Черные шляпы

Уайатт взял одну из двух имевшихся раскладных металлических лестниц, чтобы у Бэта была возможность забраться наверх и снять ящики с первого ряда, с другой стороны, залезая из первого из шести проходов, разделявших громадные ряды ящиков. Каждый из рядов деревянных ящиков был высотой под три метра. Даже при своем росте в метр восемьдесят с лишним Уайатт с трудом бы достал ящик с верхнего ряда, а Бэт был почти на голову ниже, чем он.

Это занятие, а они в третий раз отправились за грузом, заняло больше времени, чем ожидал Уайатт. Ящики были разложены по сортам, так что им приходилось перекатывать стоящие на колесах лестницы с одного места на другое, набирая ассортимент в соответствии с выданным Джонни списком.

Они не относили каждый ящик сразу в фургон. Сначала они ставили звенящий бутылками ящик на край прохода, а потом, когда наберется весь ассортимент, они загрузят его внутрь. Оба мужчины были отнюдь не мальчиками и давно познакомились с радикулитом, что, конечно, не ускоряло процесс погрузки.

Сегодня была пятница. Они, как и рекомендовал Уайатт, решили варьировать дни доставки, избегая определенной схемы. Первая доставка была в понедельник, вторая — в среду.

Торговля у Холидэя шла на ура, если в будние дни еще было относительно спокойно, то выходные становились настоящим безумием. Люди Йеля продолжали свою слежку даже теперь, в конце третьей недели с тех пор, как кабак вновь открылся. Денежный запас Уайатта, конечно, не мог соревноваться с запасами Арнольда Ротштайна, тем не менее стабильно рос. Его улов уже приближался к десяти тысячам долларов.

И даже женщины вели себя прилично. В своем последнем телефонном разговоре Сэди согласилась приехать в начале июня, если все и дальше будет идти по плану. Услышав об этом, Текс прекратила свои заигрывания, что, впрочем, не разрушило ее дружеских отношений с Уайаттом. Джонни и Дикси были все такой же прелестной воркующей парочкой. И, что самое лучшее, Кейт провела в клубе всего пару дней, придя к некоторому неустойчивому соглашению со своим сыном относительно выбранного им жизненного пути, и даже, прежде чем отправиться обратно в Аризону, приняла от Уайатта пятьсот долларов — деньги, выданные ему на расходы, и сто долларов сверху в качестве штрафа, наложенного им на самого себя.

Уайатт не участвовал в разговорах Джонни с матерью, но к моменту отъезда Кейт и сын Дока открыто выражали свою взаимную любовь. Это делалось еще и из соображений скрытности со стороны Джонни, чтобы ни намеком не выдать маме опасную ситуацию с Йелем и Капоне.

Если бы Кейт знала о происшествии на Кони-Айленд и всех его последствиях, то лучшая половина Дока, без сомнения, осталась бы здесь… и осталась на тропе войны.

Эти мысли блуждали в голове Уайатта, когда он поставил ящик со «скотчем» на ящик с джином. И тут его встряхнул удар грома…

…но это был не удар грома, просто металлические двери склада настежь распахнулись внутрь от удара снаружи, со звоном врезавшись в кирпичные стены.

Бэт уже подходил к нему с ящиком виски, держа его в руках, одетых в перчатки, когда Уайатт выдернул из-за пояса свой длинноствольный «кольт» и шагнул вперед. И увидел, и услышал, как внутрь склада въехал черный легковой автомобиль, а потом и второй. Два новеньких черных «Форда», жемчужно блестящие от полившего их дождя, взвизгнули тормозами, резко остановившись.

Гнедой попятился и заржал, мотая головой. Его ноздри раздулись, а глаза расширились от испуга. Он поднялся на дыбы, молотя воздух передними копытами, когда кудрявый подручный Капоне, одетый в черный дождевик, с грохотом закрыл ворота склада. А лысый (хотя его лысину и прикрывала черная фетровая шляпа) выскочил с переднего пассажирского сиденья с автоматом «томми» в руке.

— В укрытие! — скомандовал Уайатт, и Бэт, который уже поставил ящик поверх остальных, отложенных для погрузки, нырнул обратно в ближайший проход.

