Ледяное озеро

В наше время конфликт между добродетелью и корыстью разгорелся с новой силой между политикой и коммерцией. Тайное соперничество религиозных сект уступило место шумихе, поднятой вокруг квебекского национализма, который отнюдь не способствовал экономическому подъему провинции. Иногда, по крайней мере в отношении меньшинств, историческое обращение дикарей в истинную веру находит своих глашатаев в образе политиков, которые не могут пережить тот факт, что этнические общины смотрят на положение вещей не их глазами. Чем больше ситуация меняется, тем становится яснее, что по сути она остается неизменной, причем, по мнению Эмиля Санк-Марса, с особой силой это проявляется, когда речь заходит о тайных обществах. Возникают и исчезают террористические организации. И если некогда могущественные религиозные ордена утрачивают былое влияние, принадлежавшую им нишу заполняют секретные оккультные секты, хотя значение их гораздо менее заметно, поскольку их тайные дела скрыты от постороннего взгляда. «Гидро-Квебек» – крупнейшая в мире компания по производству электроэнергии, перегородившая плотинами северные реки и на огромных территориях индейских земель вырабатывающая электричество для того, чтобы летом обеспечить бесперебойную работу кондиционеров в Нью-Йорке, – какое-то время охотнее всего принимала на работу членов ордена Храма Солнца. На деле этот орден являлся сектой самоубийц, ответственной за массовую смерть людей как в Квебеке, так и в Европе. Кроме того, деятельность тайных обществ самым непосредственным образом нашла свое воплощение в многочисленных преступных группировках, к числу которых относились мафия и банды Вест-Энда, со временем подчиненные или поглощенные соперничающими бандами байкеров, такими как «Ангелы ада», «Рок-машина», и их новыми союзниками – «Бандидос», перебравшимися сюда из Техаса, причем все они не гнушались пользоваться на своей территории динамитом, автоматами «узи» и цепными пилами.

Но мало этого – здесь процветали русские преступные группировки. Масла в огонь подливали молодые бандиты с Ямайки, расплодившиеся после очередной иммиграционной волны с острова. Помимо этого, после того как к коммунистическому Китаю отошел Гонконг, перебравшиеся оттуда в город представители гангстерских объединений стали пытаться отвоевать место под солнцем и для себя.

По той же причине, что Шамплен хотел превратить Монреаль в пушную факторию для ведения дел с западными племенами индейцев и охраны этих земель с юга, все эти банды считали расположение города идеальным для своей деятельности. Через речной порт, в который заходят корабли из океанов всего мира, ввозились и быстро распространялись наркотики и другая контрабанда. Близость Торонто на западе и Нью-Йорка на юге, до которых отсюда можно доехать на машине часов за шесть, способствовала развитию приграничной торговли и перемещению оружия, наркотиков, денег и людей. Нередко здешние дельцы переводили предприятия через слабо охраняемую границу, чтобы скрыть некоторые стороны их деятельности от пристального внимания заинтересованных правоохранительных органов. Вынуждая полицейские службы разных стран и юрисдикций сотрудничать между собой, преступники обнаружили, что могут на годы задерживать ход следствия, а в некоторых случаях даже сводить на нет все усилия полицейских.

Монреаль стал международным банковским центром, что также было на руку преступникам, а то что город является признанным центром исследований в области фармакологии, обеспечивало избыток ученых, за большие деньги не чуравшихся помогать бандитам незаконно производить наркотики.

Первый руководитель поселения на острове – высокий, отважный Мезоннев однажды сказал, что, даже если бы каждое дерево на острове Монреаль превратилось в воина-ирокеза, он бы все равно поплыл туда ради освоения Нового Света. Верный своему слову, он отправился в Монреаль и вместе с другими переселенцами участвовал в той самой замечательной церемонии, устроенной в первый вечер на острове, когда в этих диких местах был возведен алтарь, освещенный светлячками. Он создал здесь свою общину. С верой в сердце и непреклонной настойчивостью он боролся с наводнениями и заставил реку отступить, воздвигнув крест на вершине горы, хотя, – кто знает? – может быть, ему просто повезло, потому что после этого его поступка вода отступила. Он обращал местных жителей в христианство и участвовал в войнах с ирокезами. Стойкостью и молитвой он боролся с голодом, болезнями, смертью, комарами. С самого своего основания город пронес через всю историю радостное, приподнятое настроение, хоть нередко он становился ареной жестоких баталий.

