Долгое прощание. Обратный ход

Вечер был прохладный, ближе к воде – просто холодный, но там, где я был, холодно не было.

Затем она сказала со вздохом, что ей пора переодеваться к ужину.

После небольшой паузы она сказала, что ей давненько не расстегивали лифчик. Мы медленно развернулись и двинули к одной из кроватей. На ней было розовое с серебром покрывало. Удивительно, какие мелочи запоминаешь в таких случаях.

Ее глаза были открыты и глядели насмешливо. Я разглядывал их по одному, потому что я был слишком близко, чтобы увидеть оба сразу.

– Голубчик, – сказала она нежно, – ты безумно мил, но у меня просто нет времени.

Я закрыл ее рот своим. Мне показалось, что снаружи вставили ключ в скважину, но я не придал этому значения. Замок щелкнул, дверь отворилась, и в нее вошел Ларри Митчелл.

Мы расцепились. Я повернулся. Он смотрел на меня исподлобья.

– Я решил справиться у администратора, – сказал он почти рассеянным голосом. – Номер 12–А был снят после обеда, сразу после того, как этот был занят. Это слегка возбудило мое любопытство, потому что свободных номеров в это время года сколько угодно. Вот я и взял второй ключ. А что это за тип, малютка?

– Она тебе запретила называть ее малюткой, помнишь?

Если он и понял намек, то виду не подал, только сжал кулаки.

Женщина сказала:

– Это частный сыщик, его звать Марлоу. Его наняли следить за мной.

– Ему пришлось следить за тобой с близкой дистанции? Кажется, я помешал дивной дружбе.

Она отскочила от меня и выхватила пушку из чемодана.

– Мы говорили о деньгах, – сказала она ему.

– Напрасно, – сказал Митчелл. Его лицо побагровело, глаза заблестели.Особенно в такой позе. Пистолет тут не нужен, милашка.

Он шарахнул меня прямым правой, быстрым и точным. Я ушел влево, хладнокровно и хитро. Но не ударами правой он зарабатывал себе на хлеб. Он был левша. Мне следовало бы заметить это еще на вокзале в Лос–Анджелесе.

Опытный наблюдатель, мистер Марлоу, никогда не упустит важной детали. Я отвесил крюк правой и промахнулся, а он не промахнулся левой.

Моя голова откинулась назад. Я потерял равновесие, и он успел отступить вправо и взять пистолет из руки женщины. Пистолет как бы вспорхнул и свил гнездышко в его руке.

– Стой смирно, – сказал он, – Хоть это звучит как треп, но я могу сделать в тебе дыру, и мне за это ничего не будет.

– Лады, – сказал я хрипло. – За полета зеленых в день я не работаю мишенью. За это платят семьдесят пять.

– Пожалуйста, повернитесь. Позабавьте меня содержимым вашего бумажника.

Я прыгнул на него. Хрен с ней, с пушкой. Он бы выстрелил только от паники, но он был на своем поле, и паниковать ему не приходилось. Но, может быть, женщина не была в этом уверена. Как в тумане, самым краем глаза я увидел, как она потянулась за бутылкой виски. Мой удар пришелся Митчеллу по шее. Его рот чмокнул. Он ударил и попал, но это не играло роли. Мой удар был сильнее, но и он не принес мне золотой медали, потому что в этот миг словно армейский мул лягнул меня в затылок. Я взлетел над темным морем и взорвался как шутиха.

Глава 6

Первым ощущением была слабость: заговори со мной сурово – и я расплачусь. Вторым – что моя голова не помещается в комнате. Лоб был безумно далеко от затылка, а виски на огромном расстоянии друг от друга, но в обоих звучало то же глухое биение.

Я услышал завывающий шум где–то за стеной, потом почувствовал, как струйки ледяной воды стекают по моей шее. Покрывало кушетки указывало, что я лежу вниз лицом, если таковое у меня еще оставалось. Я осторожно перекатился и сел. Раздался грохот. Это грохотали куски льда в компрессе, сделанном из полотенца. Нежно любящая меня особа положила мне холодную примочку на затылок. Менее нежно любящая меня особа трахнула меня до этого по черепу.

Это могла быть одна и та же особа, Любовь – штука переменчивая.

Я приподнялся и полез в карман. Бумажник был на месте, в левом кармане, но его клапан был расстегнут. Я просмотрел содержимое. Все на месте.

