Белоснежка в трауре(СИ)

- Скажите, мне можно пройти к Крутиковой?

Молодой, довольно симпатичный мужчина доверчивым взглядом смотрит на дежурную медсестру, добиваясь её расположения.

- А вы кем ей будете? - кокетливо интересуется медсестра.

- Практически, мужем! - гордо отвечает мужчина и протягивает медсестре руку, медленно разжимая её и являя наружу приятную розовую купюру.

Медсестра, хищно посмотрев на халявные деньги, одним точным движением выхватывает их из руки мужчины и зажимает в кулачке.

- Вы знаете, она в коме, и навещать её пока нет никакого толку. Но я вас пропущу. Говорят, больные всё слышат в таком состоянии и могут даже поскорее прийти в себя, если их попросить вернуться в наш мир.

- Я очень надеюсь на то, что Танечка вернётся ко мне, - совершенно искренне произнёс мужчина, глядя на девчонку-медсестру. - Я ненадолго буду приходить, вы только не говорите врачам, ладно? А то они не так разбираются в психологии, как вы, и обычно скупы на эмоции. Им не понять что зов любимого, может вернуть женщину с того света.

- Зря Вы так думаете, наш Фёдор Анатольевич, очень хороший психолог и ему небезразлична судьба пациентов. Если уж он считает, что больному не повредит присутствие родственника, он его пропустит, - справедливо заметила медсестра.

- Я потом как-нибудь сам решусь с ним поговорить. Пока же, очень прошу, - мужчина многозначительно посмотрел на зажатый кулачок медсестры, - не разглашать тайну о нашей с Танюшей встречу.

- Конечно, конечно, - произнесла пунцовая от стыда медсестра, забывшая, что ей вообще-то деньги за услугу заплатили!

Мужчина надел халат, услужливо поданный медсестричкой, и прошёл в реанимационную палату.

- Ну, здравствуй, Таня! - тихо произнёс он, остановившись рядом с кроватью.

Он отметил про себя, что женщина не шелохнулась, не изменилась в лице и вообще ни как не отреагировала на его приветствие.

- Ты меня не слышишь, Таня? - спросил мужчина.

Все та же реакция.

- Прости меня, пожалуйста, Таня. Прости. Я ведь знаю тебя не один год. Ты добрая, отходчивая девочка. Ты не можешь долго злиться. А мне очень нужно твоё прощение. Я не могу жить без него, не могу дышать одним с тобой воздухом, зная, сколько горьких мгновений доставил тебе. А теперь ты пытаешься уйти из этого мира. Уйти навсегда. Хочешь скрыться, переступить ту черту, за которой уже не будет ничего. Ни тебя, ни меня. И даже, уйди я следом за тобой, всё равно не будет ничего. Не будет нас, мы растворимся в вечности. Поэтому, Таня, держись здесь, на этом свете. Пожалуйста, будь со мной рядом, не бросай меня. Я не смогу без тебя. Ошибкой было, отпустить тебя, но я раскаиваюсь в этом. Теперь всё будет по-другому. Танечка моя, пожалуйста, вернись. Держись на этом свете. Знай, ты не одна, ты любима, нужна!

Мужчина медленно наклонился к кровати, взглянув в лицо неподвижно лежащей всё это время женщины. Тёплые слезы упали большими горошинами из его глаз и растеклись по мраморной щеке больной. Но она так же безучастно лежала на кровати, и никакие слова уже её не трогали.

- За сына прости, Таня! - отчаянно прошептал мужчина. - Он обязательно вернётся к тебе, я обещаю!

Мужчина осторожно взял в свою руку серую безжизненную руку женщины и прикоснулся к ней губами.

- Я буду приходить к тебе, Таня, я тебя вытащу отсюда!

Он бережно положил её руку обратно на кровать и, не говоря больше ни слова, удалился из палаты.

