Загадка ледяного пламени

Потом послышался ропот предвкушения; люди, стоявшие у дверного проема, разошлись в стороны — видимо, привезли подозреваемого.

Найджел вошел в зал в сопровождении двух полицейских. Выглядел он очень бледным и измученным, словно за эти дни заключения разом постарел лет на десять. Складки пролегли вокруг его рта и глаз, которые утратили свою прозрачность и казались мутными. И еще со стороны могло показаться, что Найджел за эти сутки высох, на висках стала пробиваться седина. Однако он шел уверенно, высоко подняв голову, спокойно, сложив перед собой руки, скованные наручниками. Можно было подумать, что он сильно удивлен происходящим, однако при этом держался достойно и невозмутимо.

Антунетта приглушенно вскрикнула, когда он вошел, а потом замерла, прижав ко рту платок. Когда же он услышал ее приглушенный вскрик, его лицо на мгновение дрогнуло. Он обвел взглядом собравшихся в зале, увидел невесту и улыбнулся.

Тем временем члены жюри присяжных — двенадцать как на подбор крепких, выносливых человек — торговцы, местный доктор, пара фермеров и еще два человека неопределенных занятий — зарегистрировались. Чтобы избежать ненужных разговоров, которые могли бы повлиять на решение членов жюри, коронер воспользовался последним достижением техники и привез всех присяжных на грузовом автомобиле, использовав при этом выделенный ему государственный ресурс. И вот предварительное слушанье этого ужасного дела началось.

Ропот возбуждения и предвкушения пробежал по толпе. С болезненным любопытством все подались вперед. Репортеры принялись что-то строчить в записных книжках, немного бледные и нервничавшие, хотя многие из них не раз присутствовали на подобных мероприятиях. Брелнер сдавленно вскрикнул и на мгновение закрыл лицо руками, но Антуанетта сидела неподвижно, как статуя. Со стороны могло показаться, что она и вовсе окаменела. Единственное — девушка старалась не смотреть на завернутые в ткань мертвые тела, лежавшие на возвышении.

Тем временем коронер произнес речь самым деловым образом, чуть покачиваясь и указывая пальцем на один из свертков, всякий раз упоминая Дакра Уинна. Он указал также и на рану в голове Коллинза.

— В данный момент, очевидно, что в обоих случаях смерть была вызвана выстрелом в голову, — закончил он свой монолог совершенно равнодушным голосом. — Эти два человека убиты одинаковым способом. Однако выстрелы были произведены из разных револьверов. Господин Дакр Уинн застрелен из револьвера мелкого калибра. В ходе предварительного расследования мы извлекли пулю. Также у нас есть револьвер, из которого, как мы думаем, был произведен выстрел. В случае же с Джеймсом Коллинзом у нас нет ни оружия, ни какого-либо свидетельства, ни причины, по которой могло быть совершено данное преступление. Поэтому сначала рассмотрим случай Дакра Уинна. Он был убит выстрелом из револьвера в висок. И скорее всего умер мгновенно. Начнем дознание с опроса подозреваемого.

С этими словами коронер поднялся со своего места, взял со стола крошечный револьвер и продемонстрировал его всем присутствующим.

— Этот ваше оружие? — спросил он у Мерритона, глядя ему прямо в глаза.

— Да.

— Очень хорошо. Как видите, из него стреляли один раз. Вместо одного патрона — стреляная гильза, — одновременно он поднял револьвер и продемонстрировал всем пять патронов и гильзу. Потом поднял со стола пулю, извлеченную из головы Дакра Уинна, и продемонстрировал ее собравшимся. — Сэр Найджел Мерритон, мы считаем, что эта пуля выпущена из револьвера, который вы признали своим. Вы подтверждаете, что она такая же, как в патронах вашего револьвера?

Найджел едва заметно кивнул. Когда же он заговорил, взгляд у него был как у затравленного зверя, а голос явно дрожал:

— Да.

— Тогда я вынужден еще раз напомнить всем, что пуля эта была извлечена из головы мертвеца. Вы сами передали этот револьвер в руки полиции и, согласно вашим же словам, в ту ночь стреляли из окна комнаты. А, следовательно, выходит так, что вы и являетесь виновным в убийстве Дакра Уинна. Так?

— Я… Я невиновен.