Бумажник поделился своей информацией, но она уже не была секретной в любом случае. Мой баул стоял открытый у кушетки. Значит, я был дома, в собственных апартаментах. Я дотянулся до зеркала и глянул на свое лицо. Оно показалось мне знакомым.

Я подошел к двери и открыл ее. Прямо передо мной стоял, облокотясь на перила, дородный мужчина. Это был жирный тип среднего роста, но довольно крепкий. На нем были очки, большие уши торчали из–под серой фетровой шляпы.

Ворот его плаща был поднят. Он держал руки в карманах плаща. Над ушами торчали мышино–серые с сединой волосы. Он казался крепко сбитым, как и многие толстяки. Свет из открытой двери моей комнаты отражался в стеклах его очков. В зубах он держал маленькую трубку, из тех, что называют «бульдог». Я был все еще в тумане, но его присутствие обеспокоило меня.

– Хорошая погода, – сказал он.

– Что вам нужно?

– Ищу одного человека. Не вас.

– Здесь больше никого нет.

– Так, – сказал он. – Спасибо.

Он повернулся ко мне спиной и облокотился на перила.

Я пошел туда, где раздавался шум. Дверь номера 12–Б была распахнута настежь, свет горел, горничная в зеленой гостиничной форме орудовала пылесосом.

Я вошел и огляделся. Женщина выключила пылесос и уставилась на меня.

– Чего вам?

– Где мисс Мэйфилд? Она пожала плечами.

– Дама из этого номера, – сказал я.

– А, эта. Она съехала. Полчаса назад. – Она снова включила пылесос.Лучше спросить в конторе, – прокричала она сквозь шум.

Я повернулся и захлопнул дверь. Пошел вдоль черной змеи шнура пылесоса к розетке и выдернул вилку. Женщина в зеленом злобно уставилась на меня. Я подошел к ней и вручил ей долларовую бумажку. Ее злоба поутихла.

– Просто хочу позвонить отсюда, – сказал я.

– У вас же есть телефон в номере?

– Не задумывайтесь, – сказал я. – Это стоит доллар. Я подошел к телефону и поднял трубку. Девичий голос сказал:

– Контора. Хотите снять комнату?

– Это Марлоу. Я опечален.

– Чего? Ах, это вы, мистер Марлоу. Чем мы можем быть вам полезны?

– Она уехала. Я даже не смог поговорить с ней.

– Ах, как жаль, мистер Марлоу. – Казалось, что ей и впрямь жаль. – Да, она съехала. Мы, конечно, не могли…

– Сказала ли она, куда переехала?

– Она просто расплатилась и уехала. Совершенно неожиданно. Адреса не оставила.

– С Митчеллом?

– Извините, мистер Марлоу, но я никого с ней не видела.

– Но что–то вы должны были заметить. На чем она уехала?

– На такси. К сожалению…

– Хорошо. Спасибо.

Я вернулся в свой номер, где толстяк удобно расселся в кресле, закинув ногу на ногу.

– Спасибо, что заскочили, – сказал я. – Чем могу быть полезен?

– Вы могли бы сказать, где Ларри Митчелл.

– Ларри Митчелл? – Я призадумался. – Я с ним знаком?

Он открыл бумажник и вытащил визитную карточку. Неуклюже приподнялся и протянул ее мне. На ней было написано: «Гобл и Грин. Детективы.

Пруденс–стрит, 310, Канзас–Сити, штат Миссури».

– Наверное, интересная у вас работа, мистер Гобл.

– Не шути со мной, фрайер. Меня легко рассердить.

– Отлично. Посмотрим, как вы сердитесь. Что вы тогда делаете: грызете свой сивый ус?

– У меня нет усов, болван.

– А вы отрастите. Я подожду.

На этот раз он гораздо живее вскочил на ноги. Внезапно в его руке появился пистолет.

– Тебя никогда не отделывали рукояткой, болван?

– Отчаливай. Ты на меня тоску наводишь. Тупицы всегда нагоняют на меня тоску.

Его рука дрогнула, и лицо покраснело. Затем он сунул пистолет обратно в кобуру и заковылял к дверям.

– Наши дорожки еще пересекутся, – рявкнул он через плечо.

Я оставил последнее слово за ним. Не стоило ему даже отвечать.

Потом я зашел в контору.

– Что ж, ничего не получилось, – сказал я. – Не знаете ли вы, часом, таксиста, заехавшего за ней?

– Джо Хармс, – незамедлительно сказала девушка. – Вы точно найдете его на стоянке на Гранд–стрит. Или позвоните к ним в контору. Хороший парень. Он когда–то приударял за мной.