Моя плоть сладка (сборник)

Опираясь на локоть, Элеана щекотала грудь Коннорса, в то время как в голове у него вертелись весьма легкомысленные стишки. -

Вторая бутылка рома не облегчила состояние Коннорса, а, наоборот, вызвала у него грустное настроение. Вытянувшись на кровати, он вслушивался в звуки улицы. Он различал шарканье сандалий, стук высоких каблучков, смех пьяных женщин. Он не смог бы сказать почему, но этот смех символизировал для него всю грусть и всю неприглядность мира. Коннорс пожалел, что заказал вторую бутылку.

Элеана не привыкла столько пить, и алкоголь сильно действовал на нее — нежность постепенно вытеснялась в ней язвительностью.

— Ты самый шикарный парень, которого я когда-либо встречала, Эд!

Коннорс крепко прижал ее к себе.

— Я не знаю, что бы я делала без тебя!

Потом Элеана вспомнила о своей матери, о дяде Джоне, об Аллане. Они там, вероятно, сходят с ума от беспокойства, не зная, что е ней случилось. Даже если они благополучно перейдут границу, ей все равно придется объяснять эти две недели отсутствия. Ворочаясь, она вырвалась из объятий Коннорса.

— С другой стороны, без тебя я не попала бы в эту грязную историю и мне нечего было бы объяснять.

Элеана выпрямилась на кровати и постаралась придать себе высокомерный вид.

— Теперь я жалею, что тогда, в Мехико, позвонила тебе. Генерал Эстебан переспал бы со мной. Ну и что?

Коннорс влепил ей пощечину.

— Ты пьяна, маленькая гарпия! Заткнись!

Элеана ударила его коленкой в живот.

— Не трогай меня! Ты посмел меня ударить! Из-за того, что я провела с тобой пятнадцать дней, ты считаешь возможным обращаться со мной как с уличной девкой?

Элеана попыталась исцарапать ему лицо, и Коннорс вынужден был схватить ее и уложить на спину, прижимая ногой ее ноги. Но прикосновение ее кожи, такой нежной, вновь зажгло его кровь, и он. попросил прощения за пощечину. Эд знал теперь, почему так поступил. Он любил ее и не хотел, чтобы происходили подобные вещи. Для него это не было простым приключением в ряду других. Он. влюбился в девушку с большими глазами, сидящую на деревянном коне мексиканской карусели, и, если Элеана уйдет от него, жизнь потеряет для него всякий смысл. У него не останется ничего, кроме воспоминаний и ощущения ледяного комка в желудке, который не в силах растопить ром всего, мира.

 Он попытался объяснить Элеане, что с ним происходит, но не нашел нужных слов.

Элеана насмешливо проговорила:

— Есть биотоки химического происхождения.— В качестве примера она привела своего отца. — Моя мать— очаровательная и темпераментная женщина. Невозможно себе представить, чтобы она в чем-либо отказала мужчине, которого любила. И ты думаешь, мой отец ценил это, а? Ты думаешь? Новый биологический аттракцион сильнее прежнего, и хоп-ля-ля! Вот выход!

Коннорс возразил, что не все мужчины одинаковы.

Но в Элеане проснулся садист. Пьяная и раздраженная, она находила удовольствие в том, что мучила Коннорса, а потому заявила, что, насколько она знает мужчин, все они одинаковы. .

Коннорс схватился обеими руками за голову.

Элеана добавила:

— А я знала их немало!

Она решила его не жалеть. Первым был парень из ее колледжа. Со следующим она встретилась на балу. Потом появился один женатый человек в Чикаго. Однажды она «приехала на машине в Сан-Чарс, где проводила пасхальные каникулы вместе с двумя другими учительницами. Не имея возможности принять его у себя, она организовала прогулку при свете луны. И так как земля была очень сырой от талого снега, а обоих охватило сильное желание, он овладел ею на каком-то пучке соломы под скалой у реки.

Коннорс спрятал лицо на груди Элеаны.

— Я тебя прошу, Элеана...

Она очнулась.

— Прости, Эд, мне очень жаль...— Она крепче прижала его лицо к своей груди.— Я, вероятно, слишком пьяна, если рассказываю такие вещи.

Неожиданно она почувствовала себя одинокой и несчастной. Вчера было мертво, а сегодня еще не наступило. У нее был только он. Все, что они имели, был настоящий момент.

