Университетский детектив

Пока Александра размышляла, Алексис громко разглагольствовал:

— В последнее время появилась мода на все восточное — религию, философию, танцы и т. д. Но, перенимая восточные знания, мы забываем, что не каждый человек этих знаний достоин. Передавать их можно только человеку, который может нести за них ответственность. Наливай, — последнее относилось к Майку.

Майк ухмыльнулся и исполнил просьбу.

— Так вот, — продолжил Алексис, — на Востоке была разработана целая система поэтапного приобщения к знаниям через последовательное совершенствование человека. Не пройдя какого-то этапа, ты не мог перескочить на следующий. На Западе же знания отдаются сразу и кому попало. И такое использование знаний людьми несовершенными ведет к использованию этих знаний в целях достижения власти, личного обогащения, развращения и т. д. Отсюда — все наши современные проблемы: экологический кризис, бескультурье, алкоголизм (ты наливай, Майк, наливай!), компьютеромания, терроризм и прочее, прочее, прочее…

— Ну, Алексис у нас всегда был жутко интеллектуальной натурой, — улыбнулась Дженис.

— Я требую продолжения банкета! — крикнул в это время один из студентов-менеджеров.

— А я требую алаверды, — перебила его именинница. — Саша, давай, вместо тоста процитируй что-нибудь из твоих любимых книжек или кинофильмов!

— Хорошо, — согласилась философиня, — мой тост — тоже в стихах, на этот раз — от Яна Кохановского, — она смущалась, но выпитое придало ей храбрости встать и продекламировать:

Уж кутить — так кутить в самом деле,

Пейте, братья, коль бражничать сели.

Натощак и плясать не потянет,

А вино подурачиться манит.

— Ура Кохановскому! — крикнул сидящий неподалеку культуролог. — Все приятней, чем за годовщину русской балалайки, пить.

Вновь выпили и закусили.

Перемещения гостей по квартире и за столом привели к тому, что Александра оказалась сидящей слева от Томы. Справа от Томы сидел Валерий, через одного человека слева от Александры — Алексис. Таким образом, все складывалось довольно удачно для детективных намерений подруг. В тот момент, когда Александра уже хотела начать задавать подозреваемым придуманные ею контрольные вопросы, Валерий опять встал с места.

— Ребята, пришло мое время! — радостно сообщил он.

— Как-то странно это прозвучало, — заметил Вадик, — как говорят в Голливуде: "Пришел час истины".

Валерий, между тем, с величественным пафосом продолжал:

— Мой тост более оригинален, нежели предыдущие.

— Начинается, — со свистом выдохнула Тома.

— Ты что, — покраснела Александра и торопливо ткнула подругу в накрахмаленный бок, — он же услышит. Неудобно.

— Сейчас узнаешь — что, — проворчала Тома. — Мне знакомые историки рассказывали об искусстве Ли произносить шикарные тосты…

— Я, друзья, хотел рассказать, как однажды прекрасным летним днем одна красивая бабочка…

Вначале Александра пыталась вслушиваться. Потом начала замечать, что теряет нить повествования. Каким боком в историю влез Дракон? Зачем он тут нужен? Откуда появился Гуру? А потом — Мастер? А потом — Красный Лис? И еще Синяя Гусеница (что уж совсем из другой оперы)? И что они делали все вместе в месте с непонятным названием Желтая поляна? Но дальше было еще круче. Очевидно, проассоциировав Желтую поляну с Желтой субмариной, Валерий начал цитировать тексты битловских песен и напевать, слегка фальшивя.

Тост продолжался уже несколько минут. Очевидно, Валерий не смотрел известного российского фильма о церемониале народных пьянок, и не знал, что "тост должен быть кратким, как выстрел"…

Александра пребывала в состоянии недоумения. Однако, оглядевшись, она заметила, что гости не особенно вслушиваются. Кто-то, уставясь в одну точку, явно думал о своем, не слушая Валерин тост. Кто-то, пользуясь интеллигентной привычкой соседей по столу сидеть бездвижно во время произносимого тоста, подбирал остатки закуски. А Майк и Алексис, немало не смущаясь, о чем-то разговаривали, время от времени похотливо посмеиваясь.

Через десять минут Валерий, наконец, проговорил:

— Ну, вот, стало быть, о чем это я… — он немного растерянно оглядел присутствующих.

"Как у Ильфа и Петрова, — подумала Александра, — когда Остап загнул такую длиннющую и двусмысленную фразу, что не смог довести ее до конца".

— Ладно тебе, — великодушно разрешила именинница, — главное ты уже сказал.

— Да нет же, я хотел сказать совсем другое.

— Как, это другое он тоже сейчас скажет? — почти вслух прошептала Тома.

— Да тише ты! Подозреваемых распугаешь! — Александра конфузливо ткнула ее пальцем в ребра.

При этом попала она, судя по всему, в какую-то очень болезненную точку, поскольку Тома на удивление ловко выгнулась в сторону и взвизгнула.

— Ах, да! — вспомнил Ли. — Я же начал с бабочки! Вот я вам сейчас стихи Конфуция прочитаю…

— Так выпьем же за друзей природы! — изо всех сил крикнул гость-биолог.

После этого тоста у каждого нашлась какая-либо история о братьях наших меньших.

Так, студент, закончивший Валерин тост, рассказал о том, как однажды биологи принесли в общагу огромного экспериментального американского таракана из университетской лаборатории. Его стащили на неделю, пока профессор-энтомолог уезжал на конференцию за границу. Пока на это американское чудо толпами приходили подивиться студенты со всего студгородка, живой экспонат сидел в банке, поедая насыпанные ему хлебные крошки и шевеля усами. Как-то само собой за ним закрепилось имя Янки. И все было бы прекрасно и замечательно, если бы за два дня до возвращения в лабораторию он не сбежал. Искали его всем общежитием, но экспериментальный образец исчез бесследно. Студенты долго потом объяснялись с профессором, девочки из общежития начали видеть кошмарные сны, а Янки смешался с местным тараканьим населением и "на радость" санэпидемстанции стал основателем нового вида тараканьих монстров…

Именинница в шумной толпе своих гостей чувствовала себя как мамаша-покровительница. Ей нравилось, что все эти люди пришли сюда ради нее, и каждый из них — интересная (в своем роде) личность. Дженис коллекционировала незаурядных знакомых: непризнанных, но ужасно талантливых музыкантов, неизвестных гениев от биологии и генетики, начинающих великих адвокатов, непонятых в своей оригинальности философов, будущих лауреатов Нобелевской премии по математике и т. д., и т. п. Впрочем, знакомых, не обремененных особыми талантами, она тоже коллекционировала, считая, что их таланты просто спят пока еще где-то очень глубоко.

Сейчас Дженис подходила то к одному, то к другому гостю и заводила с каждым какой-нибудь разговор. Когда очередь дошла до Александры, она спросила у нее:

— Как каникулы провела?

— Отлично, — улыбнулась Александра.

— Везет, — вздохнула именинница, — а вот я все лето в деревне у бабушки просидела. Оно, конечно, прелестно — лес рядом, речка, никаких тебе учебников и строгих преподавателей. Однако под конец лета я стала замечать за собой, что на полном серьезе рассуждаю с деревенскими кумушками о том, сколько литров смородины удалось сварить и уродится ли в этом году картошка…

Вежливо поддерживая разговор, Александра не упускала из поля зрения своих «подопечных». Валерий в это время рассказывал своей соседке по столу какую-то длинную историю, в которой фигурировали имена героев древнегерманского эпоса, астрологические термины и громоздкие цитаты из Гомера. Судя по нескоординированным движениям, благодаря которым Валерий ненароком попадал рукой в филейные части тела собеседницы, алкогольное море, вероятно, было ему уже не просто по колено, а плескалось приблизительно на уровне бедра. Алексис же, время от времени обращаясь за подтверждением к Майку и подливая спиртное, пророчествовал о легитимизации, конъюнктуризации и примитивизации российской рок-музыки с последующим ее вымиранием.

Тома тоже старалась не упустить ситуацию из-под своего контроля и наблюдала за Лизой. Та, судя по всему, чувствовала себя "в своей тарелке". Вокруг сидело несколько парней приятной внешности, и все их внимание было сосредоточено на ней. Ей подливали вино, слушали ее рассказы и говорили комплименты.