Воронежские страдания

Одним словом, надо добыть Свиридова.

– Да зачем он тебе? – все еще не понимал Щеткин, а Смородинов просто не мог «врубиться» в тему. И тогда Антон прояснил свою идею.

– Вот послушайте, ребятки, – эту манеру он перенял опять же у Турецкого. – Зачем, скажите, нужно было убивать старуху, глядящую уже смерти в глаза? Она ж, небось, если и передвигалась, так чтоб только, извините, нужду справить. Эти ж ей пищу и воду приносили, сама уже не могла добывать. А у бомжей, что бы о них ни говорили, своеобразное братство – единение и взаимоподдержка, притом что, как правило, каждый видит в соседе злого конкурента... Так вот, повторяю, кому нужно было убивать беспомощное существо? Думайте, ребятки.

Коллеги молчали, видно, медленно шевеля мыслями. И Антон не выдержал:

– А я вам скажу. Считайте это моей личной фантазией. Могла быть убита свидетельница, вот так.

– Чего-о? – протянул Смородинов.

– Молодец, Антоша! – только что не подпрыгнул Петр. – Как догадался?!

– А очень просто. Ты ж не станешь добивать жалкое, бездомное существо, если оно лично тебе не мешает, верно? И специально сюда, в это вонючее гнездо, да еще ночью, ради такого, чуть ли не ритуального, убийства ты никогда не полезешь, если... да? А вот если полез, то, значит, это тебе позарез необходимо было. Скажем, от случайного свидетеля срочно избавиться. А для чего срочно, то есть среди ночи, избавиться? Да потому что уже кто-то погоню за спиной у себя почувствовал!

– Правильно, – кивнул Щеткин, – они кровищи, как говорил Свиридов, напустили. А он – бывший медбрат, и цену крови как-нибудь знает. Конечно, пытали. В любом бы случае убили, но не так же зверски!

– Что, Алексей? – Плетнев уставился на Смородинова. – Не проходит версия? А ты бы поторопил судмедэксперта на предмет установления орудия убийства той старухи. Я вот подумал... – он засмеялся. – Нет, это, конечно, фантастика, но почему бы вдруг не оказаться, что и в случае с дипломатом, и в случае с этой бомжихой было применено одно «орудие труда»? Как считаешь, полный бред, или что-то все-таки есть?

– Слушай! – уже с непонятным почтением уставился на Антона Петр. – И откуда ты этим премудростям-то научился? Ну ты даешь!..

– Откуда? – хмыкнул Плетнев. – Да все от Сашки. Смотрел внимательно, как он работает... Вот бы его сейчас сюда. Проверить... а вдруг?

– Ну и что? – вмешался Алексей. – Давайте предположим, что вы, Антон...

– Ты, – перебил Плетнев.

– Что? – не понял, сбитый с мысли, Алексей.

– Ты, говорю, а не вы.

– Ах! – засмеялся тот. – Понял, ладно, спасибо. Так предположим, что ты, Антон, прав. И старуха оказалась нечаянным свидетелем убийства дипломата. Хотя трудно в это поверить. Потому что из полумертвого человека свидетеля не получится. Но – пусть, будем считать. И вот она убита. Так какая нам польза, если узнать нельзя?

– А если она уже успела рассказать об этом своим «молодым» приятелям? Когда убийство-то произошло? Время было. А вчера сама нечаянно обнаружилась, да? А кто-то заметил. Вот и результат: подмели свидетеля.

– Что-то есть, – сказал Петр. – Значит, действуем так. Пока никого в известность не ставим, чтоб не было «утечки». Я всем верю, но – на всякий случай. И дальше – по пунктам. Первое: найти и допросить, под личную ответственность за их безопасность, обоих бомжей. Второе: ускорить медицинскую экспертизу тела старухи. Третье: попытаться установить личность молодца-просителя за того задержанного. Четвертое: сравнить экспертные заключения по поводу орудий убийств на двух трупах. Пятое...

– Пусть будет пятое, но оно, скорее, первое: надо срочно составить фоторобот того молодца. Свидетели – боксер и двое охранников. И послать участкового, местных оперов, сотрудников нашего подполковника, он, по-моему, толковый мужик, пусть пройдут по округе, покажут людям, поспрашивают, наверняка кто-то мог его видеть. – Антон взглянул на Алексея: – На тебя можно рассчитывать? Художник там, прочее?

– Какой разговор!

