Своя Беда не тянет

Я схватил тетрадь и начал искать то место, на котором бросил читать в прошлый раз. Я ушел из реальности, пытаясь лихорадочно разобрать корявые буквы. Кто-то стащил с меня штаны, зацыкал, засокрушался, трогая рану, обтирая кровь. Запахло то ли спиртом, то ли зеленкой, небольно обожгло ногу, и как сквозь вату я услышал голос Возлюбленного:

– Огнестрел, однако! Повезло, пуля вскользь прошла. Бинтуй, Салима, а я ему сейчас обезболю.

Рот обожгла какая-то жидкость, наверное, водка. Я послушно проглотил ее, но мозги мои не могло затуманить ничто.

«Конечно, я наврала.

Я не второй раз попробовала марихуану. Не второй раз, а первый. Мои знания были чисто теоретические – и про траву и про «ракету». В силу своей работы в криминальной газете я нахваталась сведений на разные темы, но все, что я знала про коноплю – результат сеансов массажа, который делал мне сосед по площадке Серега. Он был профессиональным массажистом и работал на дому, имея постоянных клиентов. Снимая мне приступ хондроза, он каждый день по тридцать минут ездил мне по ушам о том, в какой отсталой стране мы живем. Отсталой, потому что нигде на Западе давно не преследуется употребление марихуаны. Он так поэтично поведал о полезных свойствах этого растения, что я ему почти поверила. Он даже доверительно показал мне на подоконнике несколько любовно выращенных кустиков индийской конопли, семена которой ему привезли друзья-иностранцы. Он же продемонстрировал мне принцип действия «ракеты», похваставшись тем, что сам изобрел это устройство для рационального и эффективного курения травы. Серега взахлеб рассказал о том, как ездил в Голландию, где в специальных кафе-шопах продают кексы с анашой.

– А наши бабы-дуры на ночь кексов налопались и весь приход проспали! – хохотал Серега. И добавлял:

– Все! К черту из этой страны! В Голландию! В Голландию! Там много разной анаши!

И чего только якобы эта трава не лечит – и глаукому, и артрит, и гипертонию, и онкологию. А главное – никакого привыкания. Я почти поверила, что косяк безобиднее и полезнее обычной сигареты. Правда, на его предложения затянуться косячком или «ракетой» всегда отвечала отказом. Мне это было неинтересно. Интересно мне стало только тогда, когда подобную «ракету» я обнаружила у Бизи в кармане.

Бизон купился, сдался и накурился. Строит из себя праведника, но ничего нет проще, чем поймать его на «слабо». Когда после второй затяжки моя крыша безнадежно отделилась от тела, я поняла, что Серега был не прав. Я поняла, что есть принципиальная разница между табаком и коноплей.

А, может, у голландцев крыши крепче?

Или конопля мягче?

Дрянь трава, одним словом.

Никогда в жизни мне не было так феерически весело и так невыносимо стыдно потом за последствия. Никогда так близко не светила мне скамья подсудимых. Я так думаю, что не дай бог жить там, где каждый может безнаказанно обкуриться травы, когда захочет.

На работу я сегодня не пошла. Работа в газете всегда дает шанс отмазаться от жесткого графика рабочего дня. Достаточно позвонить в редакцию и сказать: «Я на задании». Впрочем, можно и не звонить, все и так поймут, что ты на задании. Или в командировке. Мне всегда интересно, сколько нужно отсутствовать в нашей газете, чтобы тебя спохватились. Однажды я решила сменить место работы и, никого не предупредив и не написав заявления об уходе, устроилась в один глянцевый дамский журнал. Я проработала там целый месяц, с омерзительной щепетильностью боясь опоздать утром, а вечером уйти на минуту раньше. И хоть зарплаты в этом журнальчике вполне хватало на то, чтобы безбедно дотянуть до следующей, мне стало там тошно. Так тошно, что когда мне вдруг позвонили из «Криминального Сибирска» и сказали: «А чегой-то ты, Тягнибеда, до сих пор зарплату свою не забрала?», я с радостью помчалась в родную газету. И получила зарплату за месяц, который проработала в другом издании. Я без сожаления уволилась из журнала и вернулась в газету. Все равно тех денег, которые дают абсолютную свободу, журналистом не заработаешь. Так пусть за небольшие деньги я получу хотя бы возможность заниматься интересной работой. А то в журнале я чуть от скуки не сдохла, объясняя дамам, как сохранить привлекательность, если тебе стукнуло далеко за шестнадцать.

