Тунгусский Робинзон

В одном из его секретных гаражей, которыми он располагал, стояла простая «Калина». Собранному за годы службы на Кавказе оружию мог позавидовать любой полевой командир, поддерживающий идеи салафитского крыла на Кавказе.

ТТ приятной тяжестью холодил руку. Иван Иванович не любил этот пистолет, потому что он особой надежностью не отличался. Да и его убойность ввиду маленького калибра была не настолько высока, чтобы одномоментно поставить точку в жизни жертвы. Единственным достоинством данного оружия была довольно хорошая прицельность и низкая себестоимость. После сделанного «мокрого» дела его не жалко было выкинуть и забыть о нем как о кошмарном сновидении.

Злоба горела в груди Ивана Ивановича, и он как бы отключился от реального мира. Цель его была определена, и теперь было просто необходимо дождаться Лютого в укромном переулке.

Сергей около девяти вечера покинул изолятор. Города он толком не знал. Он уже собирался поймать такси, как вдруг к нему подъехала «Приора». Двери машины открылись, и из неё вылез майор Господарский. Виктор по-дружески обнял Сергея и, похлопывая по плечам, сказал:

— Садись, старик. Адвокат поздно позвонил, что тебя сегодня выпустят. Обвинение против тебя полностью снято. Да, отец Вики, написал какое-то представление, чтобы тебе за то золото выписали премию, а это такая сумма…

— Знаешь, летун, я до глубины души тронут твоим вниманием. Поехали, Вика, наверное, у тебя. Я вообще-то соскучился и страсть как хочу её видеть. — сказал он, и Виктор завел двигатель.

Машина майора тронулась и устремилась в направлении дома Виктора. В это время, как дешевый грабитель, Иван Иванович сидел в засаде. Правда, сегодня был не его день. Долгожданная добыча ушла у него прямо из-под носа. Теперь даже не было смысла преследовать машину майора, так как по роду своей службы он точно знал, где живет этот летчик.

Оставалось одно — взять под «колпак» все связи и все действия Лютого. Этот бывший десантник довольно много знал. А любая просочившаяся в прессу информация могла поставить его дальнейшую карьеру под вопрос.

Иван Иванович понимал, что еще есть время, чтобы устранить опасность и суетиться не стоит. Он знал, что уже в ближайшие дни из Академии наук России прибывает научный десант по вопросу изучения того, что многие годы назад было так скоропостижно забыто.

Москва требовала доклад о проведении официального расследования. В данный момент начальник оперативного отдела ФСБ имел все козыри, чтобы снять ответственность по факту гибели своих коллег. Истина в их смерти установлена, а бандиты уничтожены. Оставалась только единственная помеха, которую стоило не брать измором, а привлечь себе в союзники. Пригрев и прикормив своего врага можно было в момент утраты им бдительности вонзить в его спину свой острый кинжал.

В квартире семьи Господарских все было готово к встрече бывалого «каторжанина». Стол ломился от всевозможных яств, соблазняя своим чарующим видом и благоуханием. Вика, заботливая и любящая жена, облаченная в фартук, как могла изгалялась с продуктами питания, колдуя на кухне. Она старалась поразить воображение мужа, поэтому не отрывала своего взгляда от поваренной книги. С ювелирной точностью она воспроизводила блюда, изображенные на цветных фотографиях. Правда, иногда все же вносила в их законченность свой авторский колорит.

При виде Сергея она с криком индейца идущего в бой, бросилась на шею возлюбленного. Словно спрут Виктория обвила своего суженого всеми щупальцами, даже, несмотря на свое интересное положение. Со страстью голодной к ласке самки, она впилась в его рот и присосалась с такой силой, что губы Сергея онемели, и их даже свела судорога. От подобного проявления любви его нижняя губа посинела и вздулась, напоминая своими размерами украинский вареник из вишни.

Дружный хохот присутствующих на какое-то время разрядил эти бушующие страсти. Сергей умиленно смотрел на себя в зеркало и смеялся наравне со всеми. Губа его оттопырилась, и ему приходилось прикладывать к ней холодную бутылку водки из морозильника, чтобы вернуть её в нормальное состояние.

