Своя Беда не тянет

Наверное, они были добрые, наверное, они были славные, только понятие «радушная хозяйка» – не про меня. Я хотела, чтобы в моем доме не пахло чужим духом, особенно женским, я хотела наслаждаться одиночеством, курить в кровати, ходить голой, не натыкаться на чужие вещи и не слушать вечерами длинные истории о несостоявшейся любви.

Может, мне попробовать вечерком, когда стемнеет, перевезти сюда Возлюбленного? Он огромный, страшный, вонючий, у него на роже написано уголовное прошлое. Сбегут, не сбегут? Точно сбегут. Или в Ташкент, или в гостиницу.

Чтобы узнать телефон фирмы «Медодежда», мне не пришлось прибегать к помощи моего знакомого опера, который при необходимости пробивал мне адреса и телефоны по ментовской базе в компьютере. В потрепанном справочнике «Желтые страницы» я без труда отыскала координаты ООО «Медодежда» и даже прямой телефон директора. Видно, дела у фирмы и правда шли из рук вон плохо, потому что трубку взяла не секретарша.

– Слушаю! – рявкнул вполне директорский бас.

– Дмитрий Олегович? – Я не ожидала такой быстрой связи и не была готова к разговору.

– Ну не Анжелика же Павловна! – вроде как пошутил бас. – Слушаю!

– Здравствуйте! – Я хотела было выдать себя за оптовика, желающего купить большую партию белых халатов, назначить встречу, а там уже прощупать почву насчет своих подозрений, но язык мой часто действует отдельно от мозгов. – У меня есть доказательства! – выпалил враг мой. – По делу Грибанова...

– Молчите! – бас сорвался на фальцет, будто никогда и не был басом. – Умоляю вас, молчите! Давайте, через полчаса в баре «Гараж»... – Он бросил трубку.

Такого результата я не ожидала. Я не была к нему готова. Бар «Гараж» находился в пятнадцати минутах езды от моего дома и был не баром вовсе, а рестораном, просто в городе пошло новое поветрие называть рестораны барами, чтобы избежать излишних придирок со стороны санэпидемстанции. «Гараж» был недешевым заведением, но сейчас было дневное время и можно заказать бизнес-ланч – самое недорогое удовольствие в любом ресторане. Я порылась в кошельке и решила, что вполне могу себе позволить поболтать за обедом с господином Мишиным, который так боится доказательств его отношения к делу Грибанова.

Я не стала приводить себя в порядок и помчалась на стоянку, чтобы успеть прогреть машину. День стоял солнечный, но морозный. Солнца в Сибири так мало, что каждое светлое мгновение придает необыкновенный оптимизм. Может быть, все обойдется?

Садясь в машину, я поймала себя на том, что внимательно посмотрела на ее марку, цвет и номера. Я гнала, но все равно опоздала. Пару раз пришлось объезжать по встречной пробки, но на красный я не решалась пролетать – все же не на «мерсе» еду. Наконец, я воткнулась на стоянке, найдя приличное местечко поближе к выходу: кто знает, может, и удирать придется.

В баре было темно. Антураж заведения деликатно воспроизводил обстановку гаража – любимую и желанную для многих представителей мужского пола. За столиками сидели в основном мужики и тянули пиво. Я неприкрыто усмехнулась, оглядев стены, на которых были развешаны гаечные ключи, монтировки и старые колеса. По-моему, для полного счастья посетителей нужно повесить табличку «Женщинам вход воспрещен». Я попыталась определить, который из мужиков и есть господин Мишин. У всех был вид расслабленный и умиротворенный, и только один чернявый дядька за самым дальним столиком маялся, бегал глазками по потолку, потел в костюме с галстуком. Заметив меня, он впился глазами в мои сапоги, потом дубленку, сумку, рассмотрел даже руки: так смотрят, когда хотят решить, сколько заплатить надоевшему, но опасному свидетелю. Я уселась напротив него за столик, на котором стояли два коктейля, украшенных яркими фруктами. Я понятия не имела, как начать разговор, но он облегчил мою задачу.

– Я вас узнал, – прошептал вдруг Мишин, перегнувшись через стол. Это сообщение меня огорошило.

– Да?! – Я губами схватила спасительную соломинку, торчавшую из коктейля.

