Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

Владимир демонстрировать недовольство, - «Теперь и говори, зачем

мы здесь время теряем попусту!» - и отвернулся в сторону.

«Ладно», - не стал я препираться, - « с Паши и начнем», - тот

перестал рассматривать траву под ногами, поднял голову, - «Больше

в канаве с «березитами» я тебя видеть не должен. Хватит! Два дня

камни колотишь, золото ищешь! А другие дела забросил!» Паша

снова потупил голову, а Владимир в сторону от нас с нескрываемым

сарказмом прошипел:

«Нечего в той канаве искать, нет там никакого золота!»

«Это пробы покажут», - проявил я необходимое в данный

момент миролюбие, и показав Паше, что в канаву верю и золото в

ней есть, только не так много, что можно увидеть в образцах. И

чтобы успокоить совсем, настроить на работу по большей части

ногами, а не молотком, наметил общее с ним дело: «Я на обед

подойду, а после его по пятачку пройдемся, покажешь все

интересное. Может и канава не в лучшем месте – вот вдвоем и

решим, что дальше делать».

Паша продолжал стоять с опущенной головой, как

провинившийся школьник, а я, видя готовность Владимира бросить

очередную ехидную реплику, наставления продолжил, теперь для

экстрасенса:

«А до обеда с тобой погуляем, канавы наметим, если есть что

вскрывать!»

Владимир пробурчал в небо, вроде как я хозяин-барин, что

хочу то и ворочу, а его дело подчиняться. И тут же двинул в нужную

сторону. Я за ним, изредка переходя на рысь.

Настроение коллеги, когда начал показывать дудки БКМ,

вскрывавшие песчаники, иногда и с признаками изменения, немного

улучшилось, грубые слова исчезли и разговор стал деловым, чего я

и добивался. Ближе к обеду, когда пробежали с одного конца его

площади до другого, пришла пора делать выводы. Владимир без

подсказки и начал:

«Измененные породы и у меня есть, но это пятна, в одно

тело не сливаются. Да и до «березитов» нормальных не доходит».

Правильно подметил, но прекращать работу рано – все

интересные образования тяготели к узкой полосе, а не встречались

абы где. Сюда же с пятачка стрелял и разлом, вскрытый Пашей

канавами, причем в одной из них не только с бурятиной «железной

шляпы», а и с шикарными «березитами». Может оказаться, что

здесь, у Владимира, дудки БКМ, эти булавочные уколы до коренных,

не попали в лучшие места, и мы не обладаем достаточной

информацией для выводов. То-есть, нужно пройти одну-две канавы

не ручные короткие, а длинные экскаваторные: полосу пород с

пятнами изменения пересечь полностью, изменения между

канавами увязать, и найти продолжение разлома.

«Без магистральной канавы не обойдешься,» - подтвердил

Владимир схожесть наших мыслей, - «В старых пробах золотишко

есть, миллиграммы, скоро из нами отобранных в дудках анализы

придут. Вот тогда канавы можно и задавать».

Как геолог, сказал правильно, только невозможное. Потому

что в партии экскаватор работает по четкому графику, и не только у

нас на участке. И требует обслуживания, а кататься каждый день с

одного места на другое не может. Как и дожидаться результатов

анализа каких-то проб. То-есть, все мы – я, Паша и Владимир -

должны обеспечить его работой в четко запланированное время, и

минимум на десять дней - это пять канав по двести метров каждая.

Пришлось в выводы Владимира внести коррективы:

«Ждать анализы не будем - канавы проходить придется во

всех случаях. А потому не тяни, и намечай, где считаешь нужным,

общей длиной метров четыреста. Паша у себя наметит столько же, я

задам парочку – и можно экскаватор сюда гнать. Мне о нем каждый

день напоминают!»

