Беги, Люба, беги!

Однако, несмотря на карусель вопросов в моей обескураженной голове, откуда-то из самой глубины сознания доносился насмешливо-бесстрастный голос: «Ты же знаешь, что это он... Ты его видела...»

Выскочив из подъезда, я опрометью кинулась к поджидавшей «девятке». С удивлением глядя мне в лицо, Игорь Федорович присвистнул:

— Чего это с тобой? Черти, что ли, гонятся? Да ты бледная, как покойник!.Ты в порядке, Петровна?

— Игорь Федорович, теперь домой, пожалуйста! — только и смогла произнести я.

А дома меня ждал сюрприз. На кухне горел свет, на плите закипал чайник, стол был накрыт, а за столом, выбритый и аккуратный, сидел Олег. Я зашла в ванную вымыть руки, и через несколько секунд он возник за моей спиной.

— Здравствуй, Люба, — сказал он тихо. — Мне надо с тобой поговорить... Мы ведь можем выпить чаю, правда? — не глядя на меня, засуетился Олег.

Поскольку это было не самое удивительное из услышанного за сегодня, я рассудила, что чашка хорошего чая мне и в самОм деле не помешает. Беда была в том, что заваривать хороший чай Олег не умел. Не был, так сказать, приучен к домашней деятельности, кроме руководящей. Но я понимала, что чаепитие лишь повод.

— Люба, — стоило мне опуститься на табурет, вкрадчиво выдохнул муж, — я знаю, что тебя очень обидел. Но... я люблю тебя! Я, конечно, сволочь, но ты же сама знаешь, что я тебя люблю... Люба, это было мимолетное увлечение, ошибка.

«Очередная, — вдруг с неизвестно откуда взявшимся сарказмом подумала я, вглядываясь в красивое лицо мужа, — но не последняя...»

Я внимала не без удивления. Извиняться Олег не умел и не любил. Но я уже успела подзабыть, каким изумительным артистом является моя дражайшая половина.

— Люба, я ведь знаю, что ты меня тоже любишь. Прости! Давай все начнем сначала! — И супруг, порывисто подавшись вперед, нежно стиснул мои пальцы. — Любонька...

Я испугалась. Сейчас он заглянет мне в лицо своими умопомрачительными глазами, склонит голову набок и широко улыбнется. И все действительно начнется заново...

— Олег... — аккуратно убирая руки, мягко улыбнулась я, — не надо... Я тебя простила. Правда — простила и зла не держу. Но это все, что я могу тебе ответить.

— Нет, Люба, не говори так! Я знаю, что все еще можно исправить. Хочешь, уедем куда-нибудь?! Насовсем?!

— Зачем? От себя не уедешь. У меня здесь работа, Лидка... Мне некуда ехать!

— Ах, работа? — с придыханием отозвался он, и наконец-то в его голосе промелькнули знакомые нотки. — Что ж, я понимаю...

Олег вскочил на ноги и нервно замельтешил по кухне. В какой-то момент я подумала, что он меня ударит. Однако, побегав немного, он снова сел напротив.

— Я виноват! Виноват! Но прошу, поверь мне в последний раз! Это никогда больше не повторится! Клянусь!

Наши взгляды встретились. Я знала, что нужна ему. Так, как нужна была всегда — только ради него самого.

— Нет, — вставая, ответила я, — мне не нужны клятвы. Этот горшок уже не склеить. Гораздо легче сделать новый.

— Вот как! — нервно усмехнулся Олег, — Новый? Понятно. Так я и думал! Я давно знал! Ну и кто он? Богат? Хорош в постели? Что ж ты молчишь?

Теперь супруг гораздо больше походил на самого себя. И почему-то мне вдруг сделалось смешно. Чем громче кричал Олег, тем сильнее смеялась я. Он вскочил, замахиваясь кулаком, но я захохотала ему прямо в лицо, и он отпрянул. В бешенстве он с размаху ударил в дверцу висящего рядом шкафчика, пробив ее насквозь.

Утром возле гардероба мы столкнулись с Тигриным.

— Здравствуй! — улыбнулся он. — А я тут тебя поджидаю.

Я в ответ тоже улыбнулась, хотя на улыбки меня вовсе ' не тянуло. Просто Максим выглядел таким счастливым, что не захотелось портить ему настроение кислым видом.

— Привет! Что-нибудь случилось? — откликнулась я нейтрально.