– Ну да, – энергично зашептал главный по медодежде, – вы репортер из криминальной газеты, с какой-то дурацкой фамилией про счастье.

– Про беду, – поправила я.

– Что?!

– Моя фамилия не про счастье, а совсем наоборот.

– Да черт бы вас побрал с вашей фамилией и вашей скандальной газетенкой!

– Он забегал черными глазками по столу, взял пачку «Парламента», но она оказалась пуста. Я достала из сумки «Житан» и закурила, не предложив ему. Коктейль оказался алкогольный, но я решила, что лишний градус в этом разговоре мне не помешает.

Я бы сказала, что все пошло не по моему сценарию, если бы этот сценарий у меня был. Самое большее, чего я ждала от этого разговора – это личные впечатления об этом человеке и возможности его причастности к странным событиям. Оказалось же, что он знает не только, где и кем я работаю, но и имеет какое-то представление о моей фамилии. Может, я ему чем-то когда-то насолила и он, как говорит блондинка, изящно меня предупредил, подставив моего мужа?

– Давайте ваши доказательства! – выпалил он, снова схватился за «Парламент», и снова увидел, что пачка пуста.

– Что значит – давайте?

– Ну что там – негативы, диски, дискеты, кассеты? Что? Деньги я принес. Надеюсь, три тысячи долларов вам хватит, чтобы ваша гнусная желтая газетенка обошлась без очередной порнографии?

Внезапно я поняла, что сделала холостой выстрел. Мне стало скучно, грустно, и захотелось поскорее уйти. Я промолчала.

– Давайте по быстрому, вы мне компромат, я вам бабки. Только прошу, настаиваю, это единственная и последняя сумма, которую я могу заплатить. Дайте слово, что вы больше никогда у меня ничего не попросите.

Я опять промолчала. Черт его знает, как должна вести себя приличная шантажистка... Наверное, он тоже не знал, потому что вдруг разоткровенничался, ему вдруг захотелось поплакать мне в жилетку.

– Вы не понимаете, вы ничего не понимаете! Вам лишь бы падали кусок схватить и прибежать в свою скандальную газетку. Смотрите, как интересно, Мишин спит с дочкой Грибанова! Его зять – рогач, дочка – шлюха! Что у вас там – тираж, подписка, гонорар, премии? Так вы делаете свои бабки? Каждый делает их, как может, как умеет. Когда моя фирма разорилась, мне пришлось несладко. У меня тоже, знаете, дети, мама, жена, мама жены. И все хотят кушать, учиться, одеваться, развлекаться! А я – один! Один я! И дело у меня одно! Годами наработанные связи, поставщики, оптовики – личные отношения! И все вдруг рушится по одному указу сверху. Мы с Верочкой Грибановой вместе учились, в одном классе, она была в меня влюблена. Хорошая девочка, но стра-ашненькая! В семье, говорят, не без урода, младшенький-то у них красавец получился. Конечно, на нее охотников долго не находилось. И папа у нее тогда еще чиновником средней руки был. – Мишин опять схватил пачку «Парламента», и досконально изучил ее внутренности, убедившись, что она действительно пуста. – А когда Вася-умник нашелся, все поняли, какого дурака сваляли.

– И вы поняли?

– Да ладно вам! Кто же знал, что папа станет тем, кем стал! В общем, когда кислород мне перекрыли, я вспомнил, что Верочка ко мне неравнодушная была.

– Подкараулили вечерком на улице, назначили свидание?

– Ой, да ладно! На ярмарке медицинской повстречались, она на стенде у муженька своего сидела. Обменялись визиточками, дело обычное на выставке, все контакты новые ищут. – Мишин вдруг хихикнул. – Ну и созвонились. У меня к тому времени бизнес на ноль сошел. Остатки товара еле рассовал по знакомым за бесценок, а что дальше делать – не представлял! Рынок медтехники переполнен, не сунешься. Чуть в сетевики не подался, какой-то новый полушарлатанский аппарат продавать. Уже бабушек себе подобрал, сетевичек. И тут Верунчик: «Я тебя всю жизнь ждала!» В общем, никакого разврата, сплошная любовь. Где вы нас застукали? На даче?! Говорил ей, только съемные квартиры и каждый раз новые! Эх, женщины! «Я не желаю на чужих диванах!» На своем супружеском будто лучше. – Он снова хихикнул. Я хотела прервать его исповедь, но не успела.