Загадка ледяного пламени

Боркинс отошел в сторону, с облегчением вздохнув, и стал пробираться назад, туда, где стоял до того, как его вызвали; туда, где стояли его друзья, кивающие ему и поздравляющие с тем, что он «сказал свое слово».

Потом вышел Тони Уэст и рассказал все, что знал о том самом вечере. Говорил он в довольно раздраженной манере, так, словно происходящее ему крайне надоело и он не может понять, почему собравшиеся считают, что сэр Найджел вообще имеет какое-то отношение к убийству. Он так и сказал коронеру в лоб, и, когда закончил свою речь, по залу пронесся ропот одобрения. То, как он говорил, и всеобщая нелюбовь к полиции как таковой привели к тому, что большая часть присутствующих окончательно встала на сторону Мерритона.

Но были и другие улики, к которым коронер обратился, когда присяжные выслушали показания основной части свидетелей.

Достав из папки какую-то бумажку, коронер высоко поднял ее так, чтобы все видели.

— Вот, — продолжал он все тем же размеренным голосом, — еще одна улика. Это долговая расписка на две тысячи фунтов стерлингов, которую нашли у мертвеца. Подписана она Лестером Старком. Присутствует ли в зале господин Старк?

Шепот вновь пронесся по залу, а потом вперед выступил Старк. Когда он вышел к жюри, Мерритон почувствовал, как участились удары его пульса, хотя он тут же возненавидел себя — как-никак Старк его друг, и подозревать его было грешно. Чтобы не думать об этом, Найджел перевел взгляд на Антуанетту. То, что она все еще присутствует в зале, отчасти подбодрило его.

А коронер тем временем попросил Старка выйти, чтобы ответить на ряд вопросов.

— Это ваша расписка? — начал коронер.

— Да, сэр.

— И вы написали ее за два дня до того, как Дакр Уинн был убит? Подпись ваша?

Лестер кивнул. Его взгляд бегал из угла в угол; казалось, он хотел встретиться взглядом с Найджелом, чтобы получить хоть какую-то поддержку с его стороны. Наконец, отчаявшись, Старк уставился на коронера.

— Дакр Уинн одолжил мне денег за два дня до того, как он прибыл в особняк к господину Мерритону. Об этом никто не знал, кроме него и меня. Должен сказать, что мы никогда не были добрыми друзьями, и уж если говорить откровенно, то скорее ненавидели друг друга. Однако в старые времена моя мать очень хорошо относилась к нему, и Дакр этого не забыл. У меня имелись определенные семейные трудности. Мой дед, умирая, оставил долги, которые мы обязаны выплатить. Кроме того, была одна женщина… Мне неудобно говорить об этом, но, похоже, я должен буду об этом рассказать. Так вот, женщина, к которой, бросив меня с матерью, ушел мой отец. Он задолжал порядка двух тысяч фунтов. И когда отец в свою очередь умер, эти деньги потребовали не с той женщины, а с нас. Женщина эта заплатила все долги отца, но потом приехала к нам с адвокатом и в свою очередь потребовала, чтобы мы раскошелились и вернули ей деньги. Судья заявил, что она права. Вот мне и пришлось занимать.

— И в итоге вы заняли эти деньги у Дакра Уинна?

— Да, занял. Хотя я скорее бы отрезал бы себе руку, чем сделал это. Вначале я хотел занять деньги у сэра Найджела. Но зная, что он вот-вот собирался жениться, решил, что не стоит обременять его моими проблемами. Не смотрите на меня так, сэр Найджел. Я не мог обратиться к вам в такой момент. Тони Уэст сам едва концы с концами сводит. А брать взаймы у ростовщиков я не хотел. Так что мне не оставалось ничего, кроме как пойти к Дакру Уинну. В итоге пришлось унижаться, но своего я добился. Теперь я работаю и откладываю деньги, а мой двоюродный брат заботится о моей матери и будет заботиться, пока я не соберу необходимую сумму. Вот, собственно, и все.

— И вы сможете представить бумаги о том, что вы работаете, и справку о доходах, если присяжные это потребуют?

— Могу представить прямо сейчас. — Лестер засунул руку в карман, вынул пачку бумаг и бросил их на стол перед коронером, который, бегло просмотрев их, был удовлетворен, словно нашел ответ, который искал.