– Петя, – увидев, что Щеткин задумался, оторвал того от размышлений Антон. – А что, если нам погодить немного с фотороботом, но зато, как говорится, не отходя от кассы, произвести маленький такой силовой эксперимент?

– А ну-ка? – сразу заинтересовался Алексей.

– Ага, – кивнул ему Плетнев, – я чувствую, что и у тебя тоже мелькнуло. Давай проверим. Предлагаю жестко допросить задержанного и «повесить» на него два эпизода: убийство дипломата и нападение на спортсмена с целью нанесения тому тяжелых увечий. Там же какая-то арматура, кажется, фигурировала... Старуху, к сожалению, добавить не можем, он уже сидел в обезьяннике, когда ее того. Но все равно тянет под «вышку». Условно говоря. Паровозом его поставить. Если с уголовниками был связан, знает, о чем речь. Нет – охотно объясним. Раз подельников не называешь, сам потянешь срок и за них. А улики у нас, мол, имеются. До суда тебе их никто предъявлять не станет, да и знать не нужно, а в суде услышишь, когда уже отступать будет поздно, да и некогда. И – условие: называй того, кто за тебя «хлопотал»? А можно и дальше пойти: всю компанию называй. Взять на пушку: вас ведь четверо было?

– А что? – покачал головой Щеткин. – Ничего противозаконного мы не применяем. Я бы попробовал. Как, Леша?

– Я – за.

– Отлично, – подвел черту Петр. – Давайте посмотрим дальше, что мы тут еще можем иметь?

– Так уж вроде все? – пожал плечами Смородинов.

– Погоди, – хитро засмеялся Щеткин. – Ты, Леша, сам-то внимательно читал показания дежурного, других?

– Обижаешь, – усмехнулся тот.

– А тогда скажи: кто конкретно позвонил в милицию и сказал короткую фразу? А потом отключился. Ну? Есть идея?

– Помню про это. Но, по-моему, глухо, как в танке.

– А давайте сходим еще раз к сторожам? Вдруг и они чего вспомнят? Бывает же так? Давай и бомжей расспросим.

– Это бывает! – подтвердил Плетнев. – Даже в моей короткой практике случалось, Леша. Не помнит, не помнит, а ты вдруг дашь ему в лоб – и он мгновенно все вспоминает. Толчок нужен. И удивляется, как это он мог забыть? Провалы, говорит, в памяти. Знаешь анекдот?

– Ну? – Смородинов заинтересованно уставился на Плетнева.

– Ага. Приходит к доктору один перец. «Доктор, – говорит, – у меня провалы в памяти». – «Давно?» – спрашивает тот. «Чего – давно?» – «Провалы». – «Какие провалы, доктор, о чем вы?»

Смородинов со Щеткиным расхохотались. Вроде и не по делу, не к столу, что называется, но чуть-чуть напряжение-то сбросить тоже надо, расслабиться...

– Так что примеров у меня сколько угодно, – серьезно продолжал Антон. – Я имею в виду, примеров быстрого возвращения памяти. Если желаешь, еще приведу!

– Не нужно, – смеялся Алексей, окидывая взглядом крупную и накачанную фигуру Антона, – на слово верю... Пойдемте.

И пока шли по узкому проулку между гаражами в сторону сторожки, рассказал об этой последней «достопримечательности» прошлого.

Эта старая гаражная застройка, которую давно уже собирались снести к чертовой матери, имела, мягко говоря, диковатый вид да и нехорошую репутацию. Рядом с парком были проложены нормальные и хорошо освещенные проспекты, улицы, набережная, где постоянно движется транспорт, где всяческие развлечения и обширная, разнообразная торговля. И что именно сюда, к гаражам, где с тыльной стороны к ним вплотную подступали деревья, несло прохожих, какая острая нужда, понять было трудно. То есть, вообще-то говоря, объяснить можно, например, срочной «малой нуждой», но ведь и общественный туалет здесь тоже устраивать было бы как-то странно. А народ, между тем, бегал, срезая углы и сокращая таким образом расстояния от одной улицы к соседней. Но, опять же, днем – еще куда ни шло, а вечером, да во мраке? Тут по ночам нормального человека не встретишь, одни «лихие люди», и, тем не менее, лезут. Удалось-таки выяснить, почему.

– А виноваты во всем, наверняка, оказались самые беззащитные люди – студенты, – предположил Антон и оказался прав. Да, это они беспечно пробегают тут от общежития до остановок транспорта, который идет на ту сторону города, к университету. Студент – известно, с него и взять нечего, кто его грабить-то станет?