Университетский детектив

— А как… каким ветром меня вообще сюда занесло?

— Это не ветром, а моими руками тебя сюда занесло, — ухмыльнулся Алексис. Видя, как стремительно она от него отодвигается, он добавил: — Я провожал тебя после пьянки до дому, а по дороге ты отключилась. Не бросать же было тебя на улице, да еще в таком состоянии! Или лужа под забором вызывает у тебя больше доверия, чем я?

— У тебя была другая возможность, — Александра попробовала возмутиться, но напряжение голосовых связок странным образом усилило головную боль.

— Да? И какая же?

— Самая простая, — она перешла на свистящий шепот, отчего слова зазвучали интригующе, — ты мог просто привести меня домой! Не к себе домой, а ко мне!

— Ты не сказала мне свой адрес! — невозмутимо парировал Алексис.

Александра обескуражено посмотрела на него. Не сказала? Но неужели ничего нельзя было придумать? В конце концов, Алексис знал, что она — студентка философского факультета, мог бы привести ее в соответствующее общежитие. Или, в крайнем случае, оставить спать у именинницы — все лучше, чем делить одну кровать с этим… Да, кстати, а где были остальные участники пьянки?

Алексис прочел в ее глазах упрек и, кажется, немного устыдился. Во всяком случае, в его лице что-то дрогнуло.

— Ну, ладно, — пробормотал он. — Я же не знал, что ты отрубишься так быстро и так надолго… Я думал, все будет по-другому…

— Это как же?

— Вопрос риторический… — тут он улыбнулся так широко, что Александра поняла, что означает выражение "рот до ушей".

— Негодяй! — детским голоском крикнула она, вскочила с кровати и побежала к двери.

— Туфли не забудь, — напутствовал ее добрый Алексис.

По дороге домой ее мучило похмелье и терзала совесть. Как только такое могло произойти? Неужели все это — последствия ее философической рассеянности и безалаберности? Что она теперь скажет Анджею? От этой мысли стало еще хуже.

Доехав до нужной остановки, она решила наказать себя за свою безалаберность и безрассудство. В качестве наказания нужно было не бежать сломя голову домой, чтобы поскорее принять расслабляющий душ, улечься на кровать и забыться успокаивающим сном, а пройтись по рынку, чтобы накупить продукты на неделю. Мероприятие это она и в нормальном состоянии терпеть не могла, а уж сейчас-то дело и подавно обернулось тяжелой пыткой. Однако под завывания совести и головную боль Александра с мазохистским упрямством обошла все торговые ряды и накупила даже больше, чем требовалось. Она приобрела даже мясо и рыбу, которые покупала довольно редко, так как они стоили дорого, да и готовить их философиня просто ленилась (как правило, Анджей — о, Анджей!.. — готовил мясные и рыбные деликатесы и угощал ее).

Поднимаясь по общажной лестнице, она отчаянно боялась, как бы ей не встретился кто-нибудь из знакомых. Увидев ее в таком помятом состоянии (как в переносном, так и в прямом смыслах), можно было подумать невесть что.

Вдобавок ко всем прочим радостям жизни, еще и сумка с продуктами с каждым этажом все больше оттягивала руку и перед последним лестничным пролетом сделалась просто неподъемной. Александра поставила ее на пол и тупо уставилась в стену. Что творится с этим миром?

Сверху послышались шаги. Подхватив сумку, Александра испуганным аллюром атаковала последние несколько ступенек. Когда она одолела их все и уже открывала дверь в свою секцию, перед ней материализовалась Дженис. При виде Александры ее лицо отразило целую гамму переживаний — от сочувствия и привычного добродушия, до желания человека, который "все про всех знает", поживиться свежими сплетнями. Качнувшись, весы все-таки склонились в одну сторону, в результате чего лицо Дженис оживилось, как у лисицы, раззадоренной предстоящей охотой за сытным обедом. "Удача сегодня просто ходит за мной по пятам", — подумала Александра и, тяжело вздохнув, приготовилась принять еще и этот удар судьбы.

Дженис не стала задавать вопрос, который, несомненно, интересовал ее больше всего, сразу. О, нет, она начала издалека, приберегая сладкое напоследок.

