Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

то выдадут». И здесь продемонстрировал веру в надежность и

честность Николая Игнатовича! Я чуть заметно усмехнулся,

услышав такое, а Леня глубоко и озабоченно вздохнул, но не

показал своего отношения к тому, что в свое время перебираться

в артель вместе с нами отказался. Но он у нас техник, и женщина

его, Ларисочка, техник тоже. А как я понял, именно на техников

обрушится первый удар по сокращению. И конечно не мог не

поинтересоваться о ближайшем будущем давнего приятеля:

«Леня, у тебя как дела? Что Игорь Георгиевич», - это

главный геолог партии, - «лично тебе предложить хочет?»

«А что он может?» - ответил вопросом на вопрос, - «Ему

разнарядка из города пришла, вот и будет ее выполнять. Меня

может и оставил бы, а вдвоем с Ларисой….» - он помотал

головой, и мы поняли, что без Ларисочки Леня нигде и никогда не

останется.

Здесь в домик, закончив трудовой день, вошел Дока. Как и

мы получил от Ниночки сумку и послание, быстро все проглядел

и прочитал, и в обсуждении дел партийских принял живое

участие. Проговорили до полночи, правда не всухую – что-что, а

жены каждому по бутылке вина передали. А оно, как и положено,

язык развязывает даже у молчунов. Но в этот раз настроение не

подняло никому точно – темы обсуждались совсем не радостные.

Это когда разговор шел про дела в партии. Про артельские

больше говорил Владимир, очень впечатленный недавним

приличным авансом, на который чуть ли не через слово

ссылался. Так что Леня услышал от него только приятное; о

негативных же явлениях ни я, ни Дока не проболтались, потому

что как ни говори, а в их реальности на сто процентов все же

уверены не были.

Утром Леня укатил в партию с грузом не меньшим, чем к

нам привез. Владимир не упустил возможности, и нацепил на

мотоцикл два брезентовых мешка с камнями, отобранными на

рудном отвале. Причем сделал это, не глядя в мою с Доком

сторону, и с хмурым видом. Помнил, как мы относимся к его

увлечению не столько образцами, сколько возможностью

наковырять из них золотишка. И когда Леня от нас запылил, я

этому лже-коллекционеру напомнил:

«В домике больше твоих камней не будет».

На предупреждение он сделал вид, что в упор меня не

видит, и не ответил обязательным словесным возмущением.

Часть семнадцатая.

Оценив подвиг Лени, прикатившего к нам на мотоцикле,

Дока сделал полезные выводы и через несколько дней, умотав в

партию по делам на попутной машине, вернулся в лагерь на

собственном Урале.

«Не могу без родного,» - вышел из домика и кивнул на

механическую лошадку, когда я осматривал ее и придумывал,

чья она может быть, рядом с нашим жилищем. Теперь

принадлежность стала понятной, и для меня приятной.

«Завтра на работе не задерживайся», - похлопал мотик по

бензобаку, - «вокруг лагеря крутанемся, посмотрим, кто здесь

пасется, и места, где можно поохотиться определим. Все ж не

пешком, до темноты успеем везде побывать».

«А я тебя на это дело уговаривать собрался», - на глазах

повеселел Дока, - «Вдвоем рогача запросто завалить успеем до

темноты!»

Зашли в домик и к охоте приготовились: посмотрели ружья,

проверили патроны, нашли пару больших полиэтиленовых

мешков сложить в них добычу, если она появится, налили

водички в фляжки. Владимир при этих операциях отсутствовал –

как я предполагал, в очередной раз смылся на рудный отвал. Но

когда попозже в домике объявился, никаких камней с собой не

приволок.

На следующий день после работы, приказав Чапе сидеть

дома, с Докой умотали в сопки. Вначале прокатились по

проселку в направлении на партию, потом свернули с него и

поехали по большему кругу вокруг нашего лагеря.

