Охота на охотников

- Скоро кости ломить будет не только к зиме. - Аронов, как и его напарник, потянулся, застонал. Каукалов на ароновский стон не обратил внимания - наблюдал за движением.

Они простояли минут тридцать, фуры проезжали мимо них часто. Было много машин австрийских, итальянских, югославских, польских, были и из СНГ, - больше всего из Белоруссии, - но ни одной одинокой машины. Наученные горьким опытом, водители держались очень тесно - всем было известно, что по России ехать особенно опасно.

- Следуем дальше, - сказал Каукалов, садясь в машину.

Развернулся в потоке, подрезав носы сразу двум старым колхозным ЗИЛам, резко надавил на педаль газа, "жигуленок" лишь зачихал, зафыркал возмущенно, будто коняга, огретый кнутом: по встречной полосе, включив дальний свет, Каукалов обошел десятка три машин и вновь влился в поток.

Поиск одинокой, отбившейся от каравана фуры продолжался. Впрочем, не всякая фура подходила Каукалову - на этот счет у него имелись строгие инструкции, - машины, набитые мешками с солью или ящиками с сахаром-рафинадом, не годились, этот товар было трудно сбывать, да и доходы он приносил крохотные, нужны были фуры, груженные электроникой, бытовой техникой, кожей, обувью, одеждой.

Армен Шахбазов был низеньким седым человеком с крупной головой, короткой ершистой прической и горбатым, будто бы переломленным посредине носом.

Ровно в одиннадцать ноль-ноль он появился у старика Арнаутова - тот открыл дверь сразу же, на первое хрипловатое дреньканье старого звонка, и это Шахбазову не понравилось:

- Что-то ты, дед, технику безопасности совсем не соблюдаешь. Надо тысячу раз проверить, кто пришел, убедиться, что появился гость званый, а не незваный, и уж потом открывать, а ты с бухты-барахты, сразу - бац! Как пьяный русский мужик - вся душа нараспашку... Так, дед, не годится, назидательно и одновременно удрученно произнес Шахбазов, голос у него, словно бы не выдержав напряжения, сорвался на писк.

- А-а! - махнул рукой Арнаутов. - Кому я, такой старый, нужен? Да потом я же знаю: в одиннадцать ноль-ноль будешь ты, и больше никто. А ты, если что, любому зверю горло перекусишь.

- Все равно, дед, береженого бог бережет.

Старик Арнаутов провел гостя на кухню, спросил:

- Может, выпьешь?

Шахбазов отказался. Тогда Арнаутов достал из газеты, лежавшей на столе, две фотокарточки, которые рано утром ему передала Ольга Николаевна, придвинул к гостю. Тот глянул на снимки мельком:

- Что, напортачили ребята? Жуликами оказались?

- Хуже. Засыпались.

- Та-ак, - озабоченно протянул Шахбазов, - действительно, лучше бы жуликами оказались. - Он вгляделся в снимки внимательнее. - Значит, кукуют голубки в данный момент в капэзэ?

- В СИЗО. Завтра в шестнадцать ноль-ноль их повезут в Бутырку. Они ещё не раскололись, - подчеркнул он. - А в Бутырке расколются, там спецы по этой части - крупные. Если не мытьем возьмут, так катаньем. А нам не надо, чтобы эти хлопчики раскололись. - Арнаутов постучал ногтем по одной из фотографий. - Выдать они могут очень многих. В том числе и меня. А это, Армен, сам понимаешь, чем пахнет.

Шахбазов молча наклонил голову. На фотоснимках были изображены два паренька, оба молодые, лет по двадцать, один - фасонистый, с модной стрижкой и надменным взглядом светлых, широко расставленных глаз, другой попроще, скуластый, похожий на упрямого татарчонка, с плотно сжатым ртом и небольшим костистым подбородком.

- Если вместе с ними я уберу и ментов-перевозчиков, нареканий с твоей стороны не будет?

- Думаю, нарекания будут. Сам понимаешь - не от меня.

- Конечно, я постараюсь, чтобы менты уцелели, но жизнь - штука такая... - Шахбазов рассмеялся, развел руки в стороны, - в ней всякое бывает...