Тигрин помотал головой.

— Ничего, если не считать, что я скучал. Сколько дней мы уже не виделись? Ты меня избегаешь?

— Нет, просто много работы.

— Справляешься?

— Вроде да...

— Наверное* легче сидеть на приеме?

— Легче, — согласилась я. — Но гораздо скучнее.

Болтая о пустяках, мы вошли в лифт. Когда двери закрылись, Максим спросил:

— Что, звонков больше не было?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Теперь я не снимаю трубку, пока не заработает автоответчик.

— Хитро! — засмеялся Тигрин — А мы голову ломали!

— Тебе, наверное, пора забрать свой прибор?

— Можно, — согласился он. — Скажи, когда удобно, я приеду.

Мы уже спустились на уровень «Б» и шли по коридору, когда Тигрин спросил:

— Ты сильно торопишься?

— Не очень. Но через пятнадцать минут меня Березкина будет ждать.

— А ты бывала у меня в гостях?

— В гостях? Где?

— В моем служебном кабинете! — засмеялся Максим. — Домой ведь ко мне ты не поедешь... Хочешь посмотреть?

— Конечно! Если успеем.

Для того, чтобы попасть в кабинет начальника охраны «Медирона», пришлось пройти несколько дверей-невидимок. Кабинет оказался огромным. Он был напичкан

разнообразной техникой, отчего походил на павильон для съемок фантастического фильма о будущем. Стену напротив двери занимали стеллажи, кожаный диван и столик. Слева стоял громадный, содержащийся в идеальном порядке, письменный стол, вдоль противоположной стены светились экраны, на которых мелькали силуэты в белых халатах. Громада «Медирона» была как на ладони, и это производило завораживающее впечатление. Несколько минут я стояла, разглядывая живые картинки.

— Интересно? — хмыкнул Максим, усаживаясь в свое кресло. — Здесь стоят дублирующие системы всех камер, постов и центрального пульта. Я могу заблокировать любую дверь, любой лифт... Даже все входы в корпуса.

— Здорово! Наверное, все это стоит кучу денег?

— Но, поверь, оно того стоит! — убежденно отозвался он. Заметив мой брошенный на часы взгляд, поинтересовался: — Уже пора?

— Да, — вежливо улыбнулась я. — Выведи меня, пожалуйста, из своих катакомб!

Губы Тигрина тронула чуть заметная улыбка. Подниматься с кресла он явно не спешил. Меж тем я подошла к двери, но открываться та и не думала. Я взглянула на Тигрина укоризненно:

— Так нечестно...

Подобное выражение глаз я уже у него видела, и оно не сулило мне ничего путного.

— Меня ждет пациент, — с выражением сказала я и посмотрела строго.

Тигрин так же выразительно вздохнул и поднялся. Мы вышли в коридор.

— А наши машины подбирают пострадавших на улице? — вдруг спросила я.

— Почему нет? — пожал Максим плечами. — Если оказываются рядом, подбирают.

— И куда везут? В «Скорую»?

— Смотря какой случай. Если сюда ближе, зачем везти через полгорода? Иногда пострадавшие сами просятся к нам. Если в сознании, естественно.

Тут мы вышли к дверям отделения. В конце коридора

я увидела Березкину. Она наблюдала за нами с большим интересом.

До обеда мы возились с пациенткой. Потом пришли Посколец со Жвакиным, и мы с Березкиной отправились в столовую. Она должна была еще зайти к Исмаиляну, поэтому торопилась и даже отказалась от любимых пирожных. Мне торопиться никакой нужды не было, и я с чистой совестью решила побаловать себя кофе с эклером. За этим увлекательным занятием я задумалась, решительно не заметив, как кто-то расположился у столика за моей спиной.

— Платова... — донесся глухой голос, и я встрепенулась, удивленно моргая.

Все столики, стоящие рядом, были свободны, и в какое-то мгновение я решила, что мне послышалось. Но кто-то снова тихо произнес мою фамилию.

И я оглянулась. Спиной ко мне сидела женщина. Она не повернула головы, но узнать, кто это, труда не составило.

— Шушана Беркоевна? Здравствуйте...

— Все доступы к файлам, — четко произнесла Циш, — содержащим особые папки, фиксируются на пульте центрального управления, а также в дублирующих системах.

Я ничего не успела ответить — она поднялась и направилась к выходу. А я так и осталась сидеть, держа в руке недоеденное пирожное.