Останавливались, взбирались на сопки и внимательно

обозревали в бинокли окрестности. В одном месте спугнули

небольшое стадо сайги – нас оно заметило первой и быстро

исчезло из вида. Поехали следом – не догонять, а проследить,

куда оно направилось. Оказалось, что направилось в сторону

долинки, которая вскоре начала проглядывать впереди среди

уже не сопок, а приличных бугров.

Не стали близко к долинке подъезжать, прогулялись до нее

пешечком. И сразу разглядели на ровном месте среди редких

кустов и пожухлой травы сайгу, благополучно от нас удравшую и

продолжавшую удаляться, правда теперь спокойно и не быстро.

До захода солнца оставалось времени чуть-чуть, и мы

решили, что сегодня большего не успеем – сайгу обогнать так,

что бы она нас не увидела и не услышала, а потом и дождаться,

когда подойдет на выстрел. Потому не стали ее тревожить,

вернулись к мотоциклу и не торопясь покатили в лагерь,

намечая, как завтра сюда вернемся напрямую, без лишних

объездов.

В лагерь вернулись в сумерках, но Владимира в домике не

обнаружили.

«Камни на отвале колотит», - определил Дока. Конечно, что

он может другое делать? Такое занятие нашего товарища нужно

было прекращать, и я предложил заняться этим немедля:

«Давай смотаемся, на месте преступления захватим!»

Дока без лишних слов мотоцикл завел, и через тройку

минут мы были возле рудного отвала. Точно, коллекционер по

нему разгуливает, причем с приличным по весу брезентовым

мешком с камнями. И что получается? Он теперь каждый день по

мешку набирает, а раз в домик не приносит, значит втихаря

ныкает в укромном месте?

Владимир нашему появлению не обрадовался, но занятие

бросил (правда не мешок), и направился к мотоциклу, потому что

Дока погрозил ему кулаком, а потом рукой махнул,

продемонстрировал этим жестом приказ не вздумать смыться.

Приятель подошел, бросил в люльку тяжеленный мешок и начал

в ней устраиваться сам.

«Не мечтай эту дрянь в домик затащить», - предупредил его

Дока, имея ввиду мешок с камнями. Владимир указание без

ответа не оставил:

«Смотри, какие они (то-есть я и Дока) правильные!

Образцы отбирать, видите ли, нельзя, закон нарушается! А как

самим – сайгу гонять можно! Браконьеры законченные!»

Дока поперхнулся, услышав такую характеристику наших

деяний, и обернулся ко мне с удивленной физиономией. Ну а я

от Владимира подобные высказывания слышал уже не раз –

проработали вместе ого-го сколько, но слова словами, а на моей

памяти никогда он от шашлыка или от мяса «по волчьи» из

сайгачатины не отказывался. Потому не в пример Доки не

возмутился, а лишь напомнил золотоковырятелю другое:

«Если нас инспекция с сайгой прихватит – выложим сто

рублей штрафа, и все дела. А тебя с золотишком – на зону

загремишь, лет на пять, не меньше. Понял разницу, законник

хренов?»

Докатили до домика. С мотоцикла все слезли, и двое с

любопытством ждали, что будет делать третий с мешком

камней. Третий молча поднял его и попер в сторону сопок.

«Завтра проверю, где складирует», - пообещал Дока,

провожая удаляющегося Владимира взглядом.

Только «завтра» обещание компаньон по охоте выполнить

не смог. Сразу после работы мы катили по проселку к той

долинке, где вчера оставили не потревоженным стадо сайги.

Конечно, за ночь оно куда-то переместилось, но опыт как его

отыскать, у нас был огромный. Поэтому, не доезжая до долинки,

как в подобных случаях делаем всегда, остановились, пешком

забрались на крайний бугор, и начали обозревать окрестности в

бинокли. Поблизости никого и ничего. Спустились в долинку по

старому проселку и пересекли ее пешком, внимательно глядя

под ноги – есть ли отпечатки копыт, а если есть, то ночные ли

они, и в какую сторону ведут. Следов нет, значит, вчерашняя