Смерть в Поместье Дьявола

— Нет, сэр, это наиболее правильное решение, — ответил Питт, наблюдая, как Бью поднимается со стула. Теперь предстояло сказать и остальное: все равно еще до полудня об этом узнал бы весь Лондон. — Боюсь, есть еще один момент, сэр. Его нашли в крайне… — он поискал подходящее слово, — в крайне неудачном месте.

— Вы сказали, в Девилз-акр.

— Да, сэр… но еще и на пороге борделя, только для мужчин.

Лицо Бью напряглось в попытке улыбнуться.

— Конечно же, бордели для них и предназначены, инспектор.

Питту не хотелось этого говорить: младший брат убитого ему понравился.

— Я не об этом. В большинстве борделей работают женщины… — договаривать он не стал.

Темно-голубые глаза Бью широко раскрылись.

— Это нелепо… Берти не…

— Нет, — быстро согласился Питт. — Он находился рядом. Я думаю, именно там убийца напал на него. Но я должен вас предупредить: газеты скорее всего об этом упомянут.

Бью пробежался рукой по волосам, которые падали на лоб.

— Да, полагаю, упомянут. Они не оставят в покое даже принца Уэльского, так что с Берни, конечно же, церемониться не будут. Если позволите, я пойду оденусь. Ходж нальет вам бренди или чего-то еще, — и он ушел, прежде чем Томас успел его поблагодарить.

Питт решил попросить чашку чая, а может, и гренок. От одной этой мысли пустота внутри стала еще холоднее. Смотреть на труп — удовольствие маленькое, но мертвые ничего не чувствуют. Сообщать живым о смерти близкого человека — вот что доставляло боль Питту, вызывало у него чувство вины и беспомощности. Он приносил дурную весть — сторонний наблюдатель, никоим образом не связанный с убитым.

Чай Питт решил выпить на кухне. К Бью Эстли на тот момент вопросов у него больше не было, но в той части дома, которую занимали слуги, он мог что-то выяснить. Даже случайно. А позднее, после того, как первые новости станут достоянием общественности, ему предстояло повидаться с мисс Мей Вулмер, которая, судя по всему, последней говорила с Бертрамом Эстли перед его отъездом в Девилз-акр.

За короткое время, проведенное на теплой кухне, с кружкой чая в руках, Питт узнал многие подробности от Ходжа, лакея, камердинера и нескольких служанок. Позднее он остался на ленч, сидел за длинным столом со всеми слугами. Горничные всхлипывали, лакеи молчали, у кухарки и посудомойки покраснели носы.

Но все факты, которые он узнал, укладывались в образ обычного молодого человека с титулом, симпатичного и располагающего более чем достаточными средствами для существования. Его характер ничем особенно не выделялся: следует ожидать чуточку эгоизма от старшего сына, который с рождения знает о своем неотъемлемом праве наследования. Если в нем проявлялись злость и жадность, то слуги этого не видели. Его привычки тоже не выходили за рамки общепринятого: время от времени азартные игры, но почему нет, если он мог позволить себе тратить деньги? Случалось, что он выпивал лишку, но в таком состоянии не лез в драку и не распускал руки. Никто из служанок не жаловался, и он не ограничивал домашние расходы. В общем, Бертрам Эстли являл собой идеал джентльмена.

Чуть позже двух часов дня Питту позволили войти в дом Вулмеров, вновь с неохотой и лишь после напоминания, что не стоит разжигать любопытство соседей. Никто же не хотел, чтобы стало известно о приходе полицейского в дом, какой бы ни была причина!

— Мисс Вулмер не сможет увидеться с вами, — холодно выдал лакей. — Она только что получила горестную весть и безутешна.

— Я знаю, что это за горестная весть, — ответил Питт. — К сожалению, раз уж сэр Бертрам обедал здесь вчера, я обязан спросить у мисс Вулмер, что ей известно о его настроении и самочувствии. Возможно, она также знает, куда собирался сэр Бертрам после расставания с ней…

Лакей, не мигая, смотрел на Питта, пораженный его бестактностью.

— Я уверен, если мисс Вулмер знает что-нибудь важное для вас, она с радостью поставит вас в известность после того, как ей станет лучше, — произнес он все тем же ледяным тоном.

Весь день Питт выражал исключительно сочувствие, но теперь получил возможность дать волю накопившейся в нем злости.

