Ледяное озеро

– Если его убили не они, то кто же?

Хонигвакс тоже поднялся с кресла, не зная, насколько серьезно отнестись к заданному вопросу.

– Если бы я знал, детектив, я бы вам сказал.

– Ясно. Это, видимо, не та тайна, которую в настоящий момент раскрывает искривленное время.

– Я так понимаю, вы хотите меня поддеть, – президент прошел вдоль изогнутого края стола. – Имейте в виду, наука жестоко расправлялась со многими любителями шуток.

– Мне представляется, – решительно сказал Санк-Марс, как будто ничто другое его не интересовало, – что если бы у вашей второй лошади была такая же скорость, как у той, которую вы используете в этой позиции теперь, но она была бы более выносливой, вы могли бы играть еще лучше. А без этого преимущества, думаю, вы достигли предела.

Хонигвакс рассмеялся.

– Иначе говоря, я должен купить вашу лошадь. Вы, Санк-Марс, всегда одновременно думаете о дюжине сюжетов?

Детектив медленно покачал головой.

– Нет, сэр. – Он протянул в сторону собеседника руку. – Сейчас у меня в голове лишь одна проблема. Благодарю вас, мистер Хонигвакс, что уделили мне время.

Президент пожал протянутую руку, глядя полицейскому в глаза, как будто пытался найти в них ответ на последнее замечание.

– Спасибо, что зашли. Гнусное это дело. Надеюсь, вы будете держать меня в курсе относительно хода расследования. Если я смогу быть нам еще чем-нибудь полезен…

– Нам? – резко спросил Санк-Марс. Хонигвакс уже употреблял это слово раньше.

– «БиоЛогике», – пояснил президент.

Санк-Марс кивнул.

– Мне, пожалуй, надо принять что-то от изжоги.

Открыв дверь, чтобы выпроводить полицейского из кабинета, Хонигвакс снова улыбнулся.

– В торговом центре вверх по дороге есть аптека, сэр.

– Понятно. – Санк-Марс поднял палец, как будто в голове у него вдруг мелькнула какая-то мысль. – Гаснущая Звезда.

Хонигвакс мгновенно побледнел и сделал шаг назад.

– Что?

– Гаснущая Звезда. Так зовут вашего серого жеребца. – Внимательно глядя на собеседника, детектив говорил нарочито медленно, поскольку произнесенные им слова оказали на него явное воздействие, природа которого Санк-Марсу была непонятна. – Я только что вспомнил об этом. Не забудьте, у меня есть на это животное покупатель.

– Так какое же все-таки дело у вас на уме?

Вместо ответа Санк-Марс буркнул что-то невнятное и махнул рукой, будто прощаясь. Потом внезапно повернулся и перешел порог кабинета в обратном направлении.

– Расскажите мне об Эндрю Стетлере. Он был женат?

– Энди не пропускал ни одной юбки. Он был замечательным молодым человеком. Ярким, честолюбивым. Обаятельным, когда ему было надо. Агрессивным, если его кто-то особенно доставал. С работой он вполне справлялся. Я считал его своим другом, по крайней мере в тех рамках, в которых мы были связаны с ним по работе.

– Он обеспечивал вашу безопасность?

– Полагаю, он с этим справлялся.

– Возможно, он справлялся с этим слишком усердно. Вы об этом не задумывались? Стетлер мог погибнуть, защищая интересы вашей компании, сэр.

Хонигвакс с серьезным видом кивнул головой.

– Признаться, детектив, мне не приходило это в голову. Не могу себе представить, что он столкнулся с убийцами. Со злоумышленниками – возможно. Я имею в виду людей, готовых заплатить за определенные коммерческие тайны. Но с убийцами? Не могу допустить мысли, что в нашей компании до такого дошло.

Санк-Марс не без доли раздражения поднял руку.

– Вас снова заносит во временное искривление, ведущее нас в прошлое, не так ли? Мы живем в нашем примитивном прошлом. Вы, например.

– Почему именно я?

– Вы назвали Стетлера своим другом.

– В определенном смысле я считал себя его наставником.

– И тем не менее на следующий день после его смерти вы принимаете душ в собственном кабинете. Вы ведь принимали душ перед тем, как я вошел, или я не прав?

Хонигвакс уже выказывал признаки беспокойства.

– Я обычно принимаю по утрам душ.

– На работе, а не дома?

– Я только перед этим вернулся с теннисного корта, детектив.