Слышала ли я его слова? Не поверите, все до единого! А ещё говорят, что люди в коме спят. Может, конечно, и я спала, и всё это лишь сон, либо игра моего больного воображения, но я это слышала! И я очень хотела вернуться. Только не знала, как. Я не могла шевелиться, была будто опутана густым вязким туманом, который, казалось, проникает в мой мозг или что там у меня теперь от него осталось! Я слышала, как врачи говорили, что удар был очень сильный. Но я точно помню, что не головой вперёд падала. Успела-таки сгруппироваться и войти в воду с наименьшими потерями. Упади я туда плашмя, была бы уже в другом месте, а так я здесь, с вами, только этот противный туман. Мне кажется, это он мешает пошевелиться. Ну не позвоночник же я сломала, в конце-то концов! А что если сломала? Нет, только не сейчас! У меня появилась надежда на возвращение моего сына! Я не могу сейчас быть больной и переломанной, я должна жить и любить, ведь он мне пообещал! Я должна выкарабкаться, я уже здесь! Пожалуйста, Высшие силы, помогите мне, верните мне моё тело, ведь разум уже при мне!

Я пыталась пошевелиться, но всё было тщетно. Видимо, от бесполезных усилий моего мозга достучаться до моего тела, я опять впала в забытьё. Будь оно трижды неладно.

Алёна лежала, тупо уставившись в потолок. Вставать с кровати ей совсем не хотелось. Так же, как не хотелось есть, пить, умываться и выходить на улицу. Она всё время вспоминала тот момент у ЗАГСа, когда Вадим совершил свой роковой прыжок с высотки. Инстинктивно съёживаясь, будто, прячась от действительности, Алёна без устали, раз за разом прокручивала в голове этот фрагмент. Слёз уже не было. Вообще ничего не было. Ей иногда казалось, что и её больше нет. С детства страдая богатым воображением, она представляла себя сейчас маленькой субстанцией, легко парившей под потолком и рассматривающей её, Алёну, будто бы со стороны. Вот они, нечёсаные несколько дней волосы, свалявшимися прядями падающие на измождённое почерневшее лицо. Растянутая пижама, которую не хочется снимать с себя сутками. Нет, определённо, то существо, которое сейчас разглядывает со стороны Алёна, уже не жилец. Ну, нет в ней жизни и всё тут.

Тихонечко скрипнула дверь, и мама Алёны на цыпочках, словно к смертельно больной, подошла к дочери.

- Девочка моя, покушай, пожалуйста! - с надеждой посмотрев на дочь, произнесла она.

Алёна никак не отреагировала на слова вошедшей матери.

- Милая моя, надо жить! - мама Алёны делала жалкие потуги, чтобы как-то пробудить к жизни не на шутку захандрившую дочь, но всё было бесполезно.

Алёна мысленно задала вопрос матери, - "Зачем? Зачем жить, если жизнь разбита. Ради чего? Вадима нет, а её любимый новоиспечённый муж сбежал от неё, как от чумной".

Мама, так же тихо вышла из комнаты и горько расплакалась. Она понимала, что дочери помогут только специалисты определённого профиля. Но сдавать дочь в психушку ой, как не хотелось. Поэтому она предприняла последнюю попытку, чтобы вытащить дочь из депрессии. Она решила позвонить Татьяне, той самой девушке, которая выловила Алёну на дороге, когда та совсем не соображала, что делает, кидаясь под автомобили.

- Здравствуйте, Татьяна! - вежливо произнесла женщина, когда ей ответили на том конце провода.

- К сожалению, это не Татьяна, - грустно проговорил приятный женский голос. - А кто её спрашивает?

- Я звоню по поводу консультации. Татьяна однажды спасла нашу девочку, может быть поможет и сейчас, - с надеждой в голосе произнесла мама Алёны.

- Не поможет никому наша Танечка, - горько всхлипнув, проговорила женщина, а это была Зоя Михайловна, - ей самой сейчас помощь нужна.

- Простите, я Вас не совсем понимаю, - растерянно проговорила Ольга Леонидовна. Она немного помолчала в трубку, словно дожидаясь более точных объяснений, но Зоя Михайловна молчала, пытаясь справиться с подступившими слезами. Не дождавшись объяснений, Ольга Леонидовна тревожно спросила

- Что с Татьяной?

- Танечка в больнице, - Зоя Михайловна наконец-то справилась с волнением и попыталась объяснить, что случилось.

- Она упала с большой высоты в реку. Хорошо, что спасатели на катере рядом оказались, нырять за ней начали, сразу вытащили. Повезло. Таня живая, но в коме, и врачи прогнозов пока не дают.

- Боже мой, как же так случилось? Что же теперь с Алёнкой моей будет... - Ольга Леонидовна обречённо вздохнула и тихо заплакала.

- А что с Вашей девочкой? - проявила вежливое сочувствие Зоя Михайловна, - хотя ей самой сейчас было очень тяжело.