— Боюсь, расследование убийства не может ждать улучшения состояния мисс Вулмер, — отчеканил он. — В Девилз-акр орудует безумец. Три человека уже убиты и изувечены, и если мы его не поймаем, есть все основания полагать, что появится и четвертая, и пятая жертвы. Ждать времени нет. Пожалуйста, сообщите мисс Вулмер, что я сожалею о необходимости побеспокоить ее в такое время, — продолжил Питт, — но она, возможно, располагает сведениями, которые помогут арестовать убийцу Бертрама.

Лакей побледнел.

— Хорошо… если по-другому нельзя, — с неохотой смирился он, оставил Питта одного и пошел по коридору, прикидывая, что скажет хозяйке.

Прошло больше получаса, прежде чем Питта провели в гостиную, заполненную картинами, статуэтками, кружевами, вышивкой, рукоделием. В камине пылал огонь, горели все лампы. Разумеется, окна закрывали портьеры, как и положено в доме, где скорбели об отошедшем в мир иной.

Мей Вулмер, удивительно красивая девушка с отменной фигурой, сидела на кушетке, одетая в сизо-серое, вроде бы и не в трауре, но этот цвет в достаточной мере характеризовал ее чувства. Питт отметил густые волосы цвета меда, правильные черты лица, большие, широко посаженные глаза, носовой платок в белоснежной руке.

Миссис Вулмер стояла позади нее, как часовой; большую грудь обтягивало лиловое платье, тоже не траурное, но соответствующее сложившейся двусмысленной ситуации. В волосах, цветом как у дочери, уже серебрилась седина, лицо оплыло, появился второй подбородок. Не вызывало сомнений, что случившееся оскорбило ее до глубины души, и она ухватилась за возможность излить гнев на Питта. Он пришел сам и, как она полагала, беззащитный. Так что миссис Вулмер встретила его злобным взглядом.

— Не могу представить себе, почему вы сочли необходимым явиться к нам в такой час, — от голоса веяло арктическим холодом. — Надеюсь, вам достанет такта завершить свой визит предельно быстро.

Питту хотелось ответить на грубость грубостью, растолковать ей, что он понимал под тактичностью: это вопрос самоконтроля, уважения к другим, а потому, если уж нельзя обойтись без неприятных вопросов, ты ограничиваешься необходимым минимумом.

— Мистер Бью Эстли сказал мне, что сэр Бертрам собирался обедать у вас вчера вечером. Он действительно отобедал?

Они не пригласили его сесть, и миссис Вулмер осталась стоять на страже.

— Да, отобедал, — резко ответила она.

— В какое время он ушел?

— Чуть позже одиннадцати. Точно сказать не могу.

— Он пребывал в полном здравии, в хорошем настроении? — Конечно, вопрос Питт задал бессмысленный. Даже если бы случилась яростная ссора, ни одна из женщин в этом бы не призналась. Во всяком случае, ему.

— В превосходном. — Миссис Вулмер вскинула подбородок. — Сэр Бертрам обожал бывать у нас. Ему нравилась моя дочь. Если на то пошло, он уже интересовался моим мнением на случай, если он попросит ее руки. — Она глубоко вздохнула, тень неуверенности пробежала по лицу.

Это ложь, которую теперь невозможно опровергнуть? Нет… Бью Эстли говорил то же самое. Так чего сомневаться? Прошлым вечером между ними пробежала черная кошка? Кто-то передумал?

— Я очень сожалею, что так вышло, мадам, — механически ответил Томас. — Сэр Бертрам говорил что-нибудь о том, что собирался делать после ухода от вас?

Ее брови взлетели вверх.

— А что тут говорить? Полагаю, собирался домой.

— Я не могу этого понять, — впервые подала голос Мей. Голос Питту понравился, низковатый, но мелодичный. — Я совершенно не могу этого понять.

— Разумеется, не можешь! — раздраженно бросила миссис Вулмер. — Такое непостижимо для любого порядочного человека. Можно только предположить, что его похитили. В этом направлении вам надо двигаться, мистер… — Она не произнесла его фамилии, дернула плечом, показывая, что фамилия никакого значения не имеет. — Бедного сэра Бертрама похитили. А когда преступники поняли, кто оказался у них в руках, они испугались…