– Так я и подумал. Я обратил внимание на ваши спортивные трофеи. Вы играли в здании?

– В моем клубе. Там я обычно только обтираюсь полотенцем, а принимаю душ и переодеваюсь здесь. Я не привык пользоваться шкафчиками в мужской раздевалке.

Санк-Марс слегка усмехнулся.

– Не надо передо мной оправдываться, сэр. Вы не на допросе.

Хонигвакс недоверчиво вскинул голову. Он явно что-то недопонимал.

– Тогда почему вы задаете мне эти вопросы?

– Чтобы высказать одно замечание. День спустя после смерти вашего друга – человека, которого вы считали своей правой рукой, – вы играете в теннис. Вы не испытываете большого горя, вы даже не расстроены этим обстоятельством настолько, чтобы хоть на время отказаться от заведенного распорядка.

– Мистер Санк-Марс…

– Я ни в коей мере не сужу вас и не осуждаю, мистер Хонигвакс, – перебил его Санк-Марс, вскинув руки. – Я хочу лишь подчеркнуть, что наше общество пришло к такому состоянию и было бы глупо этому удивляться. Мы живем в таком мире, – разве не так? – где люди умирают, а их друзья играют в теннис. Мы живем в мире, где компании, призванные облегчать страдания больных и умирающих, занимаются этим из-за денег. Как вы сами сказали, – это ведь ваши собственные слова? – такова природа зверя. Вы не можете представить себе, что Эндрю Стетлер столкнулся с убийцами. Возможно, мы с вами и не вращаемся в одних и тех же кругах, хоть вы недавно об этом обмолвились, но я не могу себе представить, что он с ними не столкнулся. Он точно с ними столкнулся. Я видел его тело, оно неопровержимо это доказывает. Поэтому, мистер Хонигвакс, я вынужден представить себе то, что для вас невообразимо. Такая уж у меня работа. Я должен представить себе, что он столкнулся в своей жизни – даже не говоря о смерти Эндрю Стетлера – с убийцами, причем я имею в виду не только высоколобых охотников до коммерческих тайн. Послушайте, этой зимой вы собираетесь играть?

– Играть? – Президента настолько ошарашил этот вопрос, что голова его буквально отскочила назад, как от удара в челюсть.

– В поло.

– Вы ведь смотрели в окно, детектив?

Санк-Марс улыбнулся и кивнул.

– Не здесь, сэр. В Бока-Ратон, во Флориде.

Хонигвакс покачал головой из стороны в сторону.

– Это зависит от обстоятельств, Санк-Марс. Работа диктует свои законы, которые никогда нельзя предсказать заранее. А почему вы спрашиваете?

– Потому что, сэр, если вы туда соберетесь в этом году, у нас могла бы возникнуть тема для обсуждения. Не исключаю, что вам захотелось бы одолжить у меня мою кобылку. Самому посмотреть на разницу. Хотя должен вас предупредить: если вы испытаете ее, вам обязательно захочется ее купить, но цена ее – теперь, когда я познакомился с вашими профессиональными достижениями, – возрастет. Желаю вам всего хорошего, сэр.

– И вам того же, детектив.

Теперь в здании было полно сотрудников, со всех сторон доносился шум и обрывки разговоров, звонили телефоны, жужжали факсы. Детектив ждал, пока поднимется лифт, задумавшись над динамикой искривления времени и убийством в зимнюю стужу, а еще о том, почему ему запомнился этот человек, когда в конце периода он бросился вперед на сером взмыленном жеребце с налитыми кровью глазами. Наездник его часто бил, он выбился из сил и отчаянно хватал ноздрями воздух, а всадник в тот момент высоко занес клюшку для удара. И тогда на поле для игры в поло, покачиваясь в седле, прекрасно владея клюшкой, целеустремленно, несмотря на неистовство зрителей, он ударил по мячу, остальные игроки бросились ему вдогонку, а потом – да, так оно и было – наездник даже не попытался сделать новый бросок, понимая, что конь его уже не выдержит. Он придержал жеребца и внимательно наблюдал за впечатлением, какое его игра произвела на публику. Именно таким он запомнил Хонигвакса на поле для игры в поло – расчетливым и коварным, тем игроком, который всех заводит, а потом ждет, пока другие не вымотаются в пыли, чтобы нанести решающий удар. Не самый лучший игрок, но эффективный за счет своей хитрости и жесткий, когда нужно проявить твердость.