Шерлок Холмс против Джека Потрошителя

— Например?

— Например, вот такой: «Кэт, не ты ли положила на сиденье моей машины рукопись, адресованную Эллери Квину?»

— И она ответила…

Грант пожал плечами:

— Вопросом на вопрос: «А кто такой Эллери Квин?»

Эллери вздохнул со скрипом и стоном:

— Разве я не просил тебя делать подлинней перерывы между визитами ко мне?

— Давай будем добрей друг к другу, приятель. — Грант сделал паузу, чтобы основательно приложиться к стакану. — Я же не говорю, что потерпел полное и окончательное поражение. Просто я поделил зону поисков на две половины. И буду упорно их продолжать. За Бронксом лежит Нью-Рошель.

— И кто же там живет?

— Рейчел Хагер. Третья в моем списке. И, кроме того, Язычница Келли, цыпочка из Беннингтона, которую ты можешь встретить чуть не в любом пикете с глупыми лозунгами.

— Двое подозреваемых. Но не кидайся на них очертя голову. Используй фланговую атаку, засаду, помедли, обдумай тактику.

— То есть ты хочешь, чтобы я бездельничал?

— Разве не это получается у тебя лучше всего? Но только не в моей квартире. Я должен закончить рассказ.

— А ты закончил читать рукопись? — бестрепетно спросил бездельник.

— Я занят своей собственной таинственной историей.

— Ты уже вычислил убийцу?

— Братец, — сказал Эллери. — Я еще в своей собственной истории не знаю, кто убийца.

— Тогда я оставлю тебя. Работай. Ах да. А что, если мы так и не выясним, кто же прислал рукопись?

— Думаю, как-нибудь переживу.

Эллери почти ничего не соображал, так ему хотелось лечь поспать. Клавиши пишущей машинки плавали где-то за тысячу ярдов от него. В пустоте, царившей у него в голове, бродили какие-то случайные мысли. Как там папа на Бермудах? Как продается его последняя книга? Кстати, ему не нужно, как Гранту Эймсу, задаваться вопросом, кто же прислал ему рукопись. Он уже знал ответ. Лучше прикинуть, кто же был парижским гостем Шерлока Холмса, — название следующей главы Эллери, разумеется, видел.

После краткой борьбы читатель в нем победил писателя. Эллери потащился в спальню. Подняв с полу рукопись доктора Ватсона, он растянулся на постели и принялся за чтение.

Глава 8

ГОСТЬ ИЗ ПАРИЖА

Прошедшие дни были довольно утомительными. За все время нашего общения никогда еще я не видел Холмса таким занятым, никогда еще мне не было с ним так трудно.

После той беседы с лордом Кэрфаксом Холмс не стал обсуждать со мной эту тему. Мои намеки он пропускал мимо ушей. И тогда мне пришло в голову, что я сам виноват: втянулся в расследование куда глубже, чем мне случалось в других его делах. И поскольку оно обрело такой хаотичный вид не без моего участия, я наказан по заслугам. Посему я вернулся к своей привычной роли терпеливого спутника и просто ждал развития событий.

Но они не спешили. Холмс, как и Потрошитель, стал вести ночной образ жизни. Каждый вечер он исчезал с Бейкер-стрит, возвращался на рассвете и проводил дни в задумчивом молчании. Я сидел в своей комнате, понимая, что сейчас ему важно побыть одному. Временами он брался за скрипку. Когда напряжение делалось невыносимым, я уходил развеяться в шуме и сумятице лондонских улиц.

Однако на третье утро при виде Холмса я не сдержался:

— Холмс! Ради бога! Что стряслось?

На правом виске у него была скверная багровая ссадина, рукав пиджака оторван, а на запястье кровоточил глубокий порез. Он прихрамывал, был весь в грязи — словом, под стать тем уличным бродягам, которых он так часто посылал с таинственными поручениями.

— Состоялся диспут на темной улице, Ватсон.

— Дайте-ка я займусь вашими ранами!

Я принес свой саквояж, и Холмс без особой охоты продемонстрировал кровоточащие ссадины на костяшках пальцев.

— Я решил выманить нашего врага, устроив за ним открытую слежку, в чем и преуспел, — говорил Холмс, пока я усаживал его в кресло, принимаясь за его травмы. — Да, преуспел, но и потерпел поражение.

