Уж эти мне мужчины

Блюз сменился на мамбо.

– Вы танцуете мамбо? – спросил журналист.

– Я танцую все, – соблазнительно улыбнулся в ответ Альберто.

Мамбо в исполнении маркиза окончательно покорило Хосе Мануэля. Плотнее прижавшись к неотразимой Джейн, журналист приподнял голову, чтобы прошептать на ушко красавице типичный набор приятных банальностей. Ответная улыбка придала Чеме смелости, и, привстав на цыпочки, журналист впился в губы Джейн в страстном поцелуе.

– А я-то думал, что ты изучаешь жизнь сексуальных меньшинств в чисто теоретическом плане, – с трудом оторвавшись от Хосе Мануэля, сказал по-испански маркиз своим обычным голосом. – Но мне было приятно пробудить в тебе столь чистые и возвышенные чувства.

Журналист поперхнулся и, споткнувшись, наступил на подол юбки Альберто. Маркиз ухватился за сползающую вниз деталь туалета.

– Только не надо прилюдно меня раздевать, – заметил он. – Давай оставим эти удовольствия для спальни… Чема, да возьми же себя в руки, на нас начинают смотреть. Обними меня и танцуй.

Хосе Мануэль, повинуясь приказу, автоматически положил руку на талию Альберто.

– Аль, это ты? – недоверчиво произнес он. – Что ты здесь делаешь?

– Тот же вопрос я собирался задать тебе, – ответил маркиз. – Кроме того, меня интересует, какого черта ты притащил за собой эту шизанутую искательницу законного брака?

– Это ты о Мириам? – тупо спросил все еще не пришедший в себя журналист.

– О ней, родимой, о ком же еще. Мало у меня без нее неприятностей.

– Я не хотел, честное слово, – сделал попытку оправдаться Чема. – Ты же знаешь Мириам. У нее бульдожья хватка. Она в буквальном смысле взяла меня за горло.

– Скорее за яйца, – усмехнулся Альберто. – Признайся, она и тебя изнасиловала?

Хосе Мануэль смущенно потупился:

– Как работник прессы, я просто не мог упустить подобного случая. Все-таки Мириам занесена в Книгу рекордов Гиннесса. Ты не сердишься на меня?

– Ты окажешь мне услугу, если женишься на ней, – весело сказал маркиз. – Если хочешь, я могу быть шафером на вашей свадьбе.

– Что ты! – содрогнулся Чема. – Я же не самоубийца. Кстати, ты знаешь, что тебя обвиняют в убийстве? – спохватился он.

– Клянусь, я никого не убивал, – заверил приятеля Альберто.

– Я в этом никогда и не сомневался, – успокоил его Хосе Мануэль. – Меня только интересует, как ты ухитрился влипнуть в подобную историю. Что ты на самом деле делаешь в России?

– Это сложно объяснить, – сказал маркиз. – Мы и так танцуем слишком долго. Я не хочу вызывать подозрений.

– Где мы сможем встретиться? – спросил журналист.

– Я дам тебе адрес комнаты, которую снимаю. Приходи туда сегодня ночью один, но только сначала убедись, что за тобой никто не следит. Главное – ни слова обо мне Мириам или тому громиле из вашей компании. Придумай какой-нибудь предлог, чтобы исчезнуть.

– Можешь на меня положиться, – заверил его Чема. – Так куда я должен прийти?

– Ну как? Твой русский роман продвигается успешно? – недовольно поинтересовалась Мириам, когда Хосе Мануэль вернулся за столик.

– Она запросила слишком много, – нарочито безразличным тоном ответил журналист. – Проститутки меня не интересуют.

– Я же сразу тебе сказала, что она проститутка, – победно улыбнулась модель, – а ты заладил свое, мол, проститутки не носят длинные юбки. Да я таких, как она, за версту чую.

«Рыбак рыбака видит издалека», – подумал Чема и привстал, махая рукой вошедшему в зал немецкому журналисту.

– А вот и Гисберт! Я же говорил, что он придет, – сказал он.

– Черт! Это Родин! – прошептал маркиз.

Маша обернулась. В зал входил грузный мужчина лет пятидесяти в сопровождении трех высоких накачанных телохранителей.

Метрдотель засуетился, провожая высокого гостя к навечно зарезервированному для него столику.

