Джек и Фасолька

Как только я получил эту информацию, я позвонил Мак-Кинни, в точности передал ему то, что узнал, и предостерег от заключения сделки. Мак-Кинни в ответ рассказал мне то же самое, что Берилл говорил Портеру три года назад: он-де знает, как сделать выращивание ломкой фасоли в этом районе страны прибыльным. Я привел ему все факты и цифры, но он настаивал на своем: надо пригласить адвоката Берилла и уточнить детали сделки. Я никак не мог убедить его не делать этого. В прошлую пятницу Мак-Кинни пришел ко мне в контору, чтобы подписать документы. По просьбе Берилла он принес с собой четыре тысячи долларов наличными, как десятипроцентный взнос. Я спросил, не нуждается ли он в ссуде или другой финансовой помощи, чтобы рассчитаться в день подписания документов. Но он сказал, что у него есть тридцать шесть тысяч долларов наличными и он принесет их с собой в день заключения сделки. Я предложил ему вместо этого принести заверенный вексель или банковский чек и добавил, что наша контора просит неделю или десять дней на проверку водопроводной системы, отопления и электропроводки в доме, но он отказался от такой услуги. Я также настаивал на выяснении, не заражен ли участок муравьями и другими сельскохозяйственными вредителями. Но он от всего отказался. Учитывая соответствующие правовые процедуры и налоговый сбор, последний срок подписания документов был назначен на второе сентября.

Вот так.

— Четыре тысячи наличными, да? — спросил Блум.

— Да, — подтвердил я.

— Из сорока тысяч за покупку?

— Да.

— И он сказал, что намерен выплатить все наличными?

— Да, так он сказал.

— По-моему, это уйма денег, Мэтью.

— По-моему, тоже.

— Где двадцатилетний юнец может взять сорок тысяч долларов на покупку фермы?

— Не знаю.

— Большие деньги. — Блум задумался. — Что сразу приходит тебе в голову, Мэтью?

— Наследство? — предположил я.

— Вот в чем разница между адвокатом и полицейским. А я сразу подумал о наркотиках.

— Возможно.

— Только потому, что это Флорида и что юнца убили. Он не говорил, где взял деньги, а?

— Он не говорил, я не спрашивал.

— Двадцать лет, — сказал Блум, — и имеет сорок тысяч наличными. Знаешь, что я имел в двадцать лет? Костюм с двумя парами брюк, причем одна пара с дыркой. Кого интересует это в наше время? Чем поразил тебя этот юнец? Каково твое впечатление от него?

— Оба раза, когда мы встречались, он был хорошо одет. Пиджак и галстук подобраны со вкусом. Темные волосы, карие глаза, хорошее сложение… Выглядел как спортсмен или, по крайней мере, как человек, который заботится о своей фигуре и уделяет этому немало времени.

— Какой адрес он тебе дал? Дал он тебе домашний адрес?

— Я не помню точно. Это где-то на Стоун-Крэб-Кей. Он сказал, что снимает квартиру на Стоун-Крэб.

— Ты знаешь, Мэтью, во сколько эта квартирка обходилась ему? Та, в которой его нашли мертвым прошлой ночью? Он снимал ее за тысячу двести «устриц», — прости мне, Боже, я больше никогда не буду упоминать устриц, пока я жив, — тысяча двести… в месяц. Управляющий сказал, что он жил там с начала июня, снимая ее у парня из Питтсбурга. Таким образом, он уже выложил три шестьсот с июня месяца, не считая страховки. Он был достаточно богат, этот юнец, а?

— Полагаю, так.

— Интересно, каким образом он разбогател? — сказал Блум. — Может, именно из-за этого его искал убийца? Квартира была разгромлена, белье вывалено на пол, портьеры разрезаны, постель перевернута — как будто кто-то что-то искал. Может, это были тридцать шесть тысяч… а? И, может быть, убийца их нашел? Мак-Кинни должен был иметь наличность под рукой. Ты сказал, срок подписания документов был назначен на следующий месяц, не так ли?

— Да, на второе сентября.

— М-м-м, — промычал Блум и кивнул. — Я собираюсь сообщить его матери чуть позднее, ее имя есть в адресной книге. Я дам тебе знать, если окажется, что юнец недавно вошел в денежное дело. — Он улыбнулся и добавил: — Ты думаешь, он выиграл на скачках?

