Операция Наследник, или К месту службы в кандалах

Арабы в присутствии посетителей дразнят страусов, мешают им сидеть на яйцах (днем высиживание — обязанность самца), стучат о забор, хлопают в ладоши. Иногда на калитку, ведущую в заграждение для птиц, всей массой наскакивает громадная серая матка и настойчиво вытягивает шею, чтобы клювом достать обидчика.

Наследник брал новорожденных цыплят, жестких на ощупь и похожих на ежей. Директор заведения Дервьё попросил списать свои имена в книгу посетителей фермы.

Покушение с помощью страуса.

Артемий Иванович устраивает открывание двери в загоне, разозлив большого двадцатилетнего самца высотой 3.5 аршина. Ноги его и шея, совершенно голые, наливаются кровью и вместо обыкновенного сероватого цвета становятся красно-малиновыми. Страус нападает на самого Артемия Ивановича. Филарет: «Райские птички в натуральную величину!» Артемий Иванович борется с ним при помощи котелка на палке, потом оседлывает и уносится в пустыню. Из свиты его видит только Стопроценко, который восхищен его мастерством, делясь своим восхищением с Эстер.

В пятом часу Наследник возвращается в Гизу.

Артемий Иванович возвращается и Дервьё требует у него возместить стоимость страуса.

Артемий Иванович едет, разобиженный в пух и прах, в пустом товарном вагоне, так как в ближайшее время нет пассажирских поездов. Находит Батчелора. Он сообщает, что проверил и узнал, что доктор Смит с Проджером и Гримблом еще вчера выехали из отеля. Вероятно, они поехали вслед за Фаберовским. В пользу этого говорит и то, что по утверждению агента Кука люди, схожие с описанными ему Батчелором, действительно интересовались Фаберовским и взяли билеты на тот же пароход. Испуганный таким интересом, агент отказался посмотреть фамилии этих господ. Владимиров собирается пойти начистить морду агенту Кука.

Когда темнеет, Владимиров с Батчелором с минами пытаются пробраться к путям, идущим от станции Булак-Дакур (в предместье столицы на левом берегу), к которой надо идти по извивающейся аллее. По безлюдным улицам проносятся погонщики ослов да мелкие комиссионеры из арабов пристают к подрывникам на улице, предлагая им или «юн-фам» или ночную прогулку за город верхом. Оба доходят до железнодорожного полотна, но по его сторонам сторожевые костры, тысячами расставленные по приказу хедива для бдительного надзора за безопасностью и порядком на линии. Владимирову ужасно хочется взорвать Николая за его шашни с Эстер. Движением руководят те же инженеры, что и при следовании из Исмаилии в Каир. Пападакис озабочен безопасностью пути. Оба вынуждены вернуться на станцию, у которой выстроены войска Гизэсского округа. При фантастическом освещении бесчисленных факелов, несомых феллахами, Николай и свита медленно приходят на станцию. Обер-церемонимейстер Абд ар-Рахман-паша в синем с золотом, в звездах и орденах, обязательно и постоянно в головном уборе, от имени хедива пожелал благополучного пути. Экстренный поезд с удобными спальными вагонами тронулся в Асьют. 

Глава 42

За этот день Владимиров должен найти Эстер и помириться с ней. Первая попытка арабов купить у Артемия Ивановича Эстер, когда он привел ее к себе в логово. Они чувствуют, что он не муж ей, потому и торгуются. В АИ просыпается купеческая жилка.

На следующий день вечером Артемий Иванович с Эстер отправляется в Асьют, а Батчелор остается в Каире, чтобы перевезти лодку в Суэц. Прибыв утром в Асьют, Артемий Иванович нанимает там дахабие (с роялем), чтобы догнать Николая и пароход Кука, на котором плывет Фаберовский.

Команда дахабие. Их платье живописно, но едва ли напоминает одеждуматросов; однако, когда они должны идти наверх, наружная одежда снимается. Их около 13 человек, одеты большей частью в балахоны с декольте почти до пупа, в чалмы, один в жилетке. Кормовая надстройка чуть более чем в рост человека, вдоль бортов с нее две лестницы на палубу, перила прорезные в мусульманском растительном стиле. 

