Уж эти мне мужчины

– Ничего, зато ты живешь полной жизнью, – утешил его маркиз.

– Ну, девочки, теперь вы у меня узнаете, что такое мужской шовинизм! – весело воскликнула Маша, вклиниваясь между ними и беря их под руки. Она превратилась в стройного голубоглазого брюнета с короткой стрижкой и изящной линией усиков.

Мужчина с хриплым голосом, который вначале показался Маше столь неприятным, вытер руки полотенцем и аккуратно сложил в сумку гримерные принадлежности.

– В таком прикиде на вас ни один мент глаз не положит, – заверил он. – Вернемся в гостиную. Хозяину не терпится увидеть вас!

– Ты невеста этого негодяя? – перекрывая Мириам дорогу, поинтересовался Костолом.

Модель с любопытством оглядела крепкую фигуру двухметрового небритого мужчины. Россия начинала ей нравиться.

– Но абло русо! – мелодично произнесла она, кокетливым жестом поправляя прическу.

– Инглиш? – грубо спросил Костолом. Суровая профессия контрабандиста заставила его в свое время попотеть над словарями.

– Йес, ай ду! – Модель живописно выпятила грудь.

– Ты невеста этого негодяя? – снова задал он вопрос, на этот раз по-английски.

– Все мужчины – негодяи, – философски заметила Мириам. – Вы имеете в виду маркиза де Арнелью? Кстати, вы никогда не выступали на подиуме? Ваше тело идеально подходит для рекламы мужского белья!

– Ты знаешь, где он сейчас? – проигнорировав тему мужского белья, продолжил допрос Гарик.

– А кто вы, собственно, такой? – вмешался Хосе Мануэль.

– Захлопни пасть. Не с тобой разговариваю, – грубо оборвал его Костолом.

– А, я поняла! – прощебетала модель. – Вы хотите поговорить со мной о выкупе! Что ж, я готова заплатить!

Мириам подошла к Гарику и, обняв его за шею, чувственно облизала губы языком.

– Ты знаешь, красавчик, что мои ноги занесены в Книгу рекордов Гиннесса как самые длинные в мире нижние конечности? – прошептала она.

– Ты понимаешь, о чем я говорю? – по слогам произнес Костолом. – Я спрашиваю, где твой жених?

– Кажется, он хочет узнать, где находится Альберто, – вмешался журналист.

– Заткнись! – оборвала его модель. – Я сама прекрасно понимаю, о чем он спрашивает… Ты хочешь знать, где находится Альберто? – обратилась она к Гарику.

– Я хочу знать, где находится моя невеста! – высвобождаясь из объятий модели, прорычал Гарик.

– Твоя невеста? Ты хочешь сказать, что Альберто – твоя невеста? – не поверила своим ушам Мириам. – Я, конечно, знала, что он бабник, но мне и в голову не приходило, что он к тому же бисексуал! Так вот почему он поехал в Россию!

– Ты на что это намекаешь? – озверел Костолом. – Ты что, называешь меня недоношенным спидоносным гомиком? Да я самый что ни на есть стопроцентный мужчина!

– Ни на секунду в этом не сомневалась! – раскраснелась от восхищения Мириам. – Люблю сильных сердитых мужчин!

– Так ты ищешь Альберто или твою невесту? – снова вмешался журналист.

– Заткнись! – рявкнул Гарик. – Конечно, я ищу свою невесту. Она сбежала вместе с этим проклятым маркизом!

– Ты хочешь сказать, что мой жених сейчас находится с твоей невестой? – недоверчиво спросила модель.

– А ты что, этого не знала? – вопросом на вопрос ответил Костолом.

– Когда я его найду, я убью его! – темпераментно воскликнула девушка.

– Я тоже, – мрачно добавил Костолом.

– Вай-вай-вай! За что Аллах так не любит меня! – воздевая руки к небу, горестно воскликнул Азиз Шакбараев. – За что он наказывает меня?

– Ты еще спрашиваешь! – удивился Иван Копилкин. – А похищать людей, по-твоему, не грех?

– Кто убьет неверного, попадет в рай, – шмыгнув носом, убежденно произнес Азиз.

– Ты, браток, Уголовный кодекс не читал, – заметил Иван. – За такие вещи не в рай, а в тюрьму нынче попадают. К тому же ты меня вовсе не убил, а похитил. Так что ты со всех сторон оказываешься виноват – и перед Аллахом, и перед законом!