На мгновение в зале воцарилась тишина. Было слышно, как скрипят карандаши и ручки по бумаге, как кто-то шаркнул по полу, переставив ногу. Все молчали. Выждав многозначительную паузу, коронер снова заговорил:

— Тогда нам хотелось бы услышать вашу версию того, что случилось той ночью.

Мерритон заговорил хриплым, срывающимся голосом, подробно рассказывая о том, что произошло в тот вечер. Он говорил, высоко подняв голову, с чувствами, которые вновь вспыхнули в его груди. А потом неожиданно почувствовал холод недоверия, исходящий со стороны присяжных заседателей. И этот холод, словно ледяная рука смерти, сдавил ему горло. Однако он нашел в себе силы не прерываться, хотя уже понял, что не найдет понимания среди этих лишенных воображения обывателей; никто из них не поверит ему, кроме тех, кто присутствовал в его в доме в тот вечер и знал, что все, о чем говорит сэр Найджел, — чистая правда.

Когда Мерритон закончил, коронер застыл, сплетя пальцы на животе. А потом он заговорил тихим голосом, с неодобрением глядя на обвиняемого из-под густых, нависших век.

— И вы, сэр, ожидаете, что мы поверим этой истории? Вы сами признали, что между вами и мертвецом были весьма натянутые отношения. Убившая его пуля выпушена из вашего револьвера…

— Я сказал правду. Больше мне нечего добавить.

— Тут и в самом деле добавить нечего, — вздохнул коронер. — Но пока часть вашей истории звучит весьма сомнительно. По крайней мере, случившееся невозможно объяснить рационально.

— Но вы должны признать, что в событиях той ночи не было ни какой-либо рациональности, ни логики, — неожиданно раздался голос из дальнего угла зала, и все, повернувшись, увидели доктора Бартоломью, который выглядел весьма взволнованно. — Тут, несомненно, влияние как крепких спиртных напитков, так и руки этого дьявола — Дакра Уинна, — так что обвиняемый не может отвечать…

— Прошу соблюдать тишину в зале! — воскликнул коронер и стукнул молотком. Доктору ничего не оставалось, как повиноваться.

Допрос окончился. Заключенному было приказано сесть, хотя из зала послышался хор возражений — слишком многие до сих пор не верили в виновность Найджела Мерритона, слишком многим из присутствующих в зале он был симпатичен. Никто не хотел видеть его осужденным, а тем более отправленным на виселицу.

Потом вызвалось выступить три или четыре свидетеля, которые так и не добавили ничего существенного к рассказу Найджела. После этого для дачи показаний вызвали Боркинса. Выскользнув из кольца окружавших его местных жителей, дворецкий с гордостью прошествовал мимо Антуанетты. Лицо его выглядело бледным, губы были крепко сжаты. Он занял место перед жюри присяжных и приготовился отвечать на вопросы. Однако метод допроса изменился. Теперь коронер буквально выплевывал вопросы, словно хотел побыстрее закончить неприятную процедуру.

Боркинс прошел через это испытание достаточно хорошо, полно и обстоятельно отвечая на каждый вопрос. Уверенным голосом он повторил историю о том, что видел той ночью, хотя, рассказывая все это на публике, он явно нервничал.

Клик находился в другом конце зала вместе с суперинтендантом по правую руку от себя и Доллопсом — по левую. Он ждал, когда дворецкий дойдет до «слабого» места в своих показаниях, и улыбнулся, когда коронер заострил на нем внимание.

— Вы утверждаете, что слышали стоны Дакра Уинна, когда тот после выстрела лежал на дорожке под окнами комнаты сэра Найджела Мерритона, а потом фактически стали свидетелем того, как он умер?

— Да, сэр.

— Однако я вынужден объявить, что человек, получивший пулю в висок, умирает мгновенно. И вы не могли наблюдать за тем, как он умирает.

Лицо Боркинса пошло красными пятнами.

— Не знаю, что на это сказать, сэр Симпли. Я говорю о том, что слышал и видел, не более.

— Хорошо. Хотя свидетельства, имеющиеся у меня в этом пункте, не соответствуют друг другу. Быть может, слова доктора были неправильно истолкованы… Позже мы вернемся к ним. А пока у меня больше нет к вам вопросов. Следующий!