Глава 43

Сцена, связанная с Фаберовским, Пенелопой, Гримблом и Дмитриевой. Поляк пытается выяснить, кто же из присутствующих на пароходе является шпионом Рачковского. Подозрение в первую очередь падает на Дмитриеву как на русскую со странной биографией и непонятным положением в каирском обществе. Он пытается в разговоре прощупать ее возможные связи с охранкой. Гримбл, увидев их на палубе вдвоем, доносит Пенелопе. Разражается скандал. Пока скандалят, Какссон прокрадывается в каюту и опять пытается отравить вино. Однако Фаберовский на этот раз обнаруживает, что вино отравлено, и пытается заставить выпить его Какссон. Та верещит, на помощь ей бросаются пассажиры, тогда Фаберовский в сердцах разбивает бокал о палубу и что-нибудь угрожает.

Доктор Смит, плывущий на пароходе: «Прекрасное средство от жары — сельтерская вода и капельку рома для вкуса». Англичане в жару совсем не ограничивают себя в воде, пьют ром пополам с сельтерской.

За обед и завтрак на пароходе в 1889 году полгинеи с лица, т. е. по 12,5 франков, т. е. более 5 рублей. Полбутылки сельтерской воды 60 копеек.

Поначалу все стреляют с пароходов по птицам, но бесполезно. Вскоре только при встрече с дхабией или пароходом, под крики «Гип-гип-ура!», пока пароходы свистят и салютуют флагами.

Вблизи Нил — грязно-бурый, вдали отражает голубое небо, а в противоположную сторону один сплошной блик, на который невозможно смотреть. В небе кругами ходят речные ястребы. 

Глава 44. Танец Альмей

28 ноября, в пятницу

Пароход Кука подошел к живописному побережью у деревни Луксор (ал-Кусур, «замки»). Над самым берегом стеклянная галерея и вывеска убогой фотографии. Далее покатая к Нилу, омываемая рекой песчаная консульская площадь, в 100 шагах от паоаходов уцелевшая еще массивная колоннада храма Амона (Аменхотепа III): 14 приземистых колонн, на 2/3 погрузившихся в песок консульской площади, справа и слева лепятся вокруг пыльные белые жилища без окон и дверей — полуразрушенные стены из глиняного кирпича вперекладку с пробитыми кувшинами, увенчанные кувшинами же голубятни. Избы, хлевы из соломы и ила, куры, собаки, цыплята, голуби и индейки: все это кричит, кудахчет и летает вокруг колонн священного жилища Осириса.

На пароходе экскурсии:

Гурнэ (в путеводителях Курнэ), гробницы фараонов в скалах долины Бибак эль-Молук, храм Дейр эль-Бахри и Колоссы.

На западном берегу Рамзеум (Мемнониум Рамзеса II), гробницы Шеик Абд эль-Гурне, храм Дейр эль-Мединэ и группа развалин Мединет-Абу.

Луксорский храм, ближайший к гостинице и пристани. Выстроен храм так, что длиной своей он параллелен Нилу. Для защиты его от наводнений возведена была при Птоломеях надежная плотина, вполне сохранившаяся и поныне, у нее находится теперешняя пристань.

Фаберовский поселяется в гостинице для приезжих «Луксор», находящейся на пути к храму. Белые стены, окруженные заросшим миртами и пальмами садом. В саду луксорской гостиницы — пальмы, бамбук, акации, грецкие орехи, лимоны, апельсины, померанцы, рожки, кактусы, алоэ. Щебечут птицы. В луксорской гостинице два служителя, похожих друг на друга: Мохаммед и Махмуд, носят короткие штаны и бумажные рубашки синего цвета. В отеле Луксор имеется лекторий. В отеле есть конторщик. В соседнем номере селится Дмитриева.

— Москов, копт! Кристос, ami, ami, ami! Копт, Ак-падишах, ami, ami!

Поляк больше не желает продолжать путешествие.

На следующий день все отправляются на экскурсию в «долину смерти» (Бибан эль-Молук) (букв. «Царские врата или Долина царей»), в т. ч. Пенелопа (зря что ли платили 5 шиллингов за седла! К тому же она раздражена отказом продолжать путешествие, ее вовсе не радует перспектива ехать дальше на дхабии с Владимировым и мачехой, чем ее пробует утешить Фаберовский). Смит и Гримбл, Какссон, Гризли, а Фаберовский остается, сославшись на недомогание. Делает он это в последний момент, чтобы никто из экскурсантов не мог остаться. Ему нужно остаться в Луксоре, так как возможен приезд Владимирова, а прибытие его и самостоятельное нахождение в Луксоре грозит непредвиденными неприятностями. Дмитриева тоже не едет, так как, по ее легенде, приехала на раскопки в Луксор. Она действительно знакома с французскими археологами, ковыряющимися здесь.