Навсегда

До прибытия медсестры Маккэффри оставалось совсем ничего.

Нет, ее зовут Мак, напомнил себе Роберт Коуви.

Он стоял перед баром и, наконец-то, выбрал отличный марочный портвейн урожая 1977 года. Подумал, что это вино идеально подойдет к синему сыру «Сага» и креветкам, которые он поставил на стол для нее, к крекерам и обезжиренному творогу, которые собирался есть сам.

Да, Мак ему очень понравилась. Пугало, что через несколько минут она увидит его и все поймет.

И от этой мысли по телу разливалось тепло.

Об одном, правда, она догадаться не сможет: о том, что он ей солгал.

«Вы с ним часто видитесь?»

«Постоянно».

«Когда говорили в последний раз?»

«Вчера».

«Вы сказали ему о вашем состоянии?»

«Будьте уверены».

Коуви регулярно звонил сыну, оставлял сообщения на его автоответчике на работе и дома. Иногда сын снимал трубку, но лишь когда Коуви звонил с другого телефона, и сын не мог узнать номер.

За последнюю неделю он дважды оставил сообщения на домашнем автоответчике сына. Он никогда не был у него в гостях, но его воображение рисовало себе прекрасный дом в Лос-Анджелесе с видом на океан.

В любом случае, где бы ни стоял дом, высоко на склоне, откуда открывался вид на океан, или в низине, сын ни разу ему не перезвонил.

«Почему? — частенько в отчаянии думал Коуви. — Почему?»

Он сел, налил себе стакан портвейна, медленно выпил, чтобы не впасть в тоску. Взял альбом и начал пролистывать страницы.

Неожиданно на него навалились грусть и тревога. Он медленно поднялся, прошел на кухню и принял две таблетки «Люминакса».

Скоро они подействовали, он почувствовал себя бодрее, настроение улучшилось, тревоги и заботы, как рукой сняло.

Да, чертовски хорошие таблетки.

Коуви обдумывал важный вопрос: нужно ли сказать Рэнди о его болезни и предстоящей операции? Он знал, медсестра Мак хотела бы, чтобы он сказал. Но Коуви этого делать не собирался. Не хотел выглядеть слабаком. Или сын вернется к нему сам, или не вернется совсем. Он не хотел использовать такое оружие, как жалость.

Он посмотрел на часы. Мак должна прийти через пятнадцать минут.

Он решил использовать это время продуктивно, позвонить по телефону. Первым набрал номер доктора Дженни, подтвердил, что приедет на следующий прием. Потом оставил сообщение на автоответчике Чарли Ханлону, вдовцу, который жил на той же улице, о походе в кино на следующий уик-энд. И, наконец, договорился о завтрашней встрече насчет какого-то особого альтернативного лечения, которое ему порекомендовали в больнице.

Несмотря на спокойствие, гарантированное препаратом, Коуви опять вдруг испытал всплеск тревоги. Не имевшей отношения ни к его сердцу, ни к грядущим операциям, ни к связанной с ними опасностью для жизни, ни к забывшему его сыну, ни к завтрашнему знакомству с новым видом лечения. Нет, заволновался он по другому поводу: а вдруг Мак не понравится синий сыр?

Коуви поднялся, поспешил на кухню, открыл холодильник и начал искать другую закуску.

— Туда нельзя.

Но они прошли.

Ла Ту и Тол протолкались мимо секретарши в кабинет Даниэля Монтроза.

За круглым, со стеклянной поверхностью, столом сидели президент компании и Карен Биллингс.

Монтроз поднялся, Карен отодвинулась от стола.

— Не двигайтесь! — рявкнул Ла Ту. — Почему вы не рассказали нам о проблемах с «Люминаксом»?

Президент переглянулся с Биллингс и откашлялся.

— Проблемах?

Тол бросил на стол материалы, почерпнутые с сайта потребителей. Монтроз наклонился и начал читать.

Ла Ту тем временем обратился к Биллингс:

— Можете сказать, где вы были вечером седьмого и девятого апреля?

— О чем вы говорите?

— Это очень простой вопрос. Где вы были?

— Я не будут отвечать ни на один вопрос без моего адвоката. — Карен сложила руки на груди, откинулась на спинку стула и встретилась с Ла Ту взглядом.

— Почему вы не сказали нам об этом? — Тол указал на документы.

