Исколотое тело (ЛП)

Джон Кэмерон

Исколотое тело

Серию «Дедукция» мы продолжаем публикацией детектива Дж.Кэмерона "Исколотое тело"

© Александр Кузнецов, перевод, 2017

© Елена Бабченко, перевод, 2017

© Александр Кузнецов, дизайн обложки, 2015

От редакции

Очевидно, что наша книжка вскоре появится не только в легальных магазинах, но и в огромном количестве библиотек с возможностью бесплатно ее скачать. Мы не сильно против, но все таки мы хотим заработать. Конечно, кто-то легально купит книжку, но очевидно что таких людей будет немного (Вот вы знаете кого-нибудь покупающего электронные книги? И даже если среди ваших знакомых случайно водятся такие оригиналы, то много ли их?) Мы не собираемся лукавить и говорить что переводили эту книгу ради удовольствия — наша цель в том чтобы наладить конвейер регулярно появляющихся новых переводов, и одного лишь энтузиазма для этого мало.

Аудитория читателей электронных книг огромна, и мы рассчитываем что среди них найдутся читатели, которым не жалко поддержать переводческое дело. Если кто желает в этом поучаствовать — загляните в блог нашей серии deductionseries.blogspot.ru и нашу группу Вконтакте - vk.com/deductionseries

Глава I. Деревня.

В деревне Килби-Сент-Бенедикт когда-то была всего одна улица с коттеджами по обе стороны, к которым прилегало несколько ферм; также там располагалась церковь, дом священника и усадьба помещика. Все жители деревни были крестьянами, и лишь трое не входили в их число: хозяин магазина, священник и главный землевладелец. Но со временем одна из прослоек дворянства расценила деревянно-кирпичные елизаветинские постройки не только как весьма привлекательные и живописные сами по себе, но и как очень выгодное вложение капитала. Спрос на них все рос, а предложение, в лучшем случае, оставалось неизменным. В результате в Килби-Сент-Бенедикт несколько наиболее просторных домов после подключения водопровода, электричества, современной дренажной системы и обус­тройства ванных комнат превратились в аккуратные, удобные и вместе с тем по-прежнему колоритные здания. Таким же образом переделали пару ферм, расширив их простым, хоть и дорогим способом – присоединением старых елизаветинских амбаров к жилому помещению. Вдобавок ко всем этим изменениям над деревней зазвучал безудержный марш прогресса, к которому оказался не подготовлен ни землевладелец, ни крестьяне. Послед­ним пришлось покинуть свои деревянно-кирпичные, обложенные высоким налогом дома и переехать в современные квартиры, похожие на квадратные коробки из красного кирпича и шифера, в особенно дождливые дни пропускавшие воду, а в ветреные – сквозняк. Землевладельцу же пришлось продать свое имение Килби из-за финансовых трудностей.

Хозяин поместья, де Гланвиль-Феррар, чьи предки являлись местными землевладельцами довольно продолжительный срок (если быть точным, с 1089 года), продал все свои земли господину Теодору Мандуляну в 1925 году. Тот имел армянское происхождение и, как большинство армян, был очень богатым человеком. Вполне естественно, что он поначалу находил жизнь в деревне несколько тяжелой. Его приезд, казалось, стал для жителей символом конца старых времен и начала новых. Он ознаменовал новую эпоху в жизни этой земли, куда более впечатляющую и намного более поразительную, чем Первая мировая война, введение Ллойдом Джорджем поземельных налогов, самоубийство пастора в восьмидесятых годах, реформа парламентского представительства, угроза высадки Бонапарта или тот случай, когда молодой землевладелец застрелил браконьера в лесах Килби в 1735 году или около того. Появление в этом месте мелкой аристократии и преобразование домов и ферм происходило постепенно. Никто не возражал, когда мистер Маколей купил Перротс и стал сдавать земли под пастбища, а после разбил на территории охотничьего участка большой сад. Так, если браконьерам здесь стало практически нечего делать, в самой деревне начала развиваться торговля. Никто не возражал, и когда миссис Коллис приобрела дом, в котором раньше жили Эллисы. Молодой Эллис тоже не возражал: миссис Коллис заплатила ему пятьдесят фунтов и подыскала другой дом, лучше, так как он был новым. А если уж молодой Эллис не возражал, то остальные и подавно не должны были. Но для землевладельцев все было совершенно иначе. Пришел конец тысячелетней эры и начало новой, которая, как казалось на первый взгляд, жила лишь сегодняшним днем; она могла продлиться неделю, а могла затянуться на сотню лет. И это не могло не тревожить.

