Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

отвале». Улыбнулся и пояснил для чего это делает: «Деньги

артели нужны срочно – на горючку и запчасти для техники. Вот и

подбиваю, сколько руды нужно отправить на комбинат, что бы

деньги нам перечислили и их на все хватило».

Я покивал головой – понял, и прекрасно зная, сколько

времени занимают проводимые им расчеты – сам неоднократно

в партии этим делом занимался – предложил свое участие:

«Если тебя время поджимает – помогу с удовольствием.

Запасы золота на наших участках я считал не раз, и дело знаю».

«А и правда,» - оживился геолог, расставляя на столе

посуду, - «Владимир один может денек поработать, а мы с тобой

здесь посидим. Мне, если честно, эти подсчеты-расчеты уже

поперек горла стоят, сам знаешь, дело нудное, и права на

ошибку нет».

Кто из геологов занимался подсчетом запасов любых

ископаемых, прекрасно знает, насколько все сложно и

ответственно. Масса чертежей, сотни проб разной длины с

разным содержанием вплоть до пустых. И по каждому рудному

пересечению по скважинам, в канавах, и просто в коренных

породах в карьере, в отобранных пробах содержание золота

нужно пересчитать по четко установленным правилам, выделить

интервалы пустые, с забалансовой и балансовой рудой. Не дай

бог ошибиться даже в малости! А потому на подсчете запасов

всегда сидит целая группа, сами расчеты ведутся в две, а то и в

три руки, чтобы все цифири сходились до последнего знака,

если это десятичная дробь. Море работы, и сейчас я Сергею

сочувствовал, хотя конечно, в уже поднятой руде подсчитать

сколько в ней золота намного проще – здесь что в отпалку

попало то попало, больше ничего не добавишь и не выкинешь.

«Чаек погоняем, и я тебе бумажки покажу, будем в две руки

считать, сверять почаще, что у нас получается. Если кто и

ошибется – сразу заметим и «банка» дальше в подсчеты не

пойдет». Он подождал, пока вода в посудине не закипела бурно,

и высыпал в нее заварку. «Я уже два раза кое-где пересчитывал

– не представляю, как можно было ошибиться, а вот поди ж ты,

ухитрился», - напомнил мне, как и я в свое время удивлялся,

когда кто-то проверял мои подсчеты и находил в них на

удивление необъяснимые ошибки.

Занялись чаем. Сейчас самое время поинтересоваться

насчет бухгалтерии и планового отдела в артели:

«Сергей, я здесь уже приработался и осмотрелся, но никак

не пойму, кто бумажками занимается. Или ухитряетесь без них

обходиться?»

Геолог усмехнулся: «Без бумажек и у нас не обойтись.

Только занимаются ими все понемногу. Николай Игнатович –

общим руководством, я – всеми делами с рудой, Милочкин кем-

то вроде завхоза – продукты для столовой, кровати, ведра,

матрасы, ну барахло всякое. А друг твой Евдоким теперь будет

запчастями заниматься».

«Это я понял, но кто-то же должен деньги считать, всякие

дебиты-кредиты. Этим кто занимается?»

Сергей покачал головой: «Ох и любопытный ты Юра! Никто

в артели не интересуется, а тебе вынь да положи!» Он немного

помолчал, понял, что я все же ответа жду: «У Николая

Игнатовича есть хороший знакомый, экономист. Ты его пока не

видел, но сюда приезжает, нечасто правда. Вот он и подбивает

бабки. Причем подбивает профессионально. Нас ведь тоже

некоторые органы контролируют, но к нему никаких претензий».

Я сделал вид, что вполне удовлетворен объяснением, и мы

перешли на тему нашей завтрашней работы. К ней у меня

появился не меньший интерес, чем только что Сергеем

удовлетворенный: кроме всяких расчетов, увижу результаты

анализов отобранных проб и наконец узнаю, каково содержание

золота в поднимаемой из карьера руде, где его мало, где много, и

есть ли столько, что можно заниматься им так, как это сейчас

делают «бандюки» и собирается делать мой друг Владимир.