- Перевозить будут, думаю, даже не в "воронке", а в обычном "уазике". Кое-кто из наших друзей, работающих в милиции... - Арнаутов деликатно покашлял в кулак, потом не выдержал и рассмеялся, - в общем, друзья наши постараются, чтобы "воронок" со стальными решетками не пришел в отделение. А раз "воронок" не придет, то лохов этих будут перевозить своими силами. Ах, лохи, лохи... - Старик взглянул на фотоснимки, сожалеючи качнул головой. - Что же вы наделали, лохи? - Лицо Арнаутова расстроенно размякло, уголки губ сползли вниз, он дотронулся пальцами до рта, попытался поправить, не получилось.

- Не ной, дед! Лучше заказывай два венка, - Шахбазов подхватил фотоснимки со стола и сунул в карман. - Теперь - по существу! Где находится отделение, каким маршрутом пойдет машина, сколько времени отведено на перевозку, сколько человек будет в сопровождении, какое оружие у конвоиров...

- Это все есть, Армен, - старик Арнаутов засуетился, сунул руку в один карман своего шелкового костюма, потом в другой, - я ведь как теперь живу... на память свою не надеюсь, все записываю...

- Как-нибудь накроют тебя, дед, с этими записочками... Будешь тогда знать. - Шахбазов недобро усмехнулся.

- А не писать не могу, Армен, память не та, - пожаловался Арнаутов.

- Менты накроют, выгребут из кармана записочки - беды не оберешься.

- А я, как партизан в Великую Отечественную, записочки мигом съем и буду молчать. Словно Зоя Космодемьянская. - Старик вытащил из кармана клочок цветной бумаги, на котором было начертано что-то непонятное, сунул бумажку под нос Шахбазову. - На, посмотри! Какой мент что тут разберет?

Тот вгляделся, качнул головой:

- Действительно...

- Ребус! - хвастливо произнес Арнаутов, поднес бумажку к глазам и четко, не запнувшись ни на миг, продиктовал гостю адрес "предвариловки", где находились пленники, маршрут движения машины, фамилию и звание конвоира, оружие, которое тот будет иметь при себе, фамилию и звание водителя.

- Насчет того, "сломался" "воронок" или нет, скажу тебе вечером. Как только сам получу подтверждение. На связь выходим в восемнадцать ноль-ноль.

- Добро. - Шахбазов поднялся с мягкой, обитой малиновой кожей табуретки. - Будь здоров, дед, регулярно пей чай с малиной и не кашляй.

- Постараюсь. - Старик Арнаутов хлопнул себя ладонью по груди и добавил грустным тоном: - Старость - не радость.

- А вы, я смотрю, от Европ всяких здесь нисколько не отстаете, старший Рогожин оглянулся на большой серебристый "мерседес" шестисотой модели, вальяжно выкатившийся из небольшой, густо обсаженной деревьями улочки на круглую уютную площадь, - вона, и "мерседесы" с толстыми задами есть, и "сникерсы" с "баунти"...

- Все, как положено, все есть, - подтвердил Леонтий, - и все ворованное. У всех "мерседесов", как правило, разбит компьютер, чтобы нельзя было узнать исходные данные машины, поэтому у Интерпола нет никаких шансов что-либо найти, а "баунти" напоминает шоколад с просроченной датой хранения: крепкий, как камень, и сладкий. Все ломают себе зубы, но едят. Плюются и трескают...

- Видал я, как воруют иномарки в той же Бельгии. Очень, замечу, остроумно. Такое способны придумать только русские.

- Ну!

- Сговариваются с хозяином какой-нибудь машины, дают ему триста баксов, забирают от машины ключи и уезжают в восточном направлении. Дело обычно происходит в конце недели - скажем, в пятницу. А в воскресенье вечером хозяин заявляет о пропаже в полицию. Я, мол, на уик-энд в Англию улетел, в Ла-Манше купаться, а в это время у меня в Брюсселе угнали любимый кар. Полиция, естественно, становится на уши, ищет "любимый" кар в Бельгии, а он в это время уже пересекает границу Белоруссии и России. Выгода у всех: хозяин получает целиком страховку за старую машину и покупает себе новый "любимый кар", плюс ещё имеет триста долларов навара от угонщика, а угонщик имеет машину, которая ему также принесет навар. Довольны все. Кроме полиции и страховой компании.

- Нет слов - душат колики в желудке. - Леонтий захохотал, потом оборвал смех и с досадой крякнул. - Похоже, в тамошней полиции нет таких умельцев, как у нас. У нас живо бы засунули хозяину в задницу кипятильник и вскипятили бы все, что есть у него внутри - он бы не только все рассказал и отказался от страховки, он бы от собственных детей отказался. Не говоря уже о теще с тестем и жене.