Последний хит сезона (СИ)

– Почему на Мальту? – влез Гошка. – Как-то это не характерно. Обычно, на Канары, куда-нибудь, собираются или на Таити.

– Может, она Таити и имела в виду. У Альбины с географией не очень. Да и не важно это сейчас. Я пытался выяснить, что она имеет в виду, но Альбина только засмеялась и велела ждать. А потом отключила телефон. Представляете, как я нервничал? Вот и решил обратиться к вам. Но на всякий случай, не стал говорить все. Понимаете, если Альбина узнает, она очень рассердится.

– Вас что волнует, ее настроение или ее жизнь? – жестко спросил шеф. – Сами же сказали, за такие деньги и убить могут.

– Но могут быть и другие причины, – слабо возразил клиент.

– Да. Есть множество причин, по которым женщина, получив сенсационный разоблачительный материал, отключает телефон, покидает квартиру и исчезает неизвестно куда. Но я не могу придумать ни одной, которая исключает опасность для жизни. Может, вы мне подскажете?

– Я же обратился к вам, – снова обиделся Панов, но взглянув на Баринова, тут же сменил тон: – Да, конечно, я был не до конца откровенен с вами, это моя ошибка… но я клянусь, что теперь рассказал все, это чистая правда! Вы только найдите Альбину, в конце концов, это и ваш человеческий долг! Если она в опасности, если ей нужна помощь… мне не на кого больше рассчитывать!

Казалось бы, лестные слова, но мне они не понравились. И сам Панов мне совсем не нравился. Выгнать бы его сейчас и пусть сам разбирается со своими проблемами!

Но кто тогда будет искать Альбину? В свете того, что рассказал сейчас Панов, вполне вероятно, что барышня исчезла не по своей воле. Я сомневаюсь, что существует реальная опасность для ее жизни – в конце концов, сейчас не «лихие девяностые на дворе, а вполне цивилизованный второй десяток двадцать первого века: солидные бизнесмены просто так, за какие-то там секреты, журналистов не убивают. Хотя… я припомнила криминальную сводку, которую ежедневно готовит нам Ниночка и непроизвольно поморщилась. Если речь идет о действительно серьезных деньгах, то всякое может случиться. А «Хит сезона», похоже, – предприятие не простое, и делишки там крутятся мутные.

Я задумалась и очнулась, когда клиент уже собрался уходить: кланяясь, прижимая ладони к сердцу и бормоча невнятные заверения. Ниночка дождалась, пока закроется входная дверь, потом встала из-за стола и, с рабочим блокнотом в руках заняла привычное место на пороге кабинета, привалившись плечом к косяку.

Александр Сергеевич обвел нас усталым взглядом.

– Ну, что скажете, молодежь?

В этот раз я не успела открыть рот первой.

– Журналист! – рявкнул Гошка и это слово прозвучало у него, как непристойное ругательство. – Интеллигент! Совесть нации! Позволить девчонке лезть в осиное гнездо!

– Так Альбина сама… – неубедительно попыталась заступиться за Панова я.

– А если сама, то выпороть дуру и посадить в чулан, – вызверился напарник, не дав мне договорить. – На хлеб и воду, пока не поумнеет! А когда поумнеет, то выпустить и снова выпороть, чтобы крепче запомнила!

– Согласен, – мрачно подтвердил шеф. – Но сути дела это не меняет. Предложения есть?

– Какие предложения? Искать надо идиотку!

– А конкретнее? Где именно искать?

– Все концы в этой фирме, – ни на секунду не задумываясь, убежденно ответил Гошка. – Хоть у них репутация приличного заведения, но мухлюют там по-черному, это и к гадалке не ходи!

– Одно то, что ты через проходную там просочиться не смог, уже наводит на размышления, – поддержала его Ниночка. – С чего вдруг такие строгости? Это же не военное производство, не боеголовки ядерные они там клепают, так зачем такая секретность?

– А может, тебе просто не повезло? – предположила я. – Нарвался на неудачную смену. Бывают же в охране такие дуболомы исполнительные, что и родную мать не пропустят. Надо завтра еще раз попробовать, может там народ посговорчивее будет.

– Завтра, завтра... – Баринов задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Гоша прав, вряд ли Сторожева уехала погостить к тетке, ее исчезновение, скорее всего, связано именно с работой. То есть, с этим «Хитом», будь он неладен. И это значит, что Гошу и завтра туда не пустят. И послезавтра тоже. Что тогда?

