Первое правило (в сокращении)

Роберт Крейс

Первое правило

(в сокращении)

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

Первое правило

Организованные преступные группировки из бывшего советского блока связаны кодексом, который они сами называют «воровским законом». Он состоит из восемнадцати правил, первое из них гласит:

Нарушение любого из этих восемнадцати правил карается смертью.

Фрэнк Мейер закрыл компьютер, лишь когда ранние зимние сумерки спустились на его дом в Уэствуде, Калифорния. Уэствуд, облюбованный состоятельными людьми район к западу от Лос-Анджелеса, представлял собой сеть живописных улочек с комфортабельными и ухоженными домами. Фрэнк Мейер, хорошо помнивший о своем прошлом, больше чем кто-либо удивлялся тому, что в таком доме живет и он.

Закончив работу, Фрэнк еще немного посидел в кабинете, прислушиваясь к возне сыновей в глубине дома, шумевших громче стада носорогов. От этих звуков ему становилось радостно, как и от сытного запаха тушеной говядины — обещанного беф-бургиньона, название которого он ни разу не произнес правильно, зато само блюдо уплетал за обе щеки. Из большой гостиной доносились голоса — почти наверняка кто-то смотрел телевикторину. Синди не выносила выпуски новостей.

Фрэнк улыбнулся: Синди и телевикторины недолюбливала, но, когда готовила еду, предпочитала, чтобы телевизор создавал звуковой фон. У Синди свои пристрастия и принципы, этого у нее не отнять. Именно они изменили жизнь Фрэнка. Теперь он живет в прекрасном доме, его бизнес успешно развивается, у него чудесная семья, и всем этим он обязан жене.

Фрэнк растрогался, думая о том, в каком долгу он перед этой женщиной, и чуть не пустил слезу. Таким уж он был чувствительным и сентиментальным. Как всегда говорила Синди, Фрэнк Мейер — добрая душа, за это она его и полюбила.

Стремясь оправдать ее ожидания, Фрэнк трудился не покладая рук все одиннадцать лет с тех пор, как понял, что любит ее, и решил в корне измениться. И вот теперь он преуспевающий импортер одежды из Азии и Африки. Ему сорок три года, он все еще силен и подтянут, хотя, может, и не настолько, как в былые времена. Ну, если уж совсем начистоту… он уже начал расплываться.

Фрэнк не скучал по своей прежней жизни, и, если порой ему и недоставало бывших товарищей, он об этом помалкивал. Ему пришлось буквально возрождаться из пепла, и его усилия, как это ни странно, оказались не напрасны. Синди. Дети. Дом, который они обустроили сами… Мысли Фрэнка о переменах к лучшему прервала Синди, заглянувшая в кабинет:

— Ну что, друг, есть хочешь?

— Как раз закончил работу. Чем это так пахнет? Слюнки текут.

В коридоре загрохотало, и Фрэнк-младший, крепенькая и коренастая папина копия десяти лет от роду, схватился за дверной косяк рядом с матерью и остановился так резко, что его младший брат, шестилетний бутуз Джоуи, с разбегу врезался ему в спину.

— Мясо! — закричал Фрэнк-младший.

— Кетчуп! — подхватил Джоуи.

— Мясо с кетчупом, — добавила Синди. — Что может быть лучше?

Фрэнк отодвинул кресло от стола и поднялся.

— Ничего. Умираю, как хочу мяса с кетчупом.

— Мой руки и давай к нам. Я иду отмывать этих монстров.

С притворными воплями ужаса мальчишки умчались, едва не сбив с ног Ану, которая возникла в дверях за спиной Синди. Симпатичная молоденькая Ана служила у них няней уже почти полгода. У нее были сияющие голубые глаза, высокие скулы и талант ладить с детьми.

— Я иду кормить малыша, Синди, — сообщила Ана. — Вам ничего не нужно?

— Мы сами справимся, ты иди.

Фрэнк закончил убирать бумаги, закрыл жалюзи и направился ужинать вместе с семьей.

