Малыш Джимми

— Парень, здесь парковка запрещена.

Джон поднял глаза к верху и увидел лицо копа повисшее в воздухе. Затем он заметил и голову полицейского, и его кобылу. И продолжал просто смотреть.

— Ты меня слышишь? — спросил коп.

Дортмундер попятился как можно дальше вглубь Рено, прищурил один глаз и, наконец-то, ему удалось правильно сфокусироваться:

— О, — воскликнул он. — Верно. Да.

Кивнув полицейскому, Джон повернулся к Марчу и сказал, чтобы тот отогнал машину.

— Минуточку, — крикнул полицейский.

Когда Дортмундер еще раз взглянул на него, тот уже слезал со своей лошади. «И что теперь?», — подумал он. Офицер спустился на асфальт и склонил свою голову к окну. Он жестко посмотрел на Джона и также сурово на Марча, затем громко потянул носом воздух. Дортмундер догадался, что тот проверяет, пьяны ли они. Он еще раз фыркнул и сморщил лицо:

— Что так воняет?

— Его сигара, — ответил Дортмундер. — Я говорил, что она жутко пахнет, — добавил он и… мимо пронесся Кэдди.

Серебристо-серый Кадиллак лимузин с антенной, шофером в серой униформе и малышом на заднем сиденье. Номерной знак Джерси WAX 361. Дортмундер вздохнул.

— Ок, — ответил Марч торопливо. — Хорошо, офицер, я уже уезжаю отсюда, — и он даже завел двигатель.

— Стоять на месте, — приказал полицейский.

Кадиллак въехал на Сорок вторую стрит и повернул направо. Полицейский, медленно ведя за собой лошадь, в своих узких сапогах направился к передней части Рено. Он рассмотрел автомобиль и номерные знаки, хмуро взглянул через лобовое стекло на двух мужчин. Марч в ответ широко улыбнулся, а Дортмундер просто смотрел на него. Так как с левой стороны проход между Рено и кирпичной стеной эстакады оказался слишком узким, то полицейский ограничился лишь передней частью авто.

Продолжая широко улыбаться копу, Марч уголком губ произнес:

— Что, если он попросит лицензию и регистрацию?

— Может быть, регистрация валяется в бардачке.

— Да, но у меня нет лицензии.

— Замечательно, — произнес Дортмундер.

Офицер наклонился к окошку Марча:

— Зачем вы припарковались здесь?

— Когда проезжал через тоннель, у меня закружилась голова.

Напротив Дортмундера поднялся кобылий хвост и та начала справлять нужду.

— Закружилась голова, хм? Давай-ка проверим твою…

— Ваша лошадь, — громко произнес Джон.

Полицейский посмотрел мимо Марча на Дортмундера:

— Что?

— Ваша лошадь, — продолжил тот, — срет на нашу машину.

Офицер наклонился пониже и взглянул через лобовое стекло на свою кобылу.

— Сукин сын, — выругался он и высунул голову из машины.

Он обошел авто, схватил поводья и начал оттаскивать лошадь.

— Сматываемся отсюда, — сказал Дортмундер.

— Согласен, — и Марч снова завел Рено.

Он съехал с обочины, минуя полицейского и его лошадь. Двигаясь медленно, Марч крикнул офицеру:

— Спасибо, офицер. Я чувствую себя гораздо лучше.

Видимо, лошади надоело стоять на одном месте и теперь, освободившись, она шла медленно по Дайер авеню, шлепала довольная собой и не обращала никакого внимания на все попытки полицейского остановить ее.

— Да, да, — ответил коп, кивая отвлеченно Марчу, а лошади сказал: — Остановись Абнер, стой.

Проезжая Сорок вторую стрит, они застряли на красном свете. Дортмундер злился:

— Черт бы ее побрал, и черт бы ее вернул обратно.

— Значит, попытаемся в среду, — успокоил Марч.

— В следующий раз, лошадиное дерьмо, залетит прямо к нам в окно.

Зажегся зеленый свет и Марч повернул налево:

— Отвезти тебя домой?

— Да.

На Десятой авеню снова пришлось затормозить на запрещающем сигнале светофора.

— Я выбросил сигару, ты заметил?

— Я ведь говорил тебе, она воняет.

— В среду будем ждать на углу Сорок второй. Там можно парковаться.

— Конечно.

Продолжал гореть красный. Марч задумался:

— Слушай, ты спешишь?

— Спешу куда?

— Давай проедемся немного, хорошо?