Конечно, именно мелкая аристократия привезла с собой в этот захолустный край торговлю. У господина Мандуляна было три больших автомобиля, а дом был заполнен горничными, дворецкими и шоферами. Что уж там, и у мелкой аристократии имелись самые разнообразные автомобили. Сначала маленький магазинчик, продававший всего понемногу, имел просто ошеломительный успех, и очень скоро появилось много местного бизнеса. В «продавцы широкого профиля» записались пекарь, занявшийся продажей хлеба, торговец тканями, продававший ленты, бакалейщик, отвечавший за сахар и чай, также время от времени появлялись и другие. Открылся и небольшой гараж с рифленой крышей, которую было видно с расстояния не менее мили, и двумя ярко раскрашенными бензоколонками впереди, словно с двумя пантомимными стражами. Владелец приобрел старую американскую машину за пятнадцать фунтов и наладил связь со станцией за пять миль от деревни, перевозя гостей в деревню и обратно и ужасно злясь, когда машина отказывалась заводиться в холодные утренние часы.

И конечно, с новыми людьми появилось множество поводов для сплетен – всегда находилась тема для перемывания косточек. Небольшой бар шестнадцатого века «Сноп пшеницы» на одном конце деревни и такой же бар, только с названием «Три голубя», на другом конце всегда были полны сплетничающих стариков. Прежде всего так появлялось больше тем для разговора, а кроме того и денег, которые можно было потратить во время этих разговоров. Деревня стала как никогда богатой. Еще ни разу со времен Черной смерти здесь не пользовался таким спросом крестьянский труд. Штукатурщик, каменщик, плотник – всем находилось дело во время мелкого ремонта и преобразования елизаветинских домов и сараев. Кровельщик, садовник, землекоп и лесоруб теперь всегда были обеспечены работой. Даже сравнительно не требующий умений труд – вскопать клочок земли, подковать пони или вымостить дорожку камнем – приносил мужчинам восемь или девять шиллингов за день. Таким образом, стало понятно, что сельские жители воспринимали перемены в домах и в привычках поселенцев довольно доброжелательно. Даже браконьеры, которых стали преследовать еще больше, чем во время старого режима Гланвиль-Феррара, находили утешение в том, что их убежища и деятельность теперь спонсировались армянским золотом.

Что же касается Теодора Мандуляна, то он в относительно короткий срок – примерно за три года – преодолел свое стойкое отвращение к сельскому образу жизни и первоначальное неприятие местными его прибытия – впрочем, прибытие кого-то другого и покупка земли любым чужаком вызвали бы такую же реакцию. Даже архангел Гавриил столкнулся бы с этим пассивным тяжелым отвращением и неприятием, если бы вдруг спустился с Небес и занял место де Гланвиль-Феррара.

Но Теодор Мандулян правильно сделал, смирившись с ситуацией. Он не был неприятно кичливым – записался в местные клубы по футболу и крикету, а также в местный филиал Британского легиона. Но появлялся он там нечасто, так что впечатления не произвел и занять в сердцах жителей то место, что занимал в них старый землевладелец, не смог.

Его автомобили всегда двигались по деревне медленно; аристократ покупал в деревенских магазинах столько товаров, сколько мог; на Рождество посылал в каждый дом, где жили пожилые люди, по полтонны угля; снабжал жителей консервами; нанимал множество рабочих и хорошо им платил, а также никого не нанимал и не увольнял из-за политических убеждений. А так как он отказывался от активного участия в жизни деревни, ему удалось избежать и необходимости принимать чью-то сторону в местных разногласиях. С другой стороны, несомненно, выигрывал от этой ситуации священник; казалось, никогда у священнослужителя еще не было столько средств для вспомоществования беднякам. К тому же, как поговаривали в «Снопе пшеницы» и «Трех голубях», ни разу обивание порогов господина Мандуляна преподобным Холливеллом не прошло даром. Еще в самом начале этой истории богатый армянин пошел так далеко, как не каждый решился бы на его месте. Словно в искупление страшного греха он заплатил мистеру Гарри де Гланвиль-Феррару за поместье Килби намного больше, чем оно стоило, и тем самым преуспел, получив его во владение.