После столь страстного и романтического вступления все было готово к трапезе. Гости расселись за столом в предчувствии праздника желудка и с огромным вниманием уставились на виновника этого торжества.

Сергей был приятно удивлен. На столе стояли до боли знакомые бутылки, которые были экспроприированы из секретной зоны, водочной базы тайных запасов дедушки Хрущева.

Виктору здорово повезло. Пока следователи ФСБ, занимаясь трупами своих коллег, на приватизированные запасы алкоголя никто внимания не обратил. Летчик даром времени терять не стал и за две бутылки коньяка успешно доставил аэродромным транспортом весь этот груз в свой гараж. В подвале гаража у Виктора был свой маленький «мужской клуб», где в часы досуга он прятался от жены. Жене, детям и теще вход в эти чисто мужские покои настрого был заказан. Майор после службы отдыхал здесь от семейной рутины, а часть свободного времени он иногда посвящал своему любимому хобби. Летчик в тиши своего маленького, но личного «секретного бункера» творил великолепные модели машин, изготавливая их всегда с удивительной точностью.

Налив в бокалы вино, все присутствующие встали. Каждому хотелось в эти счастливые минуты выпить за героя и виновника торжества бракосочетания. До глубины души тронутый таким вниманием, Сергей поднял бокал и перехватил назревающий тост за его здоровье и освобождение:

— Я хочу, дорогие мои друзья, выпить сей лучезарный напиток дедушки Хрущева за свою жену. За эту милую девочку, которая прошла со мной через огонь, воду и медные трубы. За это милое существо, которое в самом начале нашего семейного пути, спасла мне жизнь. Огромное тебе, Вика, спасибо. Я очень-очень тебя люблю и хочу быть с тобой всю жизнь!

Все присутствующие, с умилением посмотрели на смущенную девчонку, и дружно заорали:

— Горько! Горько! Горько!

Лютый, предчувствуя сексуальную экспансию своей супруги, вытянул губы в трубочку, чтобы она вновь не смогла превратить их в перезрелую сливу. Он всеми силами старался избежать «садистского» посягательства столь страстной женщины. От кипящего в ее груди счастья она могла не только его губы травмировать, но и перегрызть рельс.

Но было поздно. Вика со страстью всосала в себя его губы и долго удерживала его в таком положении. Подобный наполненный страстью поцелуй вызвал у друзей бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации.

За долгие годы пребывания в неволе, Сергей оказался в кругу довольно верных и надежных друзей. Ему было в эти минуты удивительно приятно и от этого мурашки бежали по его спине. Среди этих милых ему людей было очень хорошо и даже как-то по-домашнему уютно. Вокруг стола сидели добрые друзья, а на столе стояла настоящая закуска. Вот, вот это и было ощущение настоящего и неподдельного счастья.

К удивлению Сергея Виктор, несмотря на столь короткий срок, так сдружился с ним, будто прошел плечом к плечу не одну боевую операцию. Лютый верил летчику, как самому себе. Внутреннее ощущение подсказывало Сергею, что судьба возможно на долгие годы свела его с Виктором. Лютый чувствовал, что Господарский настоящий русский мужик способный сохранить их дружбу в любой жизненной ситуации.

Первый день на воле вскружил голову Сергея и он, стараясь взять себя в руки, вышел на балкон. Широта и великолепие местного ландшафта до глубины души поразили его воображение. В оранжевом свете уходящего на запад солнца было что-то символическое.

Там далеко на западе, где уходящее солнце пряталось за линию горизонта, вдали от сибирских просторов его ждала мама. Вот уже десять лет, как он не видел её лица, не слышал ее голоса. За радостью долгожданной свободы в его душу вошла легкая и приятная грусть. Он вспоминал её добрые глаза, нежные и ласковые руки. Он вспомнил родной Калининград, его улицы уложенные брусчаткой, черепичные крыши, форты, озера, золотой берег Куршской косы и россыпи янтаря после шторма Балтийского моря.