Белоснежка в трауре(СИ)

Дима Куприянов оказался молодым курчавым парнем, с весёлыми озорными глазами. На его приятном, по детски непосредственном лице, читался неподдельный интерес к Кириллу.

- Здорово, коллега, - приветливо проговорил Куприянов, - я слышал, делом на мосту интересуешься?

- Да есть маленько, - улыбнулся в ответ Кирилл.

Дима слазил куда-то под стол и извлёк на свет божий новенькую папку "ДЕЛО", пока ещё тонюсенькую.

- А чего, у дела ещё даже номера нет? - спросил Кирилл.

- Да есть уже! Просто пока не подписано, времени, как всегда, не хватает, - виновато улыбнулся Куприянов.

- Скажи, а как там женщина? - спросил Кирилл.

- Да ничего, даёт показания. Только она ещё в шоке прибывает, и все время боится за себя и за малыша.

- Понятно... - Кирилл немного помолчал, затем посчитал нужным уточнить:

- Да я про женщину-спасателя спрашивал.

Куприянов внимательно посмотрел на Кирилла и произнёс:

- С ней все очень и очень плохо. В коме она лежит. Врачи не дают никаких прогнозов, говорят, время покажет. Её Татьяной зовут, кстати, - зачем-то пояснил он для Кирилла.

- Я знаю. Татьяна Крутикова. Она засветилась в деле у ЗАГСа, поэтому я и хочу разобраться, не связаны ли эти дела, - пояснил Кирилл.

- Подозреваешь её в чём? - заинтересовался Куприянов.

- Пока вроде нет, просто интересно. Она с девчонкой возилась, которая невеста. Теперь вот на мосту.

- Ну, дорогой ты мой человек, профессия у неё такая. Мы вон тоже на скольких делах мелькаем, это же ничего не значит!

- Может ты и прав, но я всё равно хочу ознакомиться с этими делами поближе.

- ЗАГС, не наш район ведёт, - сказал Дима.

- Я знаю, там я уже покопался, осталось ещё тебе понадоедать.

- Да, ради бога, вдруг, чем поможешь! - миролюбиво ответил Куприянов. - Я наслышан о том, какой ты профессионал!

- Надеюсь, что в хорошем смысле этого слова, - улыбнулся Кирилл.

- А то! Знаешь, - Дима вдруг сделался серьёзным, - эта Таня Крутикова, очень несчастный человек оказывается.

- Почему? - Кирилл уже занялся изучением дела, раскрыв папку на первой странице, но заинтересованно поднял глаза на Куприянова.

- Я тут как-то случайно наводил о ней справки.

- Дим, ну как можно СЛУЧАЙНО о человеке справки наводить? - спросил Кирилл, специально выделив интонацией слово "случайно".

- Да начал искать родственников, всё-таки, такая трагедия. Предупредить как-то. Хотя, я не подумал в тот момент, что её родственники уже из новостей всё узнали. Да коллеги по работе им могли позвонить. Но я всё-таки почему-то решил сам с ними поговорить. Поступок Тани меня очень восхитил, - решил оправдаться Дмитрий.

- Ну и ничего в этом такого странного нет, - успокоил его Кирилл.

- Да ещё девушка эта, спасённая ею, всего меня затеребила, чтобы я выяснил, кто у неё из родных, да что, - наконец сформулировал истинную причину Куприянов.

- И что же ты выяснил? - Кирилл с любопытством посмотрел на Диму.

- А от неё муж родной отказался и сына против матери настроил, - возмущённо произнёс Куприянов.

Кирилл был удивлён. Таня была очень симпатичной молодой женщиной. Приятные черты лица, серые выразительные глаза, короткие русые волосы. Чёрно-белое фото из базы спасателей мало что может передать, но её лицо хотелось разглядывать. Был какой-то магнетизм в её взгляде. Может это затаённая боль от предательства близких ей людей?

- Как такое могло случиться? - заинтересовался Кирилл.

- Она почти два года числилась без вести пропавшей, и муж, отчаявшись её дождаться, завёл другую женщину. А уж как он там ребёнка настроил, не знаю. Я только по факту говорю, что с семьёй своей она не общается, близких родственников больше не имеет. Они от неё отказались. Была ещё правда сестра за границей, только погибла она не так давно. Таня об этом ничего ещё не знает. Она, на данный момент, пригрела у себя тётку, погоревшую на пожаре. Крутикова очень жалостливой оказалась.

