С неба женщина упала

— Юлька! — взвыла я, пытаясь вцепиться зубами в чужую руку.

Кто-то схватил меня сзади за волосы, рванул, я влетела в огромную машину с тонированными стеклами, ударившись со всего размаху спиной обо что-то твердое. В следующее мгновение меня опрокинули на спину, я попробовала подняться, но чьи-то сильные руки быстро прижали к моему лицу мягкую, невыносимо пахнущую тряпку. Я отчаянно пыталась вырваться, стараясь не дышать, но перед глазами все поплыло, дыхание сбилось, в бессилии вскрикнув, я провалилась в темноту.

* * *

Кап, кап... Боже мой, что это такое?.. Какая скотина не закрыла кран? Как голова болит, господи, да выключите же наконец эту чертову воду!

Я шевельнулась, но сразу же об этом пожалела.

— О-о! — попробовала я застонать. — Не иначе меня переехала машина...

Пить как хочется... Последний раз я себя так плохо чувствовала... Да никогда! Что это со мной... И где я?

Поняв, что глаза все же придется открыть, я опять застонала. Ну, раз, два, три... нет, лучше еще немного полежать... И на чем таком неудобном я лежу? Осторожно вытянув перед собой затекшие руки, я пошевелила пальцами. Потом опустила руки вниз и пощупала свое ложе. Ну и ну! Может, я йог, только об этом забыла? Я осторожно приоткрыла один глаз и сразу зажмурилась: прямо над моей головой ярко

светила электрическая лампочка. Электроэнергию здесь явно не экономили. Закрыв глаза рукой, я осторожно села, испытывая во всем теле страшное нытье и ломоту.

«Господи, — подумала я, убрав руки и испуганно оглядываясь по сторонам, — это еще что?»

В голове снова начался колокольный перезвон. Я осторожно выдохнула. Увиденное казалось мне какой-то глупой шуткой.

«Этого не может быть...» — начала я, но спохватилась, — пожалуй, это я уже говорила.

Находясь в подобной ситуации, самое разумное было бы немножко поскрипеть мозгами, но мозги мои от этого занятия упорно отказывались, и чувствовала я сейчас себя довольно странно: в голове не было ни единой мысли. Я просто пялилась на стенку, в которой, надо признаться, не было абсолютно ничего примечательного. Выкрашена в этакий веселенький серый цвет, как и остальные три, так что говорить о творческом подходе к дизайну загадочной комнаты не приходилось. Посидев так некоторое время, я сумела разглядеть в стенах две двери, тоже серенькие и неприметные. Придя к выводу, что сюда я попала непременно через одну из этих дверей, стала размышлять, не покинуть ли тем же путем это неприглядное место, лишенное не только элементарных окон, но и практически не имеющее мебели. Лежанка-йога, облезлая тумбочка и табуретка в зачет не шли.

Я встала, что, кстати, вышло у меня довольно ловко, и двинулась к ближайшей двери. С ходьбой было немного хуже, но, остановившись всего пару раз, я преодолела метра три бетонного пола и потянула на себя ручку. Д верь открылась легко, я нетерпеливо сунула нос в образовавшуюся щель и немного расстроилась. За дверью я обнаружила нечто, похожее на ванную комнату, но самой ванны тут не было. Присутствовали вделанный в стену ржавый душ, из которого с завидным упорством падали звонкие капли, унитаз, раковина и малюсенькое зеркало над ней. Оно было тщательно вмазано в стену, словно хозяева опасались, что гости могут ненароком прихватить его с собой.

Подошла ближе, ухватилась за край раковины, чтобы не слишком шататься, и взглянула на себя.

— Мама! — вскрикнула я, отпрянув.

Вышло испуганно, хотя пугать себя я вовсе не собиралась. Из зеркала на меня глядела... глядело... В общем, не столь важно кто. Ясно было лишь, что обладатель этих

отекших красных глаз, обрамленных живописной синевой, пережил несколько очень неприятных и тяжелых минут. И то, что это была именно я, огорчало до невозможности.