— Вы подвергали себя немалому риску.

— Преступники попались на приманку. Их было двое.

— Те же, кто напал на нас?

— Да. Моей целью было задержать хоть одного из них, но револьвер дал осечку — проклятье, как не повезло! — и оба удрали.

— Постарайтесь расслабиться, Холмс. Ложитесь. Закройте глаза. Может, дать вам успокоительное?

Он нетерпеливо отмахнулся:

— Эти царапины — сущая ерунда. Неудача — вот что терзает меня. Я был так близок к успеху, а он ускользнул от меня. Если бы удалось задержать одного из этих подонков, заверяю вас, я бы быстро выбил из него имя хозяина.

— Вы считаете, что именно они отвечают за зверства на лондонских улицах?

— Господи, да конечно же нет! Это обыкновенные здоровые громилы, а вот у них за спиной кроется тот жуткий тип, которого мы ищем. — Холмс нервно дернулся. — Кровожадный тигр лондонских джунглей.

В голову мне пришло зловещее имя.

— Профессор Мориарти?

— Это не Мориарти. Я проверил, чем он занимается и где обитает. Он занят другими делами. Нет. Профессор тут ни при чем. Есть четыре человека; один из них — наш, я уверен.

— И кто эти четверо?

Холмс пожал плечами:

— Так ли это важно, если я до сих пор не могу схватить его?

Наконец начало сказываться его утомление. Холмс откинулся в кресле и полуприкрытыми глазами уставился в потолок. Но усталость никак не влияла на остроту его интеллекта.

— А этот «тигр», как вы его назвали, — что ему дают убийства несчастных проституток?

— Это дело куда сложнее, Ватсон. Тут есть несколько темных нитей, и все они переплетаются в этом лабиринте.

— И еще этот омерзительный идиот в приюте… — бормотал я.

В улыбке Холмса не было и тени юмора.

— Боюсь, мой дорогой Ватсон, что вы всеми пальцами ухватились не за ту нить.

— Не могу поверить, что Майкл Осборн не имеет никакого отношения…

— А он действительно имеет, но…

Конец фразы повис в воздухе, потому что в этот момент внизу позвонили, и миссис Хадсон заторопилась к дверям.

— Я жду гостя, и он на редкость точен, — сказал Холмс. — Прошу вас, Ватсон, останьтесь. Будьте любезны, дайте мой пиджак. Я не должен выглядеть как уличный драчун, который заскочил за медицинской помощью.

Он успел одеться и даже раскурить трубку, когда миссис Хадсон ввела в нашу гостиную высокого приятного блондина. Я прикинул, что ему тридцать с небольшим. Явно хорошего воспитания: единственный удивленный взгляд, и больше никакой реакции на помятый вид Холмса.

— Ага, — сказал Холмс, — насколько я понимаю, мистер Тимоти Уэнтворт. Добро пожаловать, сэр. Садитесь у камина. Утро сегодня сырое и прохладное. Это мой друг и коллега доктор Ватсон.

Мистер Тимоти Уэнтворт поклонился и сел в предложенное кресло.

— Ваше имя широко известно, сэр, — сказал он, — так же как и доктора Ватсона. Считаю за честь познакомиться с вами. В Париже у меня очень напряженное расписание, и я оторвался от дел только ради своего друга Майкла Осборна. Я был в крайнем недоумении, когда он так неожиданно исчез из Парижа. Если я могу чем-то помочь Майклу…

— Ваша преданность другу достойна восхищения, — сказал Холмс. — Давайте попробуем просветить друг друга, мистер Уэнтворт. Если вы расскажете, что вам известно о пребывании Майкла в Париже, я изложу вам окончание этой истории.

— Очень хорошо. Я встретился с Майклом два года назад, когда мы поступали в Сорбонну. Думаю, меня потянуло к нему из-за того, что мы совершенно разные. Мне свойственна известная сдержанность; друзья считают меня застенчивым. А Майкл, напротив, обладает бурным темпераментом, его выходки порой граничат с грубостью — если он считает, что его обманывают. И он всегда очень уверен в себе и категоричен в высказываниях по любому поводу. Но мы снисходительно относились друг к другу и неплохо ладили. Майкл меня полностью устраивал.

— Не сомневаюсь, сэр, что и вы его, — заметил Холмс. — Но скажите мне вот что. Вы в курсе его личной жизни?