Дортмундер пожал плечами:

— Делай, как знаешь.

— Отлично.

И загорелся зеленый, и они направились по Десятой авеню. Дортмундер погрузился в собственные мысли, и так продолжалось, пока они не проехали десять блоков, пока Десятая авеню не сменилась Амстердам авеню, а язык на испанский. Но как только они пересекли Восемьдесят шестую стрит, он, наконец, сел ровно, выглянул и спросил:

— Где мы находимся?

— Едем на Девяносто шестую, — ответил Марч, — а затем к Сентрал Парк Вест. После я подброшу тебя домой.

— Смысл?

Марч почесал затылок, и казалось, слегка смутился:

— Ну, никогда не угадаешь, что может произойти? В книге машина ехала через Сентрал Парк.

Дортмундер уставился на него:

— Ты думаешь, что Кэдди направился в Сентрал Парк, потому что в книжке авто тоже двинулось туда?

Марч начинал нервничать и смущаться.

— Мне так кажется. Черт возьми, ведь ничего не стоит просто проверить.

Кроме того, в книге говорилось, что малыш проходит логопедическое лечение, верно? Тем ребенком в Кэдди могут заниматься такие же специалисты, которых полно в Сентрал Парк.

— Это Парк авеню, — напомнил Дортмундер. — Здесь полно других мест, а также по всему городу.

— Если ты не хочешь, то не буду заставлять тебя. Я просто предположил, черт побери.

Джон посмотрел на знак «Девяносто четвертая», что высился над перекрестком, который они проезжали:

— Ты хочешь проехаться до Девяносто шестой, а затем спуститься вниз?

— Верно.

— Хорошо, мы почти на месте, езжай.

— Наверное, это плохая идея, но как мне кажется…

— Нда, я помню. Тебе кажется.

— Да, я так думаю, — ответил Марч и повернул на Девяносто шестую.

Они проехали два квартала до Сентрал Парк, снова повернули направо и двинулись на юг. Парк остался слева, а высокие жилые здания справа. Так они проехали около двадцати пяти кварталов. Марчу становилось все более неловко, а Дортмундеру все более «фаталистически». И вдруг Марч резко ударил по тормозам и закричал:

— Сукин сын!

Такси позади них просигналило, пронзительно запищало тормозами и пронеслось мимо, выкрикивая в воздух различные «слова». Дортмундер взглянул туда, куда показывал Марч:

— Не могу поверить.

Кэдди. Серебристо-серый, штыревая антенна, номера Джерси WAX 361. Авто припарковалось на огромной, как жизнь, автобусной остановке. Когда Марч медленно проезжал мимо нее, они заметил шофера, который сидел за рулем и читал газету. Кепки на голове не было. Марч отыскал свободное место перед пожарным гидрантом возле следующего дома. Он заглушил мотор и повернул счастливое лицо к Дортмундеру:

— Простая догадка, вот и все. Мне показалось, черт возьми, наверное, интуиция.

— Нда.

— У тебя бывает такое иногда? Появляется временами предчувствие.

Дортмундер тяжело кивнул:

— И за него нам приходиться расплачиваться позже, — сказал он, вышел из машины и направился к Кадиллаку.

Машина оказалась припаркована таким образом, что голова шофера полностью пряталась за открытой газетой. Дортмундер не смотрел на Сентрал Парк и он знал это. Он чувствовал на себе взгляды, подозрительные взгляды. Ему казалось, что швейцары мгновенно заметят его и вцепятся в свои свистки. Такси ускорили движение. Выгуливающие собак придвинулись ближе к своим веймерским легавым и шнауцерам. Старики в инвалидных колясках, которые толкали толстые чернокожие женщины в белых халатах, вцепились в одеяла.

Дортмундер не спеша шел мимо Кадиллака. Окно сзади открыто, тяжело рассмотреть, но вроде там никто не сидел. По-прежнему чувствую себя чужаком, на которого устремлены все взгляды, Джон решил не останавливаться. Он продолжал свой путь, даже не зная, есть ли телефон в машине или нет.

Ну, он не может вечно идти на север, поэтому на следующем углу он притормозил. На лице отобразилась неуверенность, затем он похлопал себя по телу, как будто искал какую-то небольшую, но нужную вещь. Широким жестом он щелкнул пальцами, изобразив внезапную догадку, что тот небольшой, но очень нужный предмет, был им позабыт; дома, возможно. Затем он развернулся и пошел обратно.