– Я не виноват перед Аллахом! – подпрыгнул чеченец. – Аллах любит меня! К тому же я вас не похищал, а просто стерегу. Я человек маленький!

– Почему же в таком случае ты проиграл мне двенадцать тысяч долларов? – спросил Иван.

Степан Иванович Кашкин возмущенно фыркнул в углу, но высказывать своего мнения не стал.

– На все воля Аллаха, – сокрушенно пожал плечами Шакбараев. – Вот расстреляют тебя через пару недель, и я ничего тебе не буду должен.

– Ты мужчина? – поинтересовался Иван.

– А кто же еще? – приосанился Азиз.

– Тебе ведом горский закон чести?

– А что? – погрустнел чеченец.

– А то, что если ты действительно мужчина, а не шакал паршивый, то в случае моей смерти ты должен будешь выплатить твой карточный долг моей семье. Кстати, запиши на всякий случай адресок моей дочери.

– Где же я возьму двенадцать тысяч долларов? – простонал Азиз. – Я простой пастух, и у меня на шее пятеро детей. Даже если я всю свою семью в рабство продам, я таких денег не наберу!

– А зачем же тогда играл? – припечатал Иван.

– Затем, что я мужчина, – не слишком логично объяснил Шакбараев.

– Ладно, друг! Вижу, ты хороший человек, – беспечно сказал Иван. – Так уж и быть, я прощу тебе долг, но при одном условии – ты должен вытащить нас отсюда.

– Ты что! Я не могу! – замахал руками Азиз. – Даже и не думай об этом!

– Если ты вытащишь нас отсюда, получишь наличными двести тысяч долларов, – подал из угла голос Степан Иванович. – Даю слово мужчины. Твоя семья ни в чем не будет нуждаться. Переберетесь в Краснодарский край, купите домик и заживете как положено.

– Двести тысяч? – не поверил своим ушам чеченец.

– Сделаешь все быстро и без шума – получишь двести пятьдесят, – весомо произнес Серый Кардинал.

– Совсем глупым меня считаешь? – укоризненно покачал головой Азиз. – Да если б у тебя такие деньги были, наш командир за тебя бы еще тот выкуп запросил. Он не дурак. Единственное, на что ты годишься, – это на политические требования.

– Это твой командир тебя глупым считает, – сказал Степан Иванович. – За спиной таких бедолаг, как ты, он договаривается получить за меня выкуп в десять миллионов долларов.

– Врешь! – выдохнул Азиз. – Наш командир – истинный мусульманин. Он не станет обманывать своих братьев по вере! Волк – ревностный воин Аллаха. Он воюет не из-за денег, а из-за Родины!

Серый Кардинал презрительно усмехнулся:

– Что ж, продолжай в это верить, пока твой Волк не разбогатеет на несколько миллионов, а ты не схлопочешь шальную пулю, оставив сиротами жену и пятерых детей.

– А ведь у меня еще двое стариков на шее и брат-инвалид, – уточнил Шакбараев.

Кашкин пожал плечами.

– Значит, сирот будет больше, – философски заметил он. – Я-то, слава Богу, не женат.

Некоторое время все трое молчали, созерцая бурые осыпающиеся стены землянки.

Чеченец первым прервал молчание.

– А ты можешь доказать, что ты действительно так богат? – жалобно спросил он.

– Вот это уже совсем другой разговор, – усмехнулся Степан Иванович.

– В таком виде вас родная мать не узнает! – Комнату снова заполнил приятный баритон Папы Сочинского. – Сейчас вам дадут деньги, новые документы – и вы свободны как ветер!

– В каком смысле? – осторожно поинтересовался Джокер.

– Черт! Никак не могу привыкнуть к этим каблукам, – споткнувшись, вполголоса выругался расхаживающий по комнате маркиз.

– В самом прямом! – В голосе Папы Сочинского послышалась насмешка. – Ты обратился ко мне за помощью, и я помог. Теперь вы можете не бояться милиции.

– А как же мой отец! – воскликнула Маша. – Вы что, не поможете нам его спасти?

– А ты полагала, что я немедленно отправлюсь воевать с чеченскими террористами? – удивился Папа Сочинский. – Тебе не кажется, что ты слишком многого просишь?

– Нет, конечно же, нет, – смутилась Маша. – Но ведь вы сами сказали, что заинтересованы в возвращении Серого Кардинала. Значит, мы должны объединиться, чтобы освободить заложников.