Мой компаньон Фрэнк сказал, что это мне урок, не надо лезть в драку из-за женщины. Дейл просто напрашивалась на скандал своей манерой одеваться. Я чуть было опять не полез в драку с Фрэнком, и опять из-за женщины.

Я сказал, что мы с Дейл расстались.

— Ты обречен терять женщин, — заметил Фрэнк, — это написано у тебя на лице. С женщинами ты чувствуешь себя человеком второго сорта. Мне нравилась твоя бывшая жена, Сьюзен. И почему ты ушел от нее после инцидента с той воркующей блондинкой — выше моего понимания. — Он имел в виду Агату Хеммингс, которая стала причиной разрыва между мной и Сьюзен. Эта леди развелась с мужем, вышла замуж за другого и уехала в Тампу. — Не то что мне не нравится Дейл, — сказал Фрэнк, — Дейл очень милая язвительная леди. Но я могу найти подход к ней, а ты, Мэтью, — нет. Как обращаться с женщинами, я постиг в Нью-Йорке в ранней юности. Видишь, как прекрасно я лажу с Леоной. И это потому, что еще в семнадцать лет я составил себе десять заповедей того, как нужно обращаться с женщинами. Я всегда строго соблюдаю эти заповеди, Мэтью, в них изложены принципы того, как мужчина должен обходиться с женщиной, если хочет наслаждаться жизнью. Как ты обращался с Дейл, Мэтью?

— Это не твое дело.

— Я думал, мы компаньоны, — сказал Фрэнк.

— Я чувствую себя ужасно.

— Почему бы тебе не пойти домой?

— У меня срочная работа.

— Ты своим видом распугаешь всех наших клиентов. Позволь мне изложить для тебя мои заповеди.

— Нет, не нужно.

— Лошадка уже убежала, и нет смысла запирать ворота конюшни, — изрек Фрэнк, — но будут другие женщины, я уверен, и тебе надо знать, как с ними обходиться.

— Не хочу знать твои заповеди, — упорствовал я.

— Я напишу их для тебя. У нас с Леоной идеальный брак только благодаря этим заповедям. Мы женаты пятнадцать лет, и ты думаешь, все было гладко?

— Я не знаю, как было. Это твое дело, Фрэнк.

— Я напишу их для тебя, — настаивал Фрэнк. — И попрошу Синтию отпечатать.

— Не беспокойся, не нужно.

— Это не очень обременительно.

В этот момент Синтия сообщила, что мистер Берилл звонит по шестому каналу. Пока я брал трубку, Фрэнк бросил:

— Я напишу их, — и покинул контору.

— Мэтью Хоуп, — ответил я в трубку.

— Мистер Хоуп? Это Эвери Берилл.

У Берилла был голос белого батрака с фермы, южный акцент можно обрубить только мачете.

— Да, мистер Берилл, — сказал я.

— Это я продаю ферму вашему клиенту.

— Да, сэр, я знаю.

— Я только что услышал это по радио. — Я понял, что он говорит о смерти Мак-Кинни. — Мой адвокат рыбачит на Мэйне и не сумеет выбраться с этого проклятого озера. Что будем делать?

— Вы имеете в виду подписание документов?

— Да, черт возьми, подписание. Ваш клиент мертв, кто-то убил его. У меня есть подписанная бумажка, в которой сказано, что он покупает мою ферму. У меня была масса других покупателей, но я всем отказал. Я хочу знать, кто теперь собирается подписывать документы.

— Не могу придумать.

— Я думал, вы адвокат Джека.

— Да, но я не представляю, оставил ли он завещание и кто…

— Вам, черт возьми, мистер Хоуп, лучше выяснить это. С моей точки зрения, он должен мне тридцать шесть тысяч долларов. У меня свои планы, вы понимаете, связанные с этим делом. Это не моя вина, что его зарезали. Я не хочу терять мои деньги.

— Мистер Берилл, — сказал я, — полагаю, вы свяжетесь с вашим адвокатом относительно…

— Я только что сказал вам, что он рыбачит. Как вы предлагаете добраться до него?

— Я уверен, кто-нибудь в его конторе…

— Я уже звонил в его контору. Как вы думаете, откуда я узнал, что он рыбачит? Там нет никого, только девушка, которая отвечает по телефону. Фермеры не в состоянии сами отлавливать адвокатов и их помощников. Гарри Лумис работает в одиночку, только он и телефонная барышня. А теперь он прохлаждается на яхте до конца недели и не собирается в контору раньше пятнадцатого числа.