По большому счету, жизнь в Монреале совсем не плохая – город веселый, мирный, приятный, безопасный, оживленный. Широко бытует мнение, что наряду с Новым Орлеаном и Сан-Франциско он один из самых самобытных на континенте. Но иногда в каких-то его районах вспыхивают бандитские разборки, и тогда там множатся смерти. Так было и в далекие годы его основания, потому-то Санк-Марс и считал, что с тех пор здесь мало что изменилось по существу.

Машина Мэтерза застучала колесами по брусчатке улицы Сен-Поль, потом повернула против одностороннего движения вниз по узенькой улочке Сен-Франсуа-Ксавье. В нескольких прилегающих кварталах движение было перекрыто, и Мэтерз припарковался рядом с полицейскими патрульными машинами. Дальше можно было пройти только пешком. Значки полицейских им не понадобились – Санк-Марса здесь все знали. Они быстро прошли мимо полицейских, охранявших доступ к месту происшествия. Их коллеги, стоявшие у парадного, следили за тем, как двое детективов шли по тротуару в направлении бойцов отряда ОМОН. Санк-Марс обратил внимание, что на крышах заняли позиции полицейские снайперы, а за полицейскими автомобилями укрылись сотрудники, опасавшиеся ружейного обстрела. Если операция была связана с бандитами, никогда заранее не было известно, какие силы будут противостоять стражам порядка. Самые толковые полицейские всегда рассчитывали на худшее.

Один из них сделал Санк-Марсу знак, чтобы тот свернул в узкий проход между домами. При виде двух недоспавших и изрядно помятых коллег у него на лице появилась удивленная улыбка. Лейтенант-детектив Реми Трамбле – высокий угловатый мужчина, облик которого чем-то напоминал профессора, переминался с ноги на ногу, чтобы немного согреться. Он кивнул другу головой.

– Я слышал, ты провел беспокойную ночь. И вид у тебя соответствующий.

– Каким ветром тебя сюда занесло, Реми? Ты же все больше сидишь за своим столом. Я тебя уже несколько месяцев не видел настолько далеко к югу от кофеварки.

– Если бы я знал, Эмиль, что тебя сегодня поднимут ни свет ни заря, я бы и сейчас сидел в кабинете.

– Так что у нас тут стряслось?

Трамбле указал ему на частично развернутый на мусорных ящиках ковер. Его украшал вполне современный узор в кубистском стиле – разбросанные в беспорядке разноцветные прямоугольники пересекали толстые черные полосы. На желтом пятне отчетливо различались пятна крови.

– Мы считаем, что в этом переулке остановилась машина и из нее что-то выгрузили. Кто-то закапал кровью полквартала и перешел улицу.

– А машина?

– Машину не обнаружили.

– Кто нашел ковер?

– Привратник. На этом месте чья-то стоянка, ее снимает какой-то служащий, работающий в этих домах. Привратник по утрам чистит ее от снега. Он подошел, нашел ковер, сказал, что развернул его посмотреть, имеет ли смысл взять его домой. Пятна крови были еще свежие, он испачкался и сразу решил позвонить нам.

«Иногда обстоятельства складываются в нашу пользу», – подумал Санк-Марс и огляделся. Полицейские стояли повсюду, но никаких действий не предпринимали.

– Какова ситуация на данный момент?

– Кровавый след ведет по тротуару к той деревянной двери. Полицейские внутри здания, проверяют там каждое помещение. Скоро узнаем, как у них дела.

Санк-Марс глубоко вздохнул.

– Будем надеяться, – сказал он. – Спасибо за новости.

– Эмиль, стреляли в полицейского. Так случилось, что этим полицейским оказался ты, но это не меняет нашего отношения к самому факту. Может быть, ты недавно кому-то сильно прижал хвост?