Двенадцатая карта

Селлитто пояснил, что взял юного патрульного, чтобы помочь им принести и рассортировать собранные улики. Сам Пуласки прямо-таки светился от энтузиазма — совсем еще новичок. Его, очевидно, предупредили о состоянии Райма; молодой офицер старательно не замечал, что детектив парализован. Райм на дух не переносил такого притворства; уж лучше бесцеремонность Лакиши.

«Нет, ну вообще, во дерьмо!»

Детективы поздоровались с девушками. Пуласки взглянул на них сочувственно и дружески справился, как дела. Заметив на его пальце уже не новое обручальное кольцо, Райм сделал вывод о раннем юношеском браке. Так смотреть могут лишь те, у кого есть свои дети.

Лакиша ответила:

— Я в шоке! Какой-то козел набросился на мою подругу! Ужас! А ты как думал?

Женева только сказала, что с ней все нормально.

— За тобой сейчас присматривает кто-то из родных? — спросила ее Сакс.

— Дядя. Будет жить у нас, пока родители не вернутся из Лондона.

Взгляд Райма случайно упал на Лона Селлитто. За последние два часа тот сильно переменился. От прежнего воодушевления не осталось и следа. Глаза стеклянные, весь какой-то дерганый. Райм заметил, что он поминутно трогает щеку и уже натер ее докрасна.

— Тебя что, зацепило? — спросил Райм, вспомнив, что Лон стоял рядом с убитым библиотекарем. Могло царапнуть каменной крошкой, если одна из пуль прошла навылет и ударилась в стену.

— А? Что? — До Селлитто дошло, что он трет себе щеку, и его рука тут же упала. Стараясь говорить тише, чтобы не услышали девушки, он сказал: — Я был рядом с жертвой, и меня немного кровью забрызгало. Ничего, все нормально.

Однако через пару секунд он вновь принялся рассеянно тереть то же место.

Райм вспомнил обыкновение Сакс чесать в затылке или кусать ногти — навязчивая привычка коренилась в ее темпераменте, в необъяснимом метании духа, присущем большинству копов. Полицейские мучают себя сотнями разных способов. У Сакс все ограничивается мелочами, другие офицеры срываются на близких, из-за этого рушатся семьи, ожесточаются детские сердца. Некоторые кончали с собой, засунув в рот дуло служебного пистолета. Но за Лоном Селлитто ничего похожего раньше не водилось.

Женева обратилась к Сакс:

— А ошибки здесь никакой нет?

— Ошибки в чем?

— Ну, насчет доктора Бэрри?

— Нет, увы. Он погиб.

Девушка стояла не шелохнувшись. Райм почти физически ощущал ее горе.

И еще злость. Глаза сузились в две яростные черные точки. Затем она глянула на часы и повернулась к Райму:

— Вы не забыли, что у меня тесты?

— Сначала покончим с кое-какими вопросами, а там будет видно. Сакс?

Закончив раскладывать улики и заполнять бумаги, Сакс взяла стул и села возле Райма. Сначала она попросила Женеву рассказать, как все произошло. Девушка объяснила, что искала статью в старом журнале и тут в библиотечный зал кто-то вошел. Послышались шаги, затем смешок, мужской голос сказал кому-то пару прощальных слов, хлопнула крышка мобильника.

Женева прищурилась.

— Послушайте-ка, а может, стоит проверить всех операторов мобильной связи в Нью-Йорке, узнать, кто звонил?

Райм усмехнулся:

— Неплохая идея. Но в Манхэттене ежесекундно говорят по сотовому около пятидесяти тысяч абонентов. Да и вряд ли он на самом деле звонил.

— Просто так шифровался? Откуда ты знаешь? — Лакиша украдкой сунула в рот две жевательные пластинки.

— Я не сказал, что знаю. Только предполагаю. Все его действия имели одну цель — заставить Женеву ослабить бдительность. На людей, разговаривающих по мобильному, редко обращают внимание.

Женева закивала.

— Точно, когда он вошел, мне сначала стало не по себе. Потом я услышала, как он разговаривает по телефону. У меня мелькнула мысль, что неприлично вести себя так в библиотеке, но страх пропал.

— Что было дальше? — спросила Сакс.

Женева рассказала, как услышала второй щелчок — вроде бы от пистолета, а потом увидела человека в лыжной маске. Как разобрала манекен и натянула на него свою одежду.

