Над пропастью во ржи

интересно. Подумать только - про Аннаполис! Да что он знает
про Аннаполис, господи боже! Какое отношение это имеет к его рассказам? -
Фу, просто обалдеть можно от этой чуши! Проклятый Голливуд! - А что у тебя
с рукой? - спрашиваю. Увидел, что у нее на локте наклеен липкий пластырь.
Пижама у нее без рукавов, потому я и увидел.

- Один мальчишка из нашего класса, Кэртис Вайнтрауб, он меня толкнул,
когда я спускалась по лестнице в парк. Хочешь покажу? - И начала сдирать
пластырь с руки.

- Не трогай! А почему он тебя столкнул с лестницы?

- Не знаю. Кажется, он меня ненавидит, - говорит Фиби. - Мы с одной
девочкой, с Сельмой Эттербери, намазали ему весь свитер чернилами.

- Это нехорошо. Что ты - маленькая, что ли?

- Нет, но он всегда за мной ходит. Как пойду в парк, он - за мной. Он
мне действует на нервы.

- А может быть, ты ему нравишься. Нельзя человеку за это мазать
свитер чернилами.

- Не хочу я ему нравиться, - говорит она. И вдруг смотрит на меня
очень подозрительно: - Холден, послушай! Почему ты приехал до с р е д ы?

- Что?

Да, с ней держи ухо востро. Если вы думаете, что она дурочка, вы
сошли с ума.

- Как это ты приехал до среды? - повторяет она. - Может быть, тебя
опять выгнали?

- Я же тебе объяснил. Нас отпустили раньше. Весь класс...

- Нет, тебя выгнали! Выгнали! - повторила она. И как ударит меня
кулаком по коленке. Она здорово дерется, если на нее найдет. - Выгнали!
Ой, Холден! - Она зажала себе рот руками. Честное слово, она ужасно
расстроилась.

- Кто тебе сказал, что меня выгнали? Никто тебе не...

- Нет, выгнали! Выгнали! - И опять как даст мне кулаком по коленке.
Если вы думаете, что было не больно, вы ошибаетесь. - Папа тебя убьет! -
говорит. И вдруг шлепнулась на кровать животом вниз и навалила себе
подушку на голову. Она часто так делает. Просто с ума сходит, честное
слово.

- Да брось! - говорю. - Никто меня не убьет. Никто меня пальцем не...
ну, перестань, Фиб, сними эту дурацкую подушку. Никто меня и не подумает
убивать.

Но она подушку не сняла. Ее не переупрямишь никакими силами. Лежит и
твердит:

- Папа тебя убьет. - Сквозь подушку еле было слышно.

- Никто меня не убьет. Не выдумывай. Во-первых, я уеду. Знаешь, что я
сделаю? Достану себе работу на каком-нибудь ранчо, хоть на время. Я знаю
одного парня, у его дедушки есть ранчо в Колорадо, мне там дадут работу. Я
тебе буду писать оттуда, если только я уеду. Ну, перестань! Сними эту
чертову подушку. Слышишь, Фиб, брось! Ну, прошу тебя! Брось, слышишь?

Но она держит подушку - и все. Я хотел было стянуть с нее подушку, но
эта девчонка сильная как черт. С ней драться устанешь. Уж если она себе
навалит подушку на голову, она ее не отдаст.

- Ну, Фиби, пожалуйста. Вылезай, слышишь? - прошу я ее. - Ну,
брось... Эй, Уэзерфилд, вылезай, ну!

Нет, не хочет. С ней иногда невозможно договориться. Наконец я встал,
пошел в гостиную, взял сигареты из ящика на столе и сунул в карман. Устал
я ужасно.




22




Когда