Расколотый берег

Он смотрел прямо на них.

Они не оборачивались. Они его даже не слышали.

– Отправляйся в вечный огонь, Дункан, – произнес Джейми. – Давай отправляй его, Джасти.

– Нет, – сказал Кэшин.

Они обернулись.

Кэшин метнул столбик с медным крестом. Тот просвистел в воздухе. Джастин дернулся, зажав длинный нож в правой руке.

Заостренный конец вонзился ему в горло, прямо в выемку между ключицами, застрял там. Джастин поднес руки к горлу, схватился за столбик, нетвердо отступил на шаг, его левая нога подвернулась, и он упал, растянувшись на холодном мраморном полу.

– Вы арестованы, – слабо произнес Кэшин.

Джейми, все еще держа руками голову Вэллинза, смотрел на Джастина.

– Джасти, – позвал он, – Джасти…

Джейми отпустил голову связанного Вэллинза, упал на колени.

Кэшин видел только его макушку.

– Как же так, Джасти, – монотонно повторял тот. – Как же так, Джасти, дорогой мой, ну как же так, а?

Кэшин двинулся к той же двери, через которую вошел. Казалось, идти до нее долго-долго. Но он все же пересек прихожую, добрался до щитка, щелкнул выключателями.

В гостиной зажегся свет.

Пистолет Дава валялся почти у самых его ног. Он нагнулся, чтобы поднять его, едва не упал, выпрямился, снова нагнулся, подобрал пистолет. Не глядя на Дава, вернулся в часовню, нашел выключатель и там прошел в неф, остановившись метрах в трех-четырех от алтаря.

Джейми склонился над Джастином. Повсюду виднелись лужи крови. Он взглянул на Кэшина и поднялся во весь рост, с ножом в руке.

– Ты арестован, – повторил Кэшин.

Джейми покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Это ты мертв.

Кэшин поднял пистолет Дава, направил Джейми в грудь и спустил курок.

Джейми по-птичьи дернул головой, улыбнулся.

«Промазал, – подумал Кэшин. – И как это получилось?» Он не видел Джейми как следует, пистолет был тяжелый, оттягивал руку.

– Господь не желает моей смерти, – сказал Джейми. – Он хочет твоей смерти, потому что ты забрал моего Джасти.

Он шагнул к Кэшину, занес над головой руку с ножом. Кэшин увидел, как на лезвии сверкнул свет, увидел кровь… Ноги подогнулись, стоять дольше не было сил, он почувствовал, что падает…

Нож и глаза Джейми нависли над ним, совсем близко.

– Ну давай, молись Отцу, иже еси на небесех, – сказал Джейми.

– Отче Наш… – начал Кэшин.

– Точно не нужна помощь? – спросил Майкл.

– Нет, – ответил Кэшин.

В маленькой легкой сумке лежала всякая мелочь: зубная щетка, бритва, пижама – все, что брат принес ему в больницу. Они ждали лифта, стоя рядом друг с другом, и испытывали от этого неловкость.

– У меня новая работа, – сообщил Майкл. – Небольшая фирма в Мельбурне.

– Вот и хорошо, – рассеянно ответил Кэшин.

Ему все мерещился Дав – как они идут вместе по улице, а потом лицо Дава превращалось в лицо Шейна Дейба.

– Через две недели начну. Так что время у меня пока есть, могу помочь тебе строиться. Правда, я никогда своими руками ничего не делал…

– Да там опыт и не нужен. Просто грубая физическая сила.

Приехал пустой лифт. Они вошли и встали лицом к двери.

– Джо, я вот что хотел спросить, – произнес Майкл, глядя на светившуюся панель на стене. – Я все думаю…

– Чего?

– Пойти туда без оружия. Это же было не самоубийство, нет? Ну то есть…

– Это была несусветная глупость и самонадеянность, – ответил Кэшин. – У меня ведь так всегда.

Виллани ждал в фойе. Он пожал Майклу руку, и они все вместе вышли через раздвижные двери, спустились по пандусу и направились вдоль стены. Погода после сильного дождя разгулялась, в больших рваных разрывах облаков виднелось голубое небо, похожее на ворота в вечность.

– На днях заеду, – сказал Майкл.

– Перчатки купи, – попросил Кэшин. – Самые простые, рабочие.

Рядом с машиной Виллани припарковался Финукейн и вышел им навстречу.

– Привет, шеф, – поздоровался он. – Как самочувствие?