И, начиная с этого момента, все еще могло поправиться.

 Глава 7

Ночь выдалась темной, жаркой, звездной. Когда они подходили к мосту, Коннорс увидел падающую звезду. Может быть, это хорошая примета? Последующие минуты это покажут. Он сильнее сжал локоть Элеаны.

— Идем?

— Элеана глубоко вздохнула.

— Да, только что-то очень сильно бьется сердце.

Они шли в блестящей компании: пьяницы, любовные парочки и туристы, которые после проведенного отпуска возвращались домой, с нетерпением ожидая момента, когда смогут похвастаться перед знакомыми, что побывали в Мексике. Даже если их и узнают, то при таком интенсивном движении по мосту полицейские не решатся стрелять. К тому же они твердо решили, что перейдут мост..

Коннорс лишний раз убедился, что они не должны привлечь внимания. На Элеане был белый костюм, похожий на тот,, что она оставила в «форде». С волосами, зачесанными назад, с глазами, прямо и. открыто смотревшими на мир, она, несмотря на предыдущую ночь и тяжелое путешествие, производила впечатление непорочной американской девы, торопящейся в отчий дом.

Эд подстриг свои усы, купил брюки коньячного цвета и пеструю габардиновую рубашку.

Он посмотрел перед собой на освещенный участок. Два таможенника, казалось, скучали, разглядывая проходившую толпу, изредка восхищаясь красивым личиком или смеясь над пьяницей. Они не внушали Коннорсу опасения. Но тут он заметил невысокого, хорошо одетого человека с черными усами. Его принадлежность к гражданской полиции не вызывала сомнений, и у него был отнюдь не скучающий вид. Его черные пронизывающие глаза перебегали с одного лица на другое, внимательно вглядываясь и пытаясь определить, действительно ли эти люди те, за кого себя выдают. На самом ли деле эта девушка — блондинка, и не отвечает ли она описанию:

«Темные волосы, серые глаза... приблизительно сорок пять килограммов... в последний раз ее видели в сером нейлоновом платье, в пестрых туфельках и с сумочкой из змеиной кожи».

Коннорс почувствовал, как у него закололо в боку. Им не нужно было появляться в Нуэво-Ларедо, им следовало каким-либо способом попасть в Сьюдад-Хуарес, Он поступил неумно и вел себя как маленький ребенок. Но теперь нельзя рисковать и поворачивать обратно. Кончится все тем, что на них обратят внимание. Боли в его боку усилились и перешли в низ живота, когда он, идя с толпой, смотрел на флика. Одна маленькая подмеченная им деталь давала небольшой шанс на удачу. Элегантный мексиканец, казалось, чувствовал непреодолимое отвращение к пьяницам. Его пронизывающие глаза с неприязнью отворачивались от них в сторону.

Для большей храбрости Коннорс перед выходом из отеля хлебнул приличную порцию рома и теперь не жалел об этом.

— Возможно, у нас возникнут неприятности,— сказал он Элеане,— хотя я в этом не уверен. Но если я столкнусь с тем маленьким типом с усами, ты должна болтать всякую чушь, будто ты пьяна.

Элеана проглотила слюну, чтобы протолкнуть комок в горле.

— Понятно.

Они уже дошли до обоих таможенников. Проходя мимо них, Коннорс очень естественно икнул, потом за два шага до полицейского в штатском он поскользнулся на правую ногу и дыхнул перегаром прямо в лицо детективу, схватившись за него, будто потеряв равновесие.

Элеана рядом с ним захихикала.

Все еще вися на детективе, Коннорс с безумными глазами нес какую-то чушь.

— Прости, дружище, я, кажется, хватил лишнего. Отвратительная вещь текила, не правда ли? Я просто не понимаю, как вы, мексиканцы, можете пить ее каждый день.

Покраснев от гнева, инспектор с отвращением отвернулся от Коннорса. Он с силой поставил его на ноги и толкнул вперед.

— Свинья! Пьяница! Скотина!

Коннорс пошел, шатаясь, с опущенной головой и страстным желанием оглянуться назад. Какой-то верзила в форме остановился перед ним, в то время как толпа продолжала свое шествие. Это был представитель службы иммиграции, говоривший с сильным техасским акцентом.