— Вот он! — крикнул Лысый, покачивая автоматом «томми» в правой руке и показывая на Уайатта левой. Его тонкая верхняя губа оттопырилась, открыв зубы, когда он гнусно и довольно ухмыльнулся. Кудрявый уже бежал к своему товарищу, тоже держа в руке автомат, а водители спешно выбирались наружу, один — худощавый, второй — коренастый. Четверо громил в одинаковых черных фетровых шляпах и черных дождевиках, и все с оружием.

Уайатт тоже был при оружии, но пока не стал стрелять, скользнув за стопку составленных ими ящиков и занявшись оценкой ситуации. Открыта только половина маскировочной стены-двери, взбудораженная лошадь перекрывает проход, но ненадолго, понял Уайатт. Сильно перепуганное животное перестало пятиться и уже было готово понестись вперед, несмотря на отсутствие выхода. Возможно, инстинкт подсказывал коню, что лучше было бы вернуться в конюшню.

С хрипом и ржанием конь ринулся на кудрявого громилу, который сам перепугался и начал стрелять. Пули попали гнедому в голову и шею, и он тут же обрушился на пол всем своим полутонным весом, потянув за собой фургон. Раздался противный глухой удар конского тела о бетон, смешавшийся с грохотом металла и дерева фургона.

Мертвое животное перегородило дорогу нападавшим, закрыв половину прохода в замаскированную часть склада. В следующий момент, когда нападавшие еще были в замешательстве, Уайатт закричал:

— Прикрой огнем! — велел он Бэту.

Бэт, сидевший в первом проходе на складной лестнице, перегнулся через ряд ящиков, словно защитник форта, и начал стрелять в нападавших, которые в первый момент стали разбегаться. Но водитель первого «Форда», худощавый остроносый парень, получил одну пулю в колено, в результате чего его бег стал похож на неуклюжий танец, а потом и вторую, в голову. Разлетелись кровавые брызги, и он упал, прекратив свой танец.

— Ублюдки! — крикнул другой бандит, но его крик был лишь еще одним звуком среди стрельбы дождя, барабанящего по крыше, и ударов грома, добавляющих в эту мешанину пушечные выстрелы.

В этот же момент Уайатт выбежал из-за кучи ящиков и укрылся за маскировочной стеной. Сквозь открытую створку большой двери противники хорошо видели и их, и хранилище выпивки, правда, у них над головой летели пули Бэта, резко щелкая, словно удары больших градин. Уайатт слегка поскользнулся в луже крови коня, но удержал равновесие и добежал до открытой створки двери, прижавшись к ней спиной. Протянув руку наружу, он схватился за веревочную петлю, а другой рукой схватил край двери и закрыл ее, в последний момент убрав пальцы из сужающейся щели. Бэт перестал стрелять, а Уайатт накинул петлю на внутреннюю ручку другой двери.

И снова побежал к прежнему укрытию из составленных ящиков.

Двое мужчин закрылись изнутри, по крайней мере на время. По другую сторону массивных деревянных дверей находились мертвый конь, опрокинутый фургон, один мертвый бандит и трое живых, хорошо вооруженных.

Бандиты перекрикивались, но эхо делало их слова неразборчивыми. Уайатт пошел в проход, к Бэту.

— Другой выход есть? — спросил он.

Бэт, все еще стоявший наверху, на металлической лестнице с револьвером в руке, быстро огляделся.

— Может, эти окна?

На задней части стены виднелся ряд высоких окон, закрашенных черной краской.

— Даже с этой лестницей мы вряд ли до них доберемся, — сказал Уайатт. — Да и, в любом случае, потом прыгать с высоты второго этажа…

Бэт осмотрел стены.

— Дверей нет, — сказал он, хотя они и так это знали.

Что-то ударило в створ дверей, возможно, чье-то плечо. Веревка натянулась.

Уайатт навел длинный ствол своего револьвера на стык дверей, чуть выше обмотанной веревкой ручки, и, когда раздался следующий удар в дверь, выстрелил. Полетели щепки.

— Дерьмо! — проорал кто-то с другой стороны двери.

Спустя секунду, словно мерзкая пародия на барабанную дробь дождя, зазвучала автоматная очередь. Пули вонзились в дверь в районе ручек. Полетели щепки, но в веревку попала лишь одна, и она еще чудом держалась на нескольких нитках.

Очередь прервалась. Очевидно, стрелявшему потребовалось сменить магазин, понял Уайатт.