Замок на Воробьевых горах

Виктор холодно усмехнулся.

— Они тоже пытаются сохранить равновесие, только понимают его по-своему. Бросают на чашу весов тела жирных белых ублюдков в надежде на то, что обе чаши весов уравновесятся.

— А как насчет тебя? — поинтересовался, сверкая очками, Эдик. — На что готов ты, чтобы уравновесить эти чаши?

Виктор взглянул на Граубергера и торжественно проговорил:

— Мой друг, я готов надавать подзатыльников любому, кто будет обзывать тебя очкариком!

Шутка вызвала всеобщий смех.

— О, смотрите! — воскликнул вдруг Стас Малевич. — Кажется, к нам пожаловала «королева зла».

К фонтану подошла Настя Горбунова, и разговор при ее появлении стих. Она остановилась, пристально посмотрела в лицо Бронникову, затем перевела взгляд на Жирова.

— Сидите? — спросила хмуро.

— Ты чего? — удивленно спросил Жиров.

— А вы забыли? — ядовитым голосом осведомилась Настя.

— О чем ты? — Жиров повернулся к Малевичу. — Стас, о чем она, а?

— О спиритическом сеансе, — напомнил Стас.

— О спири… Ах ты, черт! — Жиров хлопнул себя ладонью по широкому лбу. — А я и правда забыл!

Настя еще больше нахмурилась. Налетевший порыв ветра разметал ее длинные черные волосы. Казалось удивительным, что не снес с места и саму Настю — маленькую, хрупкую, остроплечую.

Она вновь обвела всех взглядом и спросила высоким, звонким голосом:

— Кто еще забыл?

— Да ладно тебе, Горбунова, — вяло проговорила Вика. — Все помнят про твой идиотский спиритический сеанс.

— Ты придешь?

— Я уже говорила тебе, что не…

— Она придет, — сказал Бронников спокойно.

Вика взглянула на него удивленным взглядом.

— Ты что мной распоряжаешься?

Бронников небрежно дернул плечом.

— Ты слишком любопытна, чтобы не прийти. Кроме того, ты — будущий ученый, а любознательность — главная черта хорошего ученого.

— Спиритический сеанс не имеет к науке никакого отношения, — отчеканила Вика.

— Возможно, — согласился Виктор. — А если все же имеет? Между прочим, твой любимый Менделеев участвовал в спиритических сеансах, а потом подверг их любопытному анализу.

Имя Дмитрия Ивановича Менделеева подействовало на Вику магически. Против такого авторитета она не нашлась что возразить.

— Ладно, — буркнула она наконец, — черт с вами, приду. Жир, дай пива!

Жиров вынул из рюкзака банку пива и протянул Вике. Все это время Настя Горбунова стояла перед ними — тонкой фигуркой на холодном ветру — и мрачно смотрела на Вику. Если бы взглядом можно было убивать, от Вики не осталось бы даже праха.

— Во сколько собираемся? — лениво поинтересовался Эдик Граубергер. Было видно, что он настроен по отношению к предстоящему мероприятию весьма цинично и идет лишь потому, что все идут.

— В два часа ночи, — ответила Настя. — Прошу не опаздывать.

— Нам зайти к тебе? — уточнил, подергивая пальцами русую бородку, Граубергер.

Настя отрицательно покачала головой:

— Нет. Приходите сразу в девятьсот тридцать пятый. Я буду там.

— Блок, между прочим, заперт и опломбирован, — напомнила Вика.

Настя усмехнулась.

— Ничего, я как-нибудь с этим справлюсь. Главное — не наложите в штаны.

Она повернулась и стремительно зашагала к ГЗ. Виктор Бронников посмотрел ей вслед и весело проговорил:

— Серьезная девушка.

— Железная кнопка! — подтвердил Стас.

— Я бы с ней покувыркался, — сказал свое веское слово Жиров.

Виктор повернул голову и взглянул на громилу.

— Кретин, — произнес он коротко.

Жиров воззрился на него круглыми глазами.

— Почему?

— Либо ты ее раздавишь, либо она лопнет, когда ты кончишь.

Ребята переглянулись и снова загоготали. Даже Вика, несмотря на неженскую грубость шутки, весело хихикнула.

Настроение у всех было замечательное. И все же ни один из них не мог отделаться от подспудной мысли, будто то, что сейчас происходит, — лишь краткое затишье перед новым ударом бури. И буря пришла.