— Клево, — с гордостью вставила Лакиша. — Мозговитая у меня подруга.

Райм мысленно с ней согласился.

— Я пряталась за книжными полками, а когда он подошел к столу, бросилась к пожарному выходу.

— Ты сумела его рассмотреть? — спросила Сакс.

— Нет.

— Какого цвета была маска?

— Темного, точней не скажу.

— А остальная одежда?

— На самом деле я почти ничего не видела. Во всяком случае, ничего не помню. Меня просто прибило.

— Да уж, можно представить, — кивнула Сакс. — А когда ты стояла за стеллажами, ты за ним наблюдала? Ну, чтобы выбрать момент для побега?

Женева сдвинула брови.

— А ведь точно — смотрела. Совсем из головы вылетело. Подглядывала из-за нижних полок, дожидаясь, когда он подойдет к столу.

— Тогда, может, ты все-таки смогла еще что-нибудь разглядеть?

— Ой, и правда, кое-что вспомнила. Кажется, на ногах у него были коричневые ботинки. Точно, коричневые, только не темные, а более светлого оттенка.

— Отлично. А брюки?

— Темные, я уверена. Но видела я только отвороты.

— А запахи какие-нибудь уловила?

— Нет… хотя постойте. Да. Был какой-то сладковатый запах, вроде цветочного.

— Ладно, что дальше?

— Он подошел к стулу, раздался жуткий хруст и еще несколько звуков. Как будто что-то разбилось.

— Аппарат для микрофиш. Он его расколотил, — сказала Сакс.

— В тот момент я уже неслась к пожарному выходу. Сбежала по лестнице, на улице нашла Лакишу, и мы вместе решили бежать. Потом я подумала, что он может напасть на кого-то еще. Мы повернули назад, — Женева посмотрела на Пуласки, — и увидели вас.

Обращаясь к Лакише, Сакс спросила:

— Ты видела нападавшего?

— Нет. Я проветривалась на улице, и вдруг Жен несется ко мне со всех ног, глаза бешеные, можете представить. Но сама я ничего не видела.

Райм спросил у Селлитто:

— Преступник застрелил библиотекаря, потому что тот был свидетелем. Так что видел Бэрри?

— Сказал, что ничего. Принес мне список белых сотрудников музея, на тот случай если это кто-то из них. Таких оказалось двое, обоих проверили. Один в момент нападения отвозил дочь в школу, второй находился в главном офисе на глазах у многих свидетелей.

— Значит, наш деятель — импровизатор, — вслух предположила Сакс. — Увидел, как девушка входит в музей, и двинулся следом.

— Почему музей? — задумчиво проговорил Райм. — Странный выбор.

Обращаясь к обеим девушкам, Селлитто спросил:

— За вами сегодня никто не увязывался?

Лакиша сказала:

— Мы добирались на подземке, в самый час пик. Народу было тучища — не продохнуть. Я никаких чудиков не заметила. А ты?

Женева помотала головой.

— В последние дни к вам кто-нибудь приставал?

Ни та ни другая не смогли припомнить ничего подобного. Женева смущенно сказала:

— Вообще ко мне не особо липнут. Габариты не те и буфера незачетные.

— Чего-чего?

— Нефигуристая она, — перевела Лакиша, у которой явно с габаритами и буферами все было в порядке. Потом нахмурилась и глянула на Женеву: — Ты чего, подруга? Не надо так о себе.

Сакс заметила на лице Райма напряженное выражение.

— О чем задумался? — спросила она.

— Что-то здесь не вяжется. Давайте-ка, пока Женева здесь, пройдемся по уликам. Может, с ее помощью удастся кое-что лучше понять.

Но девушка, помотав головой, приподняла руку с часами:

— У меня тесты.

— Времени много не займет, — успокоил ее Райм.

Женева посмотрела на подругу:

— Ты еще успеешь на первый урок.

— Нет, я с тобой. Несколько часов торчать за партой и переживать за тебя?

Женева криво усмехнулась:

— Понимаю. — Потом обратилась к Райму: — Вам она больше не нужна?

Тот встретился взглядом с Сакс, которая отрицательно покачала головой. Селлитто записал адрес и телефон девушки.

— Мы тебе позвоним, если будут вопросы.

— Лучше возьми выходной, подруга, — сказала Лакиша. — Просто забей на уроки и посиди дома.