– Прекрасное, – ответил Кэшин.

– Сядь на минутку в машину, – сказал Виллани. – И ты тоже, Фин.

Кэшин сел впереди. Знакомый запах полицейской машины.

– Бледный ты как смерть, – заметил Виллани. – Здесь у них солярия нет, что ли?

– Нет. Знаешь, я тоже удивился.

– Ну и ладно… Вам с Давом здорово повезло – вы прямо как заговоренные. Он выписывается через неделю. Врач сказал, заживает все, как на лобстере.

– На лобстере? – переспросил Финукейн с заднего сиденья. – При чем тут лобстер?

– Не знаю, только он так выразился. Слушай, Джо, что расскажу. Во-первых, Фин добился кое-чего от этого придурка Дейва Винсента. И заметь, по телефону. Фин умудрился заполучить его записную книжку. Ну давай сам рассказывай, Фин.

Финукейн откашлялся.

– В ночь пожара он был в лагере. Потом позвонил Дейву Кернау – это его приемный отец. Он рассказал, что все думали, будто он пошел на какой-то там концерт, но на самом деле затеял сбежать, что и сделал. Затем приехали двое и вынули тело из багажника. Небольшое такое, сказал.

Кэшин смотрел на дорогу, но не замечал движения.

– Они, значит, внесли тело в дом, где спали мальчишки. Вышли, и тут он заметил, что в доме что-то загорелось. Он убежал, переночевал на пляже, а утром поймал машину и был таков. Оказался в Западной Австралии, мальчик лет двенадцати.

– Что показало вскрытие мальчишек? – спросил Кэшин.

– Местный врач вскрывал, – ответил Финукейн. – По-моему, так тогда делалось. Установили, что смерть наступила от удушья.

– У всех троих?

– Да.

– А больше ничего не было?

– Нет, шеф.

Кэшина затошнило, и он пожалел, что позавтракал.

– Не помнишь фамилию врача?

– Записал. Каслман, доктор Родни Каслман. Он же оформлял свидетельство о смерти жены Бургойна. Везде успевает.

Отец Хелен… Как там говорила Сесиль Аддисон?

«Тогда в Кромарти вообще не было равнодушных. Люди просто так этим занимались, не для того, чтобы в газеты попасть или на телевидение. Добродетель сама по себе награда».

– Удивительное дело, – заметил Виллани. – Дейв Винсент запомнил, на какой машине они приехали.

– Дейв в машинах разбирается, – сказал Финукейн. – Он сказал, что это был «мерседес»-универсал. Запомнил, потому что универсал был самой первой модели, семьдесят девятого года выпуска.

– И что, пригодилось? – спросил Кэшин.

– Ну, я его отследил.

– Подожди, я сам догадаюсь. Бургойн?

– Служебная машина. Принадлежала компании Чарльза Бургойна и какого-то Дж. А. Камерона.

– А, это Джок Камерон, местный адвокат. Из «Товарищей» кто там тогда был?

– Вэллинз, – ответил Виллани.

– Закурить есть? – спросил Кэшин.

Виллани вынул пачку и щелкнул зажигалкой. Оба молча затянулись.

Никотин ударил Кэшину в голову, да так, что он не сразу заговорил, но затем все-таки продолжил:

– Не могу понять, как им все сошло с рук? Превратили лагерь в бордель, убили по крайней мере троих мальчишек, и все шито-крыто. Это что, расследование называется?

Виллани опустил стекла, и в машине запахло выхлопными газами и свежим асфальтом.

– Еще не всё… Синго два дня назад умер после второго удара. Обширный инсульт.

– Черт! – только и мог сказать Кэшин. – Вот черт!

Он почувствовал, что плачет, отвернулся от Виллани, быстро заморгал.

– Пожар в лагере «Товарищей» расследовал Синго, – произнес Виллани. – Он тогда был замначальника.

Кэшин представил себе Синго в поношенном, драном плаще, горелые руины на месте лагеря, ворота в зарослях травы, старый кожаный пояс… О Кромарти Синго никогда не упоминал. Бывало, поздно вечером, после рюмки-другой, он рассказывал о том, как работал в Стевеле, Мидуре, Гилонге, Сейле и Шеппартоне, как выследил в Бендиго убийцу проституток, который ездил из города в город, или другого, который убил своих дядю с теткой на табачной ферме под Брайтом, собирался переработать их на силос и скормить свиньям.