«Ну да, железки у нас на первом месте! Надо не надо, а

скважину бури, канаву проходи. Даже если и в геологии не

разобрались!» - по привычке вяло возмутился коллега, прекрасно

знающий, что не экскаватор или буровая при геологе, а геолог при

них, и спорить, возмущаться бесполезно.

К обеду вернулись на Пашин пятачок. В знаменитой канаве с

«березитами» ковырялась Наташа, а сам он бегал по последним

дудкам. Подошли к стоящей здесь же машине, покричали и

помахали руками, приглашая всех перекусить.

Наташа подошла последней, когда шофер Николай

устанавливал рядом с машиной специально возимый вместо стола

ящик, и пару подушек от сидений заднего ряда салона, также

специально не прикрученных к металлическому каркасу. С опаской

поглядывая на «грубияна», устроилась от него подальше. Тот

молчал, как и Паша, да еще и хмурился, что совсем для него было

непохоже.

Молча начали есть, как на поминках, не иначе. Николай, наш

шофер, с удивлением крутил головой, не понимая, почему нет

обычного анекдота, прикольной истории и всего другого, чем обеды

всегда сопровождались. Наконец не выдержал:

«Может, расскажешь что-нибудь? А то прямо здесь и

заснем!» - попросил Владимира.

«Пусть начальник развлекает!» - буркнул тот, переложив на

меня ответственность за настроение коллектива, - «Ему и сказать

есть о чем – два дня после работы непонятно где мотался, деньги

бандитские искал!»

Публика проявила любопытство, а Наташа еще и

улыбнулась.

«Хорошо вас жена знает, Юрий Васильевич», - искоса

посмотрела на меня, - «Сразу догадалась, чем вы после работы

занимаетесь».

«Да гадать нечего», - малость оживился Владимир, - «к

Паше или Леньке не зашел вечером – значит, вляпался в очередную

разборку, с криминалом связанную. А у нас криминал один – деньги

у инкассаторов сперли!»

Теперь за ящиком-столом заулыбались все, кроме Николая –

тот смотрел на меня, словно я был тайным агентом другого

государства.

Слава богу, ожил народ. Только как это Владимир догадался?

После работы я мог и на охоту рвануть!

«И не думай, что мозги нам запудришь - ездил ты не на

охоту. Видели, как на Минске с асфальта свернул возле железки, и

ничего похожего на ружье с собой не вез!» - продолжил в уже

вернувшемся желании быть среди всех на виду, да еще и во всем

первым.

Я не стал отговариваться – давно все прекрасно знали, что о

делах на криминальном поприще я никогда и никому не

рассказываю, пока они естественным путем, с молчаливого

разрешения кое-кого из милиции, не становятся достоянием

гласности. Но очень нужный в данный момент разговор за «столом»

начался, народ зашевелился, а к концу обеда был в должной мере и

весел, и способен к нормальной в коллективе работе.

Владимира назад не отпустил, заставил вместе со мной

сопровождать Пашу и слушать объяснения по геологии, колотить

камни и сравнивать с похожими на собственной площадке. Получив

в обед заряд положительных эмоций, в пререкания они не

пускались, да и разговор золота, этого виновника раздора, не

касался. Говорили о породах, о процессах гидротермального

изменения и масштабах его развития - обязательное и привычное

обсуждение деталей общего дела.

Пашин пятачок был поинтересней. Из дудок БКМ тоже

поднимались знакомые песчаники, но не в пример участка

Владимира, в большинстве в разной степени измененные.

Про Пашу я молчу – он был убежден, что золото здесь есть,

и хотя ни разу не произнес это слово, уверенность свою

демонстрировал повышенной подвижностью, излишней

разговорчивостью и желанием всучить для детального осмотра

образцы чуть ли не из каждой дудки. Владимир, не хуже меня поняв

геологическую ситуацию, наверное пришел к выводу, что Паша все

же прав, и какое-никакое золотишко может оказаться. Камни тоже

колотил, образцы рассматривал, но в обсуждение предпочитал не

вступать, помня свое «безответственное» предсказание после