- А почему она числилась пропавшей? Где была все эти два года? - сказать, что Кирилл был удивлён, это значит, не сказать ничего.

- В аварию попала, а добрые люди с трассы подобрали и до приезда медиков в Питер увезли. Там она очнулась видимо, а ничего не помнит. Сам понимаешь, наш городок и Санкт-Петербург, кто бы мог подумать! После выписки её кто-то тоже у себя приютил, вот она, видимо, помня людскую благодарность, бабку с пожара к себе и взяла. Сама была в роли бомжа когда-то, - расфилософствовался Дима.

- А как обратно вернулась?

- Смотрела новости по телевизору. Наш город показывали, она и начала вспоминать. Как это всегда бывает. Были бы родные рядом, может быстрее бы вспомнила, а так целых два года. Вот она и рванула домой, а там ей видимо на дверь указали, мол, иди, откуда пришла, мы тебя уже практически схоронили и оплакали.

- Это ты сам придумал? - усмехнулся Кирилл.

- Есть немного, я ведь говорю, что подробностей не знаю, только факты.

- Понятно. - Кирилл задумчиво посмотрел в окно. Как понять такого мужа, он не знал. Если бы он когда-то потерял свою любимую и уже отчаялся бы её найти, и вдруг такое, да он бы на голове плясал от радости. Значит, не настолько муж Тани любил её, и на голове плясать не стал, а выгнал из дома. Она, оказывается, очень несчастный человек.

- Ладно, знакомься с делом, а то я тебя совсем заболтал уже! - проговорил Дима, виновато посмотрев на задумавшегося Кирилла. Он неправильно истолковал его постную физиономию, приняв всё на свой счёт. Кирилл же, тем временем, никак не мог отойти от услышанного. Нереальная какая-то история. Была здесь какая-то загадка, и ему, пуще прежнего, захотелось копаться именно в делах, связующим звеном в которых стала Таня Крутикова.

- Мам, не уходи, пожалуйста!

- Надо, сынок, меня тётенька ждёт. Ей нужна моя помощь. - Я, как могу, объясняю сыночку, почему должна уйти.

- Ну и уходи! Я не люблю тебя, мамочка! - Отчаянно кричит Антошка. На глазах блестят слезы.

Юра пытается успокоить малыша. Антоша доверчиво жмётся к нему. Я с неспокойным сердцем иду одеваться в прихожую. Мне и самой не очень-то хочется на ночь глядя ехать на работу. Но ничего не поделаешь. Сегодня позвонила клиентка, и мы с ней договорились о том, что вечерами я буду сама приезжать к ней домой, для проведения сеансов психотерапии. Жила она в пригороде, благо у меня машина есть. Естественно, в стоимость сеанса входила и плата за неудобства, связанные с дорогой. Нам очень нужны деньги, Юру сократили на заводе, и он ещё не нашёл себе новую работу. Поэтому я стараюсь, как могу, чтобы мы не нуждались, консультирую платно, хотя, пока всерьёз не занималась частной практикой. Работая в школе психологом, много не заработаешь.

Я закрываю за собой входную дверь, ещё раз виновато взглянув на самых моих дорогих и любимых. Юра играет с Антошкой на полу в комнате. Они катают машинки и очень заняты этим процессом. Сын весело смеётся, забыв уже про то, что я ухожу.

Я поворачиваю ключ в замочной скважине. Всё. Почему мне так пронзительно больно? Почему именно сейчас я знаю, что закрыла за собой эту дверь навсегда? Больно, очень больно. Ведь за дверью остался тот маленький мир, которому я принадлежала лишь мгновение назад. А теперь отчётливо поняла, что это уже не мой мир. Больно, как же больно! И хочется пить. Воды, дайте же воды!

Чьи-то осторожные прикосновения к губам. Приятная влага попадает на губы. А мне так хочется пить. Словно услышав мои мысли, кто-то пытается открыть мне рот и провести по наждачно сухому его нутру чем-то приятно-влажным. Хорошо. Боль отступает, и я опять проваливаюсь куда-то очень глубоко. Сердце замирает в груди. Вода... Много воды. Я сразу оглохла, опускаясь всё дальше в свою глубину. Никаких внешних звуков я уже не слышу. Страшно, очень страшно, но не страшнее того ощущения одиночества, которое я испытала, закрывая дверь и поворачивая ключ.