— Спасибо. Выходит, у вас, господин Старк, не было ни револьвера, ни причины, чтобы убить господина Дакра Уинна?

Лестер слегка вздрогнул, удивленный таким вариантом неожиданно поставленного вопроса.

— «…ни причины, чтобы убить господина Дакра Уинна?» Вы что, хотите сказать, что это я мог попытаться его убить? Вот ведь идиотизм какой! Нет, у меня нет никакого револьвера, господин коронер. И мне нечего вам больше сказать!

— Тогда уступите место, — приказал коронер, и Старк вернулся назад к стулу, где сидел раньше. Он был красным как рак, глаза ярко сверкали. Нервничая, Лестер то и дело кусал губы.

Тем временем к коронеру выходили новые свидетели, и каждый из них излагал свою историю. Брелнер рассказал, как звонил Мерритону, чтобы узнать, есть ли какие-нибудь новости от Уинна. Еще он заявил, что ничто — ни на земле, ни на небе — не заставит его поверить, что сэр Найджел Мерритон виновен в убийстве.

Постепенно поток свидетелей иссяк. Все шло по накатанному пути. После обсуждения с присяжными секретарь суда подошел к коронеру и начал что-то нашептывать ему на ухо. Наконец тот вытер лоб шелковым носовым платком и огляделся. Потом, словно набравшись сил, поднялся и объявил:

— Господа, рассмотрев все представленные свидетельства, я не нахожу ни одной лазейки, которая позволила бы снять обвинение в убийстве с сэра Найджела Мерритона и вынести любой другой приговор, чем тот, что я вынужден буду произнести. Несмотря даже на то, что Боркинс утверждает, что мертвец стонал еще минуту после выстрела. Это, должен я сказать, заставляет меня усомниться в его части истории, но остальные факты неопровержимо свидетельствуют против господина Мерритона. Дакр Уинн был убит из пистолета маленького калибра. Я продемонстрировал вам его, а также пулю, которую извлекли из головы мертвеца. И больше нет никого, кто хотел бы высказаться, перед тем, как я объявлю: «Виновен!» А после этого нам ничего не останется, как передать его в руки более высокой инстанции суда. Если же кому-то есть что сказать, то пусть он выскажется. Время идет, господа.

На мгновение он замолчал, и в зале воцарилась мертвая тишина. Если бы в этот миг булавка упала на пол, то, наверное, было бы слышно. А потом неожиданно Антуанетта Брелнер вскочила со своего места с криком:

— Я должна сказать! У меня есть что сказать!

Голос девушки дрожал от переполнявших ее эмоций. Антуанетта уверенно направилась к коронеру — стройная, высокая, в темном платье, с вуалью, отброшенной с бледного лица. Она подняла что-то зажатое в руке над головой — так, чтобы все могли видеть. — У меня есть что сказать, господин коронер, — объявила она громким, высоким голосом. — Я хочу показать вам кое-что. Смотрите! — Наконец она пробилась через толпу и положила перед коронером револьвер — точно такой же, как тот, что уже находился на столе. — Это… — объявила она, повернувшись к Мерритону и поймав его взгляд, — это, господин коронер, пистолет той же марки, что и у вас.

— Что такое? — На мгновение коронер, казалось, потерял дар речи. Он поднял голову и с удивлением уставился на девушку. — Где вы его взяли, мисс Брелнер?

— Из ящика секретера в одном из будуаров Витсбери Холла, — спокойно сказала она. — Он всегда там лежал. А если вы заглянете в барабан, то там тоже будет одна отстрелянная гильза. Все то же самое, господин коронер!

— И кому же принадлежит данный пистолет, мисс Брелнер?

Антуанетта шагнула назад, глубоко вздохнув, а потом, не сводя взгляда с Мерритона, объявила:

— Он принадлежит мне.

Глава XXI

Вопросы — и ответы

Ропот изумления пронесся по залу, подобно звуку налетевшего ветра. Коронер поднял руку, призывая к тишине.

— Вы утверждаете, что эта вещь принадлежит вам, мисс Брелнер? В самом деле, это замечательно. Револьвер французского производства… Вы купили его за границей?

— Да. Незадолго до того, как прибыла в Англию. Я путешествовала по Тунису, а там необходимо иметь при себе подобную «игрушку». А сэр Найджел купил свой револьвер в Индии, скорее всего у представителей той же самой французской фирмы-изготовителя.