Навсегда

— Правда?

— Мы пытаемся выяснить, куда подевались рецепт или пузырек. В доме найти их не удалось.

— Они у них были, я знаю.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Не знаю, сколько еще таблеток они могли получить по рецепту. А пузырек… Может, они как раз выпили все таблетки и выбросили его?

— Уитли никогда не упоминали Дона и Сай Бенсонов? — продолжал Тол.

— Бенсонов?

— Из Грили.

— Нет. И я никогда о них не слышала.

— В тот день был в доме кто-нибудь еще?

— Не знаю. Пока я находилась там, мы были одни.

— А когда вы уехали?

— В четыре часа или чуть раньше.

— Вы так уверены во времени?

— Да. Я знаю, потому что по дороге домой слушала свою любимую радиопередачу. «Час оперы» на Эн-пи-эр. Они транслировали отрывки из «Мадам Баттерфляй».

— Это не о японке, которая… — он недоговорил.

— Покончила с собой. — Мак посмотрела на постер национального парка Гранд-Титон, потом на другой, с приливом на Гавайях. — Моя жизнь посвящена увеличению продолжительности жизни других людей. Это известие о Сэме и Лиз потрясло меня. Я говорила с доктором Дехоивеном. Он приехал из Голландии. Там на смерть смотрят иначе. К эвтаназии и самоубийству относятся более благожелательно… Узнав о смерти Сэма и Лиз, он лишь пожал плечами. Как будто это — пустяк. Но я не могу выбросить их из головы.

Пауза. Она моргнула, вновь посмотрела на часы.

— У меня — встреча с новым пациентом. Но, если могу чем-нибудь помочь, дайте мне знать. Кто вы… на самом деле? Детектив из отдела расследования убийств?

Тол рассмеялся.

— На самом деле я — математик.

— Он там, и я не могу его выгнать. Не знаю, что и делать, босс.

В панике Тол подумал, что разъяренная Шелли, указывая на его кабинет, говорит о самом шерифе, который спустился с последнего этажа, чтобы лично уволить Тола за команду 2124.

Но нет, она имела в виду совсем другого человека.

Тол вошел в кабинет, и его брови удивленно взлетели вверх, когда он увидел Грега Ла Ту.

— Я думал, мы договаривались встретиться вчера…

— Так где ты был? — пробурчал Ла Ту. — Проспал? Значит, так. Я получил информацию по завещаниям. Оба изменены…

— Что ж, это подозрительно.

— Дай мне закончить. Нет, не подозрительно. Они не оставили все свои деньги какому-то гуру, который взял под контроль их разум. У Бенсонов детей не было. Поэтому они добавили в завещание несколько благотворительных фондов и создали фонды для нескольких своих племянников и племянниц, на обучение в колледже. По сотне тысяч долларов каждый. Ерунда. Дочь Уитли ничего от них не получила.

Далее, сами Уитли, по прежнему завещанию, оставляли дочери треть своего состояния. Она получает столько же и по новому завещанию, но может получить больше, если займется созданием семейной библиотеки Уитли. Короче, завещания отпадают. Та же история со…

— …страховками.

— Именно это я собирался сказать. Страховка Бенсонов идет на уплату некоторых долгов и на вознаграждение ушедших на пенсию сотрудников его компаний. Двадцать, тридцать тысяч. Нет там ничего подозрительного… Что нашел ты?

Тол рассказал о докторе Шелдоне, кардиологе, потом о Дехоивене, Мак и Центре поддержки кардиологических больных.

— И Бенсон, и Уитли — пациенты Шелдона? — тут же спросил Ла Ту.

— Нет, только Уитли. То же — и с Центром поддержки.

— Нам нужна связь, как я и говорил. Что-нибудь…

— Вроде бы одна есть, — быстро вставил Тол. — Наркотики.

— Что, старики толкали наркоту?

Тол рассказал о «Люминаксе».

— От него человек одновременно становится сонным и счастливым. Может принять неправильное решение или согласиться на самое дикое предложение.

— К примеру, вышибить себе мозги? Чертовски хорошее предложение.

— Если принять тройную дозу…

— Ты думаешь, кто-то «накормил» их «Люминаксом»?

