык. Было сразу понятно, что это не просто экономическое преступление, что, кроме экономики, тут еще замешана и большая политика. У Хлопонина наверняка много влиятельных покровителей как в России, так и за рубежом. Он вспомнил, что, просматривая досье олигарха, видел репортаж о его выступлении на одном торжественном приеме в Конгрессе США по случаю пятилетия избрания первого президента России.

Наверное, сразу же после ареста правозащитники поднимут шум, что арестовали невинного человека, немало сделавшего для становления демократии в России еще в "лихих девяностых", как теперь было модно называть девяностые годы прошлого столетия. Журналисты начнут писать пасквили о продажности российской прокуратуры и "заказном правосудии", начнут терроризировать звонками.

Ну да ладно, не с таким справлялись и с этим справимся. Просто вот ведь как получается: пробралась такая мразь на самый верх, наворовала выше крыши, воспользовавшись несовершенством законов молодого российского государства, скупила каналы и газеты и теперь рвется в политику, и ей море по колено. Нет, таких надо сажать. Если наворовал ‒ отвечай, и неважно, какие у тебя покровители. Закон для всех один, и его надо соблюдать. Но это всё слова, а на деле не каждую такую нечисть, пролезшую из грязи в князи, удается привлечь к ответственности. И раз такой шанс выпал, его надо использовать, чтоб другим неповадно было.

Новый президент объявил борьбу с олигархами, разворовавшими народное имущество в 90-е годы, чем вызвал большое уважение Сергея. Некоторые особо шустрые миллиардеры быстро потянулись за кордон, лишь только почуяли изменения ветра, другие под давлением возвращали купленные задешево телеканалы и заводы государству, а некоторые вроде Хлопонина продолжали вести свой грязный бизнес, прикидываясь кристально чистыми и прозрачными. И, похоже, им это неплохо удавалось. Вот с такими мыслями Сергей подошел к мосту через Миасс. До шести часов была еще куча времени, и Анциферов решил зайти в школу-интернат для одаренных детей, шефство над которым якобы взял Хлопонин еще 9 лет назад.

Глава 3. Под прицелом телекамер

В это время Степа Хлопонин пролетал над Уралом. Россия ‒ огромная страна, поэтому даже на самолете на то, чтобы преодолеть расстояние от Новосибирска до Москвы, требовалось почти пять часов, несмотря на частный самолет и полное отсутствие пробок, поскольку до аэропорта Хлопонин в основном добирался на вертолете, чтобы не стоять в этих пробках.

К девяти часам вечера Стёпе нужно было прибыть в телецентр Останкино, где была назначена съемка передачи " Деловая Россия", в которой ему предстояло рассказать о создании совместного российско-германского проекта слияния компании Philips Medical Systems c российской компанией Медиакон, производящей медицинское оборудование. Суть проекта состояла в том, что, выкупив контрольный пакет акций Philips, Хлопонин собирался фактически внедрить новые технологии Philips на российском рынке, используя в качестве инструмента одну из самых передовых компаний в области ультразвуковых технологий наряду с такими гигантами, как Siemens, Hitachi и Panasonic. Проект был очень амбициозным и вызывал у многих конкурентов вполне естественную реакцию ‒ раздражение и зависть.