На столе лежал вырезанный из листа ватмана круг диаметром сантиметров пятьдесят, по окружности которого были нарисованы большие печатные буквы.

Внутри алфавитного круга имелся круг поменьше и вместо букв здесь были намалеваны цифры — от нуля до девяти. Над кругом стояло слово «да». Под кругом — слово «нет». В центре малого круга красовалась жирная точка.

— Положим, буквы и цифры я понимаю, — прогудел Жиров, разглядывая круги. — А точка-то для чего?

— Для концентрации внимания, — объяснила Настя. — Во время сеанса мы будем на нее смотреть. Стас, будь добр, приоткрой окно.

Малевич усмехнулся:

— Тебе душно?

— Нет. Но иначе дух не сможет проникнуть в помещение.

— А по-моему, он уже здесь, — обронил с ленивой усмешкой Эдик Граубергер. — Жиров, ты навонял?

— Чего? — как всегда замедленно среагировал Жиров.

— О призрак, явись! — провозгласила Вика Филонова и звонко рассмеялась.

Граубергер снял очки и, посмеиваясь, протер их полой рубашки.

— Пожалуйста, будьте серьезней, — сдвинув брови, попросила Настя.

Она расставила на шкафу и на подоконнике свечи, чиркнула спичкой и стала зажигать их. Когда тринадцать огненных стебельков взметнулись вверх, повернулась к публике и объявила:

— Теперь мы выключим свет.

Стас Малевич отхлебнул из банки пиво и недовольно спросил:

— На черта нам сдались свечи? При свете ведь виднее.

Настя нахмурилась и покачала головой:

— Никакого электрического света. Это обязательное условие.

Стас пожал плечами.

— Ладно. Как скажешь. — Он снова приложился к банке, после чего передал ее Жирову. — На, добей.

Жиров взял банку, запрокинул голову и сделал большой глоток.

— Уберите пиво! — гневно потребовала Настя. — Не в цирк пришли!

— Слышь ты, готка, — недовольно протянул Жиров, — не борзей, а?

— Убери-убери, — тихо приказал Малевич и улыбнулся Насте.

Жиров в несколько глотков допил пиво, нагнулся и закатил пустую банку под кровать.

Настя окинула взглядом присутствующих, сгрудившихся за квадратным столом, и хмуро проговорила:

— На теле не должно быть никаких металлических предметов. У кого есть — снимите.

— А если у меня в черепе титановая пластина? — сострил Жиров.

— Она у тебя не в черепе, в мозгах, — грубо поправила Настя.

— Вернее, вместо мозгов, — уточнил Граубергер.

Жиров метнул на него гневный взгляд и грозно сдвинул брови.

— Слышь ты, одуванчик…

— Никаких ссор! — снова потребовала Настя. — Никаких ссор и никаких ухмылок, если не хотите превратить все в дерьмо!

Рядом с кругом Настя положила небольшое фарфоровое блюдце. Блюдце было перевернуто, и на кромке его в одном месте стояла нарисованная черная стрелка-указатель.

— Пора начинать, — сказала Настя и тоже уселась за стол возле своего молчаливого готского дружка Антипа. Рядом с собой она зачем-то положила спичку.

Семь голов нависли над столом. Комнату освещали огни с улицы и неверный, колеблющийся свет свечей.

— Что дальше? — спросил Жиров.

— Положите пальцы на блюдце.

— Зачем?

— Положив пальцы на блюдце, мы с вами образуем магический круг, тем самым концентрируя в нем энергию и передавая ее в распоряжение духа. Дух пользуется ею для материализации или для произведения движений.

— Как все сложно… — поморщился Жиров. — Без ста граммов не разберешься. Может, достать из холодильника еще пару банок пива?

Настя оставила его реплику без внимания, сочтя ее риторической и тупой, и снова потребовала:

— Положите пальцы на блюдце. Ну же! Давайте!

Все послушно положили пальцы на блюдце. Пальцы Бронникова коснулись пальцев Насти.

— Не слишком ли это интимно? — с холодной усмешкой осведомился он.

Настя не ответила. Она была сосредоточенна и серьезна.

— Не давите на блюдце слишком сильно, — скомандовала Настя. — Его нужно только касаться, а не жать на него. А теперь помолчите. Мне нужно сосредоточиться.