– Проклятье! У меня ноги дрожат, и в туалет страшно хочется, – призналась Арлин. – Даже не ожидала, что я такая трусиха.

– Ты не должна рисковать, – мужественно сказал Джокер. – Я этого не допущу. Лучше я сам пойду к нему. Все-таки я мужчина, а он голубой.

– В данный момент ты женщина, – отрезала Маша, – а Папа Сочинский сказал, что именно я в его вкусе.

– Но ты не можешь подвергать себя такой опасности, – настаивал на своем Вася. – Мы можем придумать какой-либо другой план.

Арлин глубоко вздохнула, собираясь с силами.

– Ничего лучше мы не придумаем, – возразила она. – Мой отец и брат в еще большей опасности. Мне уже лучше. Ну, держите за меня кулаки.

Девушка поднялась из-за стола и, прежде чем Джокер или маркиз успели что-либо сказать, твердым шагом направилась к столику главы новой сочинской мафии.

Леонид Борисович окинул одобрительным взглядом фигуру приближающегося к нему изящного стройного брюнета. В его походке была грация манекенщицы, и сквозь мужественный и красивый облик проглядывали порода и утонченная женственность, которую Генсек столь любил и ценил в юношах.

– Леонид Борисович, простите меня, – обратилась к нему Маша. – Меня зовут Алексей Ложкин. Я недавно приехал из Москвы и хотел бы работать на вас.

Родин одарил Машу покровительственной улыбкой.

– А что ты умеешь делать? – раздевая девушку взглядом, спросил он.

– Я – профессиональный кидала, – гордо приосанилась Маша.

– Что ж, в свое время мы об этом поговорим, – задумчиво произнес Генсек. – Сейчас у меня назначена деловая встреча, так что приходи завтра ко мне домой, скажем, в полдень, только предварительно позвони.

Леонид Борисович сделал знак одному из телохранителей, и тот протянул Арлин золотую визитную карточку с адресом и телефоном.

– Благодарю вас. Уверяю, я вас не разочарую, – слегка поклонилась Генсеку Маша.

– С твоей стороны было бы неосмотрительно разочаровывать меня, – пробормотал ей вслед Родин.

– Похоже, что между Родиным и Волком возникли кое-какие трения, – сияя от радости как начищенный самовар, докладывал Папе Сочинскому Снусмумрик. – Я подслушал разговор Генсека со Стрелком, так вот, Дарасаеву что-то стало известно о реальном финансовом положении Серого Кардинала. Думаю, что Родина ждет сюрприз.

– Хотелось бы мне знать, как связаться с Волком, – задумчиво произнес Папа Сочинский. – Стоило бы подлить масла в огонь.

– Нет проблем! – ухмыльнулся Снусмумрик. – У меня на магнитофоне записано, как Стрелок дает Генсеку новый номер телефона, по которому можно напрямую связываться с Дарасаевым.

Папа Сочинский вскочил с кресла.

– Ты помнишь этот номер? – нетерпеливо спросил он.

– А как же! – гордо произнес Снусмумрик.

– Пожалуй, по такому поводу нам стоит опрокинуть по стопочке коньячку, – ласково потрепал его по плечу Папа Сочинский.

Мириам смотрела на Хосе Мануэля со все увеличивающимся подозрением.

– Похоже, спасение Альберто тебя больше не интересует, – желчно сказала она. – Ну и кобели же вы все! Только пять минут потанцевал с девицей, которой едва доставал до плеча, и уже успел позабыть, что его лучшему другу угрожает смертельная опасность.

– А? Что? – встряхнулся журналист. – Да нет, как ты можешь так говорить! Конечно же, меня волнует судьба Альберто!

– Что-то не похоже, – язвительно скривилась модель. – Кстати, твоя краля все равно уходит, так что позабудь о своих сексуальных фантазиях низкорослого закомплексованного мужчины и сосредоточься на нашем деле.

Чема оглянулся. Альберто в компании спутников двигался в направлении к выходу. Поймав взгляд журналиста, маркиз лукаво подмигнул ему. Проводив приятеля взглядом, Хосе Мануэль переключил свое внимание на Мириам.

– Между прочим, у меня рост выше среднего, – обиженно возразил он. – Это ты у нас переросток.

– Я – переросток? – задохнулась от возмущения модель.

– Да прекратите вы ссориться, – вмешался Гисберт. – Объясните же мне наконец, во что вляпался Альберто де Арнелья.