Дьявольская секта (Сборник)

Письма из Девона вновь пошатнули мою уверенность в целесообразности моего дальнейшего пребывания в этом адском пекле посреди дебрей Кинтана-Роо, и меня потянуло, домой. Охлаждение отношений с Катрин усиливало ощущение одиночества и вообще ненужности всей этой дурацкой затеи.

Вечером того же дня, когда между мной и. Катрин произошла размолвка, из домика Холстедов доносились громкие голоса, а на другое утро Катрин появилась в рубашке со стоячим воротничком. Однако из-под воротничка все же виднелся синяк на шее возле горла, и у меня засосало под ложечкой. Однако я промолчал, рассудив, что не должен вмешиваться в чужую семейную жизнь, тем более, что Катрин демонстративно игнорировала меня, а Холстед по-прежнему вел себя как последняя скотина: он и не думал меняться.

Чаша моего терпения почти переполнилась, но тут Фаллон показал мне письмо от Пэта Харриса: в нем были новые сведения о Гатте. Пэт сообщал: «Джек кружит вокруг Юкатана. Он побывал в Мериде, Валладолиде и в Вихия-Чико, а теперь находится в Фелипе-Каррильо-Пуэрто. Похоже, он что-то или, скорее, кого-то разыскивает, судя по тому, что он встречается с весьма неприятными личностями. Насколько мне известно, Джек обычно отдыхает в, Майами и Лас-Вегасе, так что эта поездка наверняка чисто деловая, но дело он задумал явно нечистое. Джек не из тех, кто станет напрягаться без надобости, намерения у него, видимо, самые серьезные».

— Раньше Фелипе-Каррильо-Пуэрто назывался Чан-Санта-Крус, — сказал Фаллон. —Именно там майя подняли мятеж, этот город стал столицей индейских повстанцев. Когда в 1935 году мятеж был подавлен, город переименовали. Кстати, до него, отсюда не более пятидесяти миль.

— Несомненно, Гатт что-то замышляет, — сказал я.

— Да, — согласился со мной Фаллон. — Но почему?

Я так и не могу понять, чего он добивается.

— А я могу, — сказал я. — Ему нужно золото, золото и еще раз золото. Если он считает, что оно здесь есть, остальное уже не имеет для него никакого значения. Вы как-то показывали мне тарелку, сделанную из золотого слитка. Сколько она может стоить?

— Само золото — не очень много,, пятьдесят — шестьдесят долларов. Но это музейная вещь, и на аукционе она стоила бы много-больше, если бы правительство Мексики разрешило бы вывоз, из страны предметов старины.

— Сколько вы заплатили за свою тарелку?

— Ничего, я ее нашел.

— И за сколько бы вы ее продали?

— Такие вещи бесценны! Я не стал бы продавать ее ни за какие деньги, — раздраженно взглянул на меня Фаллон.

— Ради Бога! — начал терять терпение я. — Меня интересует веего лишь приблизительная цена. Допустим, у вас не было такой тарелки, но вам захотелось бы ее купить. Сколько бы вы готовы были заплатить за нее? Как богатый коллекционер.

— Пожалуй, я не пожалел бы и двадцати тысяч долларов, — пожал он плечами. — Мог бы заплатить и больше.

— Это вполне устроит Гат/а, — с облегчением вздохнул я. — Даже если он и заблуждается относительно золотых залежей, в чем я сомневаюсь. Вы надеетесь найти подобные предметы на Юкатане?

— Безусловно, — сказал Фаллон и нахмурился. — Пожалуй, следует предупредить Джо Рудецки.

— Как продвигаются поиски? — спросил я.

— Облеты местности себя исчерпали, — сказал Фаллон. — Придется нам спуститься с небес на землю. Осталось обследовать четыре синота. — Он указал на фотографии на доске. — А вот и Пол! — подняв голову, воскликнул он.

Холстед вошел в дом, сердито покосился на меня и бросил на стол два поясных ремня с мачете в ножнах.

— Вот что нам теперь потребуется в первую очередь, — угрюмо сказал он.

— Мы как раз и говорили об этом, — сказал Фаллон. — Пригласите сюда, пожалуйста, Райдера.

— Я вам что — мальчик на побегушках? — с вызовом спросил Холстед.

Глаза Фаллона сузились, и я поспешно сказал:

— Я сбегаю за ним. — Мне не хотелось доводить дело до скандала, что же до «мальчика на побегушках», то мне это было безразлично, бывают и еще менее престижные профессии.