— Возможно, — кивнул Тол. — Консультант из Центра поддержки кардиологических больных уехала из дома Уитли в четыре часа. Они умерли около восьми. Достаточно времени для того, чтобы кто-то заехал к ним в гости и попотчевал «Люминаксом», скажем, растворенным в спиртном.

— Ладно, Уитли его принимали. А Бенсоны?

— Их кремировали на следующий день после смерти, помнишь? Мы никогда не узнаем.

— Ладно, твоя… как ты там ее называешь? Теория?

— Теорема.

— Состоит в том, что кто-то подсыпал им этого дерьма? Но кто? И почему?

— Эта часть мне еще не известна.

— Эти части, — поправил его Ла Ту. — Кто и почему. Две части.

Тол вздохнул.

— Ты действительно думаешь, можно дать кому-то наркотик, сказать, что они должны покончить с собой, и они это сделают?

— Давай это выясним.

— Как?

Статистик просмотрел свои записи.

— В компании, которая производит этот препарат. Она находится в Парамасе. Съездим и поговорим.

— Черт. В Нью-Джерси.

— У тебя есть идея получше?

— Мне не нужны никакие идеи. Это — твое расследование.

— Может, я и отдал команду двадцать один двадцать четыре. Но теперь — это общее расследование. Поехали.

Она выглядела бы прекрасно в короткой юбке, решил Роберт Коуви, но, к сожалению, пришла в брюках.

— Мистер Коуви, я — из Центра поддержки кардиологических больных.

— Зовите меня Боб. А не то я чувствую себя таким же старым, как ваш старший брат.

На его вкус, она чуть не вышла ростом, но тут же ему пришлось напомнить себе, что она здесь — с одной целью: помочь пережить тяжелые моменты жизни, когда ему в грудь будут вставлять свинячьи органы да латать прохудившиеся вены и артерии. А кроме того, он всегда говорил, что не в его правилах встречаться с женщинами, которые прожили на свете в три раза меньше, чем он.

Коуви распахнул дверь и с легким поклоном пригласил ее войти. Провел в гостиную, усадил на диван.

— Добро пожаловать, мисс Маккэффри…

— Может, лучше Мак? Так звала меня мама, когда я хорошо себя вела.

— А как она звала вас, когда вы вели себя плохо?

— Тоже Мак. Только с другими интонациями. Так что, начинайте.

— Начинать что?

— То, что собирались мне высказать. Что я вам тут совершенно не нужна. Что вы не нуждаетесь в чьей-либо помощи, что пригласили меня лишь для того, чтобы ублажить вашего кардиолога, что вас не нужно водить за ручку и гладить по головке, что вы не собираетесь менять диету, не хотите заниматься физическими упражнениями, не собираетесь бросать курить и не желаете отказываться от… — она посмотрела, какие бутылки стоят в баре, — …от вашего портвейна. Правила у нас следующие. Я не собираюсь водить вас за ручку или гладить по головке. Это — моя часть сделки. Но да, вам придется бросить курить…

— Бросил еще до того, как вы появились на свет, спасибо вам большое.

— Хорошо. И вы будете заниматься физическими упражнениями и перейдете на кардиологическую диету, продукты, полезные для вашего сердца. Что же касается портвейна…

— Подождите…

— Думаю, мы ограничимся тремя стопками на вечер.

— Четырьмя, — быстро вставил он.

— Тремя. И я подозреваю, что на самом-то деле обычно вам хватает двух.

— Я готов согласиться на три, — пробурчал Коуви.

Черт, она ему понравилась. Он всегда любил женщин с сильным характером. Как Вероника.

А она перешла к другим темам. Объяснила, чем занимается Центр поддержки кардиологических больных и чем не занимается.

— Как я понимаю, вы — вдовец. Сколько лет вы прожили с женой?

— Сорок девять.

— Так это же прекрасно.

— Мы с Вер жили душа в душу. Я страшно разозлился из-за того, что нам не удалось отметить пятидесятую годовщину. Я планировал большой прием. С арфистом, буфетом и баром. — Он вскинул брови. — Хотел заказать марочный портвейн.

— У вас есть сын?

— Совершенно верно. Рэндолл. Живет в Калифорнии. Руководит компьютерной компанией. Той, что действительно зарабатывает деньги. Только представьте себе! Носит длинные волосы, живет с женщиной… а ведь следовало бы жениться… но он — хороший мальчик.