Выйдя из ванной, снова села на незатейливое ложе. Не потому, что сильно устала, просто у меня почему-то совершенно пропало желание открывать вторую дверь. Определенно ничего хорошего меня там не ожидало, да она наверняка и не откроется. Неожиданно сквозь колокольный перезвон в голове я уловила какой-то посторонний шум. Не успев осознать, что же это может быть, я растянулась на лежанке лицом к стенке и затихла. У неисследованной двери послышался топот, в замке повернулся ключ, и дверь распахнулась.

— Ну да, так ты и ушел! — услышала я продолжение какого-то разговора, причем по развязной интонации и манере говорить было понятно, что излишним воспитанием говорящий не обременен. — Какого хрена ты мне свистишь?

Он жизнерадостно гыкнул, о чем идет речь, узнать возможности не было, зато стало понятно, что визитеров как минимум двое.

— Ну, глянь, блин, перевернулась! — захрипел кто-то за моей спиной, и я догадалась, что речь идет обо мне. — А ты «доктора, доктора»! Бабы, они ж живучие, е-мое! Я те говорил! Но эта дрыхнуть здорова, два дня как...

— Эй, ты! — перебил специалиста по женщинам первый.— Очухалась, нет?!

Это уже относилось непосредственно ко мне, но я не шелохнулась, не испытывая ни малейшего желания общаться с молодыми людьми. Почувствовала несильный толчок в спину, затем еще один.

— Не дергается, — вроде бы огорчился хрипатый, — может, ее на пол стащить?

«Вот паразит! — возмутилась я про себя. — Разве так можно обращаться с дамой?»

— Стащат тебе за яйца! — неожиданно отреагировал первый. — Забыл, че тебе сказали?

Я воодушевилась, обрадовавшись подобному повороту беседы, начиная испытывать симпатию к этому парню, а также к тем, кто явно замолвил словечко в мою пользу. Хрипатый огорченно завздыхал, видно, переживая по поводу подобной несправедливости, и проронил:

— Ну и сколько мы, блин, вокруг ней вертеться будем? Если она остынет, думаешь, это больше понравится?

Остывать я не собиралась, но вот чувство голода начала испытывать совершенно некстати, да к тому же довольно сильно. «Вот незадача!» — огорчилась я и чуть слышно вздохнула.

— О, глянь, проснулась! — обрадовался первый и принялся трясти меня за плечо. — Хорош валяться, вставай давай!

Я глухо застонала, не открывая глаз, и замерла.

— Чей-то она? — испуганно спросил хрипатый. — Может, позвать кого?

— Кого ты звать собрался, урод? Тебе сказали, за ней смотреть, вот и смотри!

— А че мне на нее смотреть-то? Баб я, что ль, не видел? Ты у нее это, пульс пощупай!

— Себе пощупай! — зло огрызнулся напарник. — Доктор хренов!

Но за руку меня взял и даже попробовал найти пульс. Я бы ему с удовольствием помогла, для меня это раз плюнуть, но не сейчас. Однако медицинское обследование затягивалось, не собрались ли мои сиделки лечить меня голоданием? В то же время страшно не хотелось живого общения. Кто знает, что они собираются мне сказать, когда я очнусь? Ясно, что ничего хорошего. Из всей этой истории с самого начала не могло выйти ничего путного. Размышляя, что же для меня сейчас наиболее благоприятно: ожить или лежать в беспамятстве, я поняла, что, сколько ни пролежи, последствия вряд ли изменишь.

«Летать так летать!» — ободрила я себя, крякнула от боли, развернулась и села. По характерному звуку я определила, что склонившиеся надо мной резво шарахнулись в стороны, хотя вроде ничего экстравагантного я не сделала. Проморгавшись как следует, я разглядела двоих совершенно обычных с виду ребят. Одного из них, если бы меня спросили, я бы назвала дохлым: майка без рукавов висела на нем как на вешалке, зато голову украшала потрепанная черная бандана с красным черепом. Второй был поменьше ростом, но потолще, круглые щечки окрашены здоровым румянцем. Его мамаша явно беспокоилась о сыночке. Оба они замерли, уставясь на меня и открыв рот. Это мне не очень понравилось, в подобных ситуациях сразу начинаю подозревать, что чем-то испачкала лицо или стала всемирно известной знаменитостью, которой об этом забыли сообщить.

— Чей-то с ней, блин? — изрек толстый, и я таким образом вычислила хрипатого.

— А хрен разберет! — логично предположил дохлый и пожал плечами.