— Диметиламин, — обратился Монтроз к Биллингс.

— Они это выяснили? — удивилась она.

— Да, мы это выяснили, — буркнул Ла Ту.

Монтроз повернулся к Толу.

— Что именно вы нашли в крови жертв?

— Ну… «Люминакс».

— У вас есть заключение коронера?

Тол достал заключение из кейса и положил на стол.

— Вот.

Монтроз внимательно прочитал документ.

— Слова «Люминакс» тут нет.

— Что вы такое говорите? Это…

Монтроз его перебил.

— Цитирую: «9-флуоро, 7-хлоро-1,3-дегидро-1-метил-5-финил-2Н-1,4-бензодиазе-пин, 5-гидроклидтриптамин и N-(1-фенелтил-4-пиперидил) пропионанилид цитрат».

— Неважно, — рявкнул Ла Ту. — Это — «Люминакс». Так сказал медицинский эксперт.

— Совершенно верно, — выкрикнула Карен. — Это одобренная формула препарата.

Ла Ту хотел что-то сказать, но промолчал.

— Одобренная? — неуверенно переспросил Тол.

— Посмотрите на первоначальную формулу, — предложил Монтроз.

— Первоначальную?

— Ту, которую отвергла Администрация по контролю. Она есть в вашей распечатке.

Тол начал понимать, куда все идет, и конечный пункт ему определенно не нравился. Он нашел нужный листок и сравнил приведенную там формулу с указанной в заключении коронера. Первоначальная содержала еще и другую субстанцию, сложный эфир диметиламин-этил-фосфат.

— Что…

— Легкий антипсихотик, известный как ДЭФ. Он вызывал проблемы с первой версией препарата. Комбинация этих двух веществ обладала психоделическим эффектом, который проявлялся у некоторых больных. Как только мы убрали ДЭФ, Администрация по контролю сразу одобрила препарат. Это произошло год назад. Вы не обнаружили в крови ДЭФ. Жертвы принимали одобренную версию препарата. Ни одна таблетка «Люминакса», в состав которого входил ДЭФ, не продавалась.

— И у нас не было ни единого случая самоубийства среди шести миллионов человек, которые принимают «Люминакс» в десятках стран мира, — пробормотала Биллингс. — И многие, возможно, живы только потому, что начали принимать «Люминакс» и не покончили с собой.

Монтроз взял со своего стола толстенную папку и положил перед детективами.

— Здесь результаты исследований и разрешение Администрации по контролю. «Никаких вредных побочных эффектов. Безопасен даже в сочетании с умеренным количеством алкоголя».

— Хотя мы не рекомендуем принимать препарат и при этом выпивать, — ледяным тоном отчеканила Биллингс.

— Почему вы не рассказали нам все это раньше? — пробурчал Ла Ту.

— Вы не спрашивали. Все лекарства проходят длительный период клинических испытаний, пока мы пытаемся сделать их безопасными, исключая вредные побочные эффекты. — Монтроз написал телефонный номер на вырванном из блокнота листке. — Если вы все еще не верите нам, вот телефон соответствующего отдела Администрации по контролю. Позвоните им.

— Дорогу сюда вы нашли сами, — на прощание сказала им Биллингс. — Полагаю, и выберетесь отсюда без нашей помощи.

Тол, поникнув плечами, сидел за столом в своем кабине. Ла Ту устроился напротив, положив ноги на край стола статистика.

— И куда же нам теперь идти? — пробормотал Тол. — Ни тебе жадной дочери, ни торговца лекарствами, думающего только о прибыли. И мы предстали полными идиотами в глазах двух крутых женщин. — Статистик вздохнул. — Куда же нам теперь идти? Может, они действительно покончили с собой? Черт, иногда некоторые люди не справляются с жизненными трудностями.

— Но ты так не думаешь.

— Я чувствую, что это не так, но чувства — это не факты. Когда я начинаю чувствовать, обязательно попадаю впросак.

— А мир вертится и вертится. — Ла Ту потянулся. — Не пора ли по пиву?

Но Толу было не до пива. Он смотрел на груду бумаг на своем столе, распечатки, графики, листки, фотографии, надеясь, что найдет хоть какую-то зацепку, которая им поможет.

Зазвонил телефон, и Тол схватил трубку.

— Слушаю.

— Это детектив Симмс?

— Совершенно верно.