Пока Фрэнк смаковал ужин в кругу семьи, почти невидимый в темноте черный «кадиллак-эскалейд» медленно катился по его улице. Накануне днем, отогнав «эскалейд» от торгового центра в Лонг-Бич, Мун Уильямс поменялся номерными знаками с точно таким же черным «кадиллаком», найденным в Торрансе. Блестящая машина уже в третий раз объезжала квартал, ее пассажиры обозревали улицу в поисках пешеходов, свидетелей и людей в штатском, сидящих в припаркованных автомобилях.

Жалюзи в окнах домов опускались, как веки сонных глаз, фонари гасли один за другим, когда Джамаль стрелял в них дробинками из пистолета двадцать второго калибра.

Мрак следовал за «эскалейдом», словно надвигающийся прилив.

В машине их было четверо: Мун за рулем, его подручный Лил Тай — рядом на переднем сиденье, Джамаль сзади, вместе с русским. Мун понятия не имел, русский на самом деле этот иностранец или нет. Сейчас, когда в округе развелось столько козлов из Восточного блока, этот тип мог оказаться и армянином, и литовцем, и вампиром из Трансильвании — для Муна все они были на одно лицо. Мун знал лишь одно: с тех пор как появился этот чужак, бабла ему перепадает больше, чем прежде.

Иметь деньги Муну нравилось, а чужак за спиной — нет. Но за несколько месяцев иностранец отправился с ними в первый раз.

— А ты не обознался, кореш? — спросил Мун. — Дом тот самый?

— Тот же, мы его уже проезжали. С виду как церковь.

Мун оглядел неплохой дом с островерхой крышей и похожими на горгулии штуковинами на карнизах. Улица была широкой, по обе стороны высились дома на газонах, протянувшихся вниз к тротуарам. В таких домах селятся юристы, бизнесмены, иногда — некрупные наркоторговцы.

Лил Тай с улыбкой повернулся к белому соседу:

— В этот раз бабла будет сколько?

— Сколько надо.

Мун выключил фары и свернул на дорожку к дому, дверцы открылись сразу же, едва он заглушил двигатель. Лампы в салоне «эскалейда» были вывернуты, поэтому свет в нем не вспыхнул. Единственный звук издала восемнадцатифунтовая кувалда Лил Тая, лязгнувшая о порог машины.

Они направились прямо к парадной двери: первым Джамаль, Мун последним. На всякий случай он шел спиной вперед, убеждаясь, что за ними никто не следит. Джамаль погасил лампы у входа — просто протянул руку и раздавил их. Мун прижал свернутое полотенце к засову, чтобы приглушить звук, и Лил Тай со всей силы ахнул по нему кувалдой.

Фрэнк и Синди убирали со стола, когда по дому прокатился такой грохот, словно во входную дверь врезалась машина. Джоуи смотрел игру «Лейкерс» в большой гостиной, Ана в глубине дома купала малыша, Фрэнк-младший только что поднялся к себе. Услышав шум, Фрэнк поначалу решил, что его сын опрокинул напольные часы в холле. Фрэнк-младший уже не раз пытался вскарабкаться на них.

Джоуи бросился к матери. Фрэнк уже спешил на грохот.

— Фрэнки, сынок, с тобой все…

В этот момент четверо вооруженных мужчин ворвались в дом, действуя со слаженностью людей, для которых это привычное дело.

Фрэнку Мейеру и прежде случалось видеть, как вламываются в дома, он знал, что надо делать, но это было давно, в прошлой жизни. В таких играх Фрэнк не участвовал уже много лет.

Команда из четырех человек. Перчатки. Оружие под девятимиллиметровые патроны.

Первый из вломившихся был среднего роста, с кожей оттенка эспрессо и густыми волосами до плеч. Фрэнк угадал в нем главаря, он и держался как главный, взглядом управляя происходящим. За ним следовал невысокий, сердитый и нервный парень в черной бандане, плечом к плечу с ним двигался амбал с рядами тугих косичек на голове и блеском золота во рту. Четвертый держался на шаг позади, скорее как наблюдатель, чем участник. Он был белесым и крупным, почти таким же, как амбал, с лысой, словно шар для боулинга, головой, широко посаженными глазами и тонкими, как иголки, бачками, которые тянулись до нижнего края челюсти.