Райдера я застал за чисткой своего любимого вертолета.

— Фаллон собирает всех на совещание, — сообщил ему я. — Вас тоже приглашают.

— Сейчас иду, — сказал он, откладывая в сторону тряпку. — Послушайте, Уил, что происходит с этим парнем, Холстедом? — спросил он меня, пока мы шли к столовой. — Он попытался мною командовать, и я напомнил ему, что работаю на мистера Фаллона. Так он даже позеленел от злости.

— Он всегда такой, не обращайте на это внимания, — сказал я.

— Да мне на него наплевать, — сказал Райдер. — Еще раз позволит себе нечто подобное, я сверну ему челюсть.

— Не торопись, приятель,—похлопал я. его по плечу. — Сперва это сделаю я.

— Ах, вот оно что! — осклабился Райдер. — О’кей, мистер Уил, я буду за вами. Но не откладывайте это надолго.

Войдя в столовую, мы тотчас же почувствовали, что между Фаллоном и Холстедом произошла ссора. У Холстеда был взбешенный вид: видимо, Фаллон сделал ему выговор за его недружественное поведение.

— Итак, начнем, — коротко сказал Фаллон. — Нам осталось обследовать четыре синота. Но лишь возле одного из них можно посадить вертолет. Его-то мы и обследуем в первую очередь.

— А как же мы доберемся до других? — спросил я.

— Мы спустим человека на верёвочной лестнице, или же на канате, с помощью лебедки. Я такое уже проделывал раньше, — сказал Фаллон.

— Я готов попробовать спуститься, — сказал я.

— И что же вы станете делать, оказавшись на земле?— ехидно поинтересовался Холстед. — Для такого дела требуется человек с глазами.

Несмотря на насмешливый тон, которым это было сказано, Холстед был прав: как показал мой печальный опыт, я вполне мог и пропустить что-то чрезвычайно важное.

— Спустится кто-то из нас двоих, — махнул рукой Фаллон, — я или Пол. А может быть, мы оба.

— А как насчет синота номер два? — неуверенно спросил Райдер. — Здесь потребуется большая сноровка.

Мы над этим подумаем, если потребуется, — сказал > Фаллон. — Оставим этот колодец напоследок. Когда можно будет вылетать?

— Хоть сейчас, мистер Фаллон.

— В таком случае отправляемся немедленно. Пошли, Пол.,

Фаллон с Холстедом первыми вышли из домика, я по-, следовал было за ними, но тут Холстед остановил меня:

— Минуточку, Уил, — сказал он. — Мне нужно с вами поговорить.

Что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Холстед застегивал на животе пояс с мачете, вид его не обещал ничего хорошего.

— В чем дело? — спросил я.

— А вот в чем,—с вызовом взглянул он на меня.— Держитесь подальше от моей жены.

— Как прикажете понимать ваши слова?

— Именно так, как я и сказал. Довольно вертеться возле нее, словно кобель вокруг сучки. Не думайте, что я слепец. — В его запавших глазах светилось безумие, руки тряслись.

— Хочу отметить, что вы сами назвали свою жену сучкой, а не я, — спокойно заметил я.

Он судорожно схватился за рукоятку мачете, и я резко воскликнул:

— А теперь послушай, что я тебе скажу. Я й пальцем не тронул Катрин, да и не собирался этого делать. Она бы и не допустила ничего подобного, даже если бы я того пожелал. Мы с ней просто беседовали, как нормальные разумные люди. Но должен отметить, что друзьями мы с ней так и не стали.

— Не надо пытаться навешать мне на уши лапшу, — закричал Холстед. — Что вы делали возле бассейна три дня назад?

— Там между нами произошел довольно жаркий спор, — усмехнулся я. — Почему бы тебе не спросить об этом у Катрин? Или ты уже попытался это сделать? Избрав для этого язык кулаков. Не хочешь ли выяснить таким же образом отношения со мной, Холстед? Можно и на ножах, если это тебе угодно. Но берегись, как бы потом тебе не пришлось пожалеть об этом.

На мгновенье мне показалось, что он готов броситься на меня с мачете и разрубить мне череп. Я схватился за камень, которым Фаллон придавливал карту на столе. Холстед со свистом выдохнул воздух и загнал обратно в ножны мачете, который обнажил было на дюйм.