– Тогда придумаю что-нибудь, – неожиданно жизнерадостно ухмыльнулся Гошка. – В дверь не пустят, в окно влезу.

– Угу, а из окна выкинут, ты через канализацию просочишься, – в тон ему, ответил Баринов. – Нет уж, ты пока держись от этой фирмы подальше, не раздражай охрану… хотя, погоди… давай, наоборот, завтра двигай туда с утра, к началу рабочего дня. И пробивайся, нудно и упорно: ходи кругами, рассказывай сказки, угрожай, пробуй разжалобить – в общем, активными и настойчивыми действиями отвлекай службу безопасности.

– А тем временем?..

– А тем временем туда пойдет Рита.

– Думаете, ей удастся охранников очаровать?

– Не думаю. Но если мы грамотно проложим ей дорожку, то проходную она минует без проблем. Ты Старостина помнишь, редактора «Воскресного бульвара»?

– Еще бы не помнить, – снова ухмыльнулся Гоша. – У меня до сих пор коньяк не кончился, которым он нас задарил. Все верещал, что в вечном долгу у нас остался.

– Вот и дадим ему шанс расплатиться. Пусть возьмет Риту временно на работу.

– Пройти в «Хит сезона» под видом журналистки? – усомнилась я. – Думаете, у меня получится?

– Почему нет? – Гошка вскочил, за шиворот поднял со стула меня и, поворачивая на месте, словно манекен, перечислил: – Водолазку меняем на розовую кофточку с вырезом, вместо джинсов мини-юбка, каблучки, естественно. Паричок блондинистый, растрепанный, серьги колечками… глазки с губками я тебе поправлю, диктофон в руку и для «Воскресного бульвара» сгодишься! А уж на то, чтобы щебетать и глазками стрелять, у тебя всяко ума хватит!

– Если ты придешь брать интервью у директора фирмы… как его там? – Баринов повернулся к Нине.

– Виталий Александрович Мурашов, – без задержки отрапортовала она.

– Спасибо. Так вот, если ты, Рита, как корреспондент «Воскресного бульвара» явишься к господину Мурашову брать интервью, то через проходную ты пройдешь со всем возможным почетом и до кабинета директора доберешься без проблем. Вот разгуливать по предприятию и совать нос во все углы, это они тебе вряд ли позволят.

– А если я попрошу экскурсию? Для полноты репортажа? И скажу, что хочу добавить немного о сотрудниках? – я уже не сомневалась, я думала, как лучше выполнить поставленную задачу.

– Экскурсию проведут, почему нет? – откликнулся Гошка. Судя по выражению лица, он очень жалел, что уже засветился на проходной и не может завтра сам прикинуться журналистом. – С людьми тоже дадут поговорить, но под строгим присмотром. И, как только почувствуют, что ты роешь в неприятном для них направлении, вылетишь ты, Риточка, из этой милой конторы, как пробка. – Он почесал щеку и неохотно добавил: – Это в лучшем случае, вылетишь. А в худшем, начнем еще и тебя искать.

– Типун тебе на язык, – торопливо пожелала Нина и озабоченно повернулась ко мне: – Надо проверить, как там у тебя на машине маячок, держится?

– Держится, – ответил вместо меня Гоша. – Я проверяю, регулярно.

– Машина в ремонте, – грустно напомнила я.

– Тьфу! Говорил же я тебе, еще на прошлой неделе…

– В любом случае, маячка на машине мало, – шеф не дал напарнику возможности высказаться. – Возьмешь с собой личный, для страховки, – распорядился он и потянулся к телефону. – Ниночка, будь добра, номер Старостина мне подскажи.

– Минуточку, – Нина метнулась в приемную и, действительно, через неполную минуту положила Баринову на стол, вырванный из блокнота листочек с тремя четкими строчками цифр. – Сверху сотовый, дальше идут рабочий и домашний.

– Спасибо, – Александр Сергеевич, аккуратно нажимая на кнопки, набрал номер сотового телефона редактора «Воскресного бульвара» и включил громкую связь. – Сергей Михайлович? Здравствуйте. Это вас Баринов беспокоит, агентство «Шиповник». Как дела, как здоровье?