Тунгусский Робинзон

— Ну ты, Васильевич, и «хват», уговоришь даже покойника. Ты, если будешь второй раз в мэры баллотироваться, я тебе обязательно окажу спонсорскую поддержку. Я вижу, что мы с тобой смотрим в одну сторону. А на твое предложение я тебе вот, что скажу — я согласен, но мне хотелось бы знать подробности.

— Подробности я расскажу тебе, ты сегодня все узнаешь. Я посмотрю, как твои девочки меня обслужат. Вот тогда я и поделюсь подробностями.

Русская баня через три часа уже дышала жаром. Девчонки, сотрясаясь своими пышными бюстами, завернутыми в простыни, томились в предбаннике, ожидая дорогих гостей. Они весело смеялись, и уже каждая определила себе своего клиента по принципу симпатий. Здесь не было принято скрывать свои прелести, и в этом был свой особый шарм. Девчонки, как могли, ублажали своих гостей, разминая и отпаривая их тучные, налитые жиром и пивом телеса.

Для особых желаний сексуального характера была предусмотрена отдельная интим комната с огромной кроватью. Не было еще случая, чтобы кто-то из гостей не возжелал столь раскованных и сексапильных путан. От подобной услуги хозяин имел хорошие связи, да и девчонкам перепадала от этого пирога немалая толика. Зная, что в подобных условиях мужики не скупятся, местные гейши исполняли свою работу по высшему разряду.

В течение двух часов гости изгоняли из своего организма накопившиеся шлаки. Они млели на полках, разморенные ядреным паром, который был сдобрен пихтовым и облепиховым маслами. Девчонки изо всех сил дубасили их березовыми вениками, от чего мужики кряхтели, и, блаженствуя, сопели. Раз от разу они пощипывали своих «банщиц» за ягодицы, делая намеки, что уже мечтают испытать с ними все таинства великой Кама-сутры. Уговаривать местных путан не приходилось. Они сами жаждали секса и исполняли все пожелания клиента, какими бы он извращениями не страдал. Нередко двум, трем гейшам приходилось ублажать одного мужчину. От таких услуг мужские сердца наполнялись необыкновенной щедростью, а тугие кошельки солидно теряли в весе. Вот и сегодня мужики были повержены обаянием и сексуальностью проституток, и через два часа они уже были готовы отдать последнее. Им хотелось, хоть раз в месяц испытать поистине неземное удовольствие.

В довольно просторном предбаннике был уже накрыт стол, который ломился от всевозможных закусок и богатой выпивки. Стерлядь, таймень, шашлыки из медвежатины благоухали райским ароматом, и манили к себе разнообразием и ассортиментом столичного ресторана. Но гости за стол не спешили. Оттянувшись в баньке, прокурор, уже не сдерживая своих чувств, уединился с двумя девчонками в «мужском клубе». Он изо всех сил старался ублажить и показать, что в сексе, он почти «Терминатор», но его «ружья» хватило лишь только на один «выстрел». После чего, даже ласки его органа шаловливыми руками местных гейш проблемы не решило. Ссылаясь на магнитные бури, прокурор покинул сие заведение, и в расстройстве налил себе стакан водки.

Росомаха всегда встречал высоких гостей с присущим ему шиком, от того и начальники и олигархи, даже министры были прикормлены в этой глуши, что жирные караси жареным жмыхом из подсолнечника. Подобное хлебосолье делало своё дело, и порождало такие связи, что благодаря им, в дела Росохина Ивана, никто нос свой не совал. Наоборот даже вознаграждал дополнительными квотами на убой пушнины, оленя и вылов ценных пород рыбы. Да и лицензии на добычу золота получались без всякой правовой волокиты.

— Михалыч, Михалыч, ты — кудесник, ты превзошел самого себя, — сказал прокурор, обнимая пышногрудую блондинку. — Я словно рожден заново, и вот это моя мамочка. Мамаша, а вы, не дадите ли мне пососать вашу роскошную сисю? — спросил подвыпивший прокурор, сидящую на его коленях девчонку.

— А сколько угодно, сударь, только не кусайся. А если, что другое, то и это без проблем, остальные места тоже в вашем распоряжении, господин прокурор, — сказала девка, мечтая о том, как толстые губы прокурора вопьются в её женские гениталии.

— Я, Михалыч, в случае твоего несанкционированного посещения моего заведения, смогу предоставить тебе такие условия содержания, что даже залетные столичные воры будут завидовать тебе весь срок, — сказал хозяин местной зоны