Короче, на работу сегодня я не пошла. Я приехала домой, и, не обнаружив в квартире ташкентских девушек, сварила себе кофе – такой, какой люблю: из трех сортов зерен, без сахара, но с корицей. С тех пор как Бизон сбежал через балкон, я стараюсь ловить кайф от одиночества и независимости. У меня это почти получается, только я стала замечать за собой, что вечерами жду, когда балконная дверь откроется, и Бизя шагнет с мороза в теплую квартиру, впустив клубы холодного воздуха, зажав под мышкой стопку тетрадей, которые нужно проверить к утру. Шагнет, и, не заметив меня, пройдет на кухню. И просидит весь вечер ко мне спиной, словно я мебель, которой стукнуло далеко за шестнадцать. Он сбежал без вещей, он даже не зашел за ними. Ходит в потрепанной демисезонной куртке, висевшей в сарае, в одних штанах и одной рубашке. Ему мало надо. В отличие от меня. Мне нужно все и желательно сразу. Он это знает, потому и удрал через балкон, расписавшись в своем бессилии. Нет, не бессилии, а нежелании...

В общем, на работу я не пошла. И звонить туда не стала. А зачем звонить, если и так все поймут, что я на задании. А я и есть на задании. Если порыться в этом «грибановском» деле, то можно написать сенсационный материальчик, порешав при этом свои проблемы. Напившись кофе так, что почувствовала его возле ушей, я пошла к соседу Сереге.

Он, конечно, был занят. На массажном столе возлежала клиентка лет двадцати в одних стрингах. Серега всегда уверял, что клиентка для него не женщина, а просто тело – «мясо и кости», только почему-то всегда это тело принадлежало блондинкам лет двадцати. Все как одна они боролись с целлюлитом и платили Сереге за сеанс немалые деньги. Просто представить себе не могу, чем бы зарабатывал он на жизнь, если бы человечество не придумало проблему «апельсиновой корки».

– Ты говорил, Серега, – начала я с порога, – что «ракету» сам изобрел.

– Тс-с! – Серега округлил глаза в неподдельном ужасе. Он держал на весу блестевшие от массажного масла руки и всем своим видом показывал, что не намерен сейчас со мной беседовать на щекотливые темы, и уж тем более впускать в квартиру.

– Ты говорил, Серега, – я отодвинула его накачанное постоянным физическим трудом тело – «мясо и кости»! – и прошла в комнату. Блондинка скосила на меня подведенный глаз. Я сунула ей под нос какой-то журнал.

– Знаете, девушка, по новой методике, каждые пять минут нужно делать перерыв в разминании мышц. Но это стоит дороже.

– Я заплачу, – кивнула блондинка и уткнулась в журнал.

– Ну, вы даете, коллега! – восхитился Серега и повел меня на кухню, где на подоконнике буйствовали зеленью кусты индийской конопли.

– Ты говорил, что «ракета» – твое изобретение? – повторила я вопрос.

– Ну, в общем, в какой-то мере... Принцип, конечно, известный..., чтобы из маленькой дозы извлечь наибольшую пользу... – Серега вытер вафельным полотенцем руки. – Можно сказать, я эту идею усовершенствовал, наперсток придумал и как закрепить...

– Понятно, тогда скажи, откуда такая «ракета» могла появиться в школе? – Я помахала перед его носом бутылкой, которую прихватила с собой. Серега взял ее, мечтательно понюхал и сообщил:

– Да, палево реальное. Это, наверное, Лялька-зараза своим клиентам рассказала, как экономичнее траву расходовать и быстрее кайф словить.

– Кто это, Лялька-зараза?

– Цыганка, которая ганджубасом торгует. У нее свои покупатели-оптовики есть. А те, в свою очередь, своих клиентов имеют – тех, кто непосредственно употребляет. Вот они и учат друг друга всяким приспособам. Я Ляльке «ракету» как–то показал в действии, она и растрепала всем.

– В долг она работает?

– Нет, только за наличку. В день до десятка тысяч имеет. Вот те, кто потребителям дозы продает, уже, бывает, в долг работают. А Лялька... она скидки хорошие дает, если ты ей понравился. А если так понравился, что она и переспать с тобой не прочь, то можно и бесплатно партию срубить. – Серега потупился, как красна девица, из чего я должна была сделать вывод, что именно таким способом он и получает свой вожделенный ганджубас.