Попили чайку, посмотрели бумаги, с которыми завтра

работать, поговорили о пустяках по жизни, и я балок геолога

покинул. Но, пока шел к своему домику, по привычке еще раз

разговор с Сергеем в памяти прокрутил. Все, что хотел от него

узнать – я узнал. Но не все мне понравилось. Ясно как божий

день, что в делах денежных в артели, кроме начальника и его

обитающего непонятно где друга экономиста-бухгалтера, никто

ничего не знает и возможности узнать не имеет. То-есть, со

стороны работяг нет никакого контроля, и что для меня

удивительно – даже желания его осуществлять. Неужели

Николай Игнатович и впрямь честен и справедлив настолько,

что все ему доверяют полностью? И только я с Докой в его

абсолютной честности сомневаемся?

Вечером Доке разговор с Сергеем пересказал.

«Темнят гады, специально делают, что бы никто ничего не

знал!» - согласился с моим мнением. Но здесь в домик ввалился

Владимир и мы замолчали, что бы лишний раз не раздражать

приятеля неприятными для него предположениями относительно

честности уважаемого (на данный момент) начальника. Однако я

не оставил его без внимания – довел до сведения, что завтра

будет махать кувалдой один, я занят в другом месте. Почему-то

Владимира не огорчил – и у меня в голове тут же мелькнула

мысль, что он этому рад, надеясь втихаря смыться на рудный

отвал за очередной порцией рудных образцов.

С утра с Сергеем засели за подсчеты. Геолог позаимствовал

 на время у начальника вторую счетную машинку,

и в две руки дело пошло не только быстрее, но и веселее.

Причем без ошибок, потому как постоянно сверяли свои

вычисления, и если они не сходились – проводили их заново.

Невольно я удовлетворял и свое любопытство –

содержание золота в пробах участвовало в расчетах, и теперь

я видел, где в руде его много, где так себе, средненько, а где и

вообще слезы. Но в среднем в первой трети общего объма

рудной массы получалось золота до пяти грамм на тонну. К

обеду, когда подсчитали и во второй трети, дотянуло до семи

грамм – здесь в некоторых пробах содержание доходило до ста

грамм, ну а к концу дня определилось как шесть грамм на тонну

в среднем на всю подсчитываемую рудную массу.

«Неплохо, бывает и хуже», - подвел итог геолог, - «И руда

ровная - больших содержаний единицы, и малых столько же».

«Всегда такая получается, или же бывает и побогаче?» -

хотелось понять, много ли такой руды, в которой друг мой

Владимир разглядел потенциальных «клопиков», а стало быть, и

содержание золота не граммы, а намного больше.

«В общем-то всегда, ну может чуть больше чуть меньше

получается среднее содержание,» - начал разъяснять геолог, -

«Но в отдельных гнездах золото хорошее, до двести-триста

грамм на тонну, Только гнезд таких раз два и обчелся, и не они

погоду делают, а та руда, где золота грамм до десяти на тонну -

объем ее приличный, в сотни раз больше слишком богатых

гнезд.»

«А в этом сезоне из богатых гнезд руда в отвал попадала»?

– не мог никак я успокоиться.

«Да, парочку из карьера подняли, и в наши с тобой

подсчеты одно гнездо вошло», - вспомнил геолог, и я понял, что

не зря и «бандюки», и Владимир ковыряются в рудном отвале.

Куски богатой руды они ищут, где золота двести-триста грамм на

тонну, где оно видимое и крупновкрапленное, а стало быть легко

извлекаемое при умении и незначительной затрате собственных

сил.

К себе я возвращался не очень обрадованный услышанным

от Сергея. Теперь сомнений у меня не было: выискивать богатые

рудные образцы и есть основная работа «бандюков». Не дай бог,

и Владимир покатится по той же дорожке.

В домике ни его, ни Доки не оказалось, хотя рабочий день

уже закончился. За последнего я не переживал, у того с головой