— Как дела?

— Спасибо…

— А я вот заходила в гости к… — она назвала имена аспирантов исторического факультета и долго распространялась о том, какие это интересные люди и как жалко, что они не смогли вчера побывать на ее дне рождения.

Александра кивала головой с преувеличенной заинтересованностью. Когда она уже начала надеяться, что, может, все еще и обойдется, и ее не станут расспрашивать о том, как она провела эту ночь, Дженис сказала:

— Какая-то ты бледненькая. Все — хоккеюшки?

— Чего?

— Ну, о?кеюшки?

— Да-да…

Еще несколько долгих минут было потрачено на ритуальные вопросы о самочувствии, о погоде и о планах на будущее. Когда Александра с опаской подумала, не собирается ли Дженис обсудить еще и текущую политическую ситуацию, та, наконец, перешла к главному:

— Как до дому вчера добралась? Все в порядке?

— О, да, несомненно… А вы как вчера?

— А ты разве не помнишь?

Александра поникла плечами. Она должна что-то помнить?

— Чем там закончилась вчерашняя история? — продолжала мучительница.

— Ты о чем?

— Ну, проводил тебя вчера Алексис?

— Да, конечно, прямо до общаги, — сдержанно ответила мученица.

— А то мы уж подумали, что он коварно воспользуется твоим нетрезвым состоянием и отведет тебя к себе домой…

— Ну, вот еще. Я, конечно, немного переборщила вчера со спиртным, но не до такой же степени, — стараясь говорить как можно более уверенно, она добавила: — Ночую я всегда дома.

— Не сомневаюсь, что это именно так, — улыбнулась Дженис, демонстрируя всем своим видом, что она ни минуты не сомневается в обратном.

Но окончательно добила Александру следующая фраза:

— Ну, и ладненько. Значит, с тобой все в порядке. А то я заглядывала к тебе пару раз сегодня, а, не найдя, очень обеспокоилась.

"Они все знают, где я ночевала сегодня, — ужаснулась Александра. — А в то, что при этом не было ничего ТАКОГО, ни одна душа не поверит". Кажется, общественный резонанс и всенародная слава (по крайней мере, в пределах студенческого городка), были ей обеспечены.

— Я ходила на рынок за продуктами, — несколько громче, чем ст?ило бы, произнесла Александра и в подтверждение своих слов подняла сумку чуть ни к самому носу Дженис.

— А то мало ли что могло случиться, — продолжала та, не обращая внимания на сумку. — Вот один пропал уже.

— Это кто же?

— Ли. Нет, ты представляешь? Бедный, чудный Ли! — глаза у Дженис заморгали встревоженным стаккато, нос сочувственно сморщился. — У них на факультете сегодня была очень важная контрольная работа, а он не пришел. Я встретила по пути в общагу двух знакомых девушек, которые учатся в его группе, так они очень взволнованы.

— Может, он просто плохо чувствует себя после вчерашнего? — предположила Александра. — Вот и не смог прийти. И в чем-то я его понимаю…

— Ты не понимаешь, — нетерпеливо перебила Дженис. — По итогам этой контрольной должны были отобрать участников всероссийского Конкурса молодого писателя. А для Валеры это очень, очень много значило!!! Он так долго ждал этого, так много готовился! Я думаю, даже в предсмертном состоянии он и то приполз бы, чтобы написать эту контрольную!

Александра испуганно передернула плечами. В предсмертном состоянии. Надо же…

— К тому же, — сочувственным тоном продолжала Дженис, — заботливые одногруппницы уже обзвонили всех его знакомых. И нигде, нигде его не нашли! Он словно бы испарился! Представляешь? — тут она сменила сочувственный тон на деловой и спросила: — Кстати, а Алексис, случайно, ничего не говорил о том, где сейчас может быть Валера?

— Ничего не говорил, — ответила Александра и тут же пожалела об этом: такой ответ давал возможность окончательно увериться в том, где, с кем и как Александра провела сегодняшнюю ночь.

— Я спрашиваю потому, что очень уж он вчера на Валеру наезжал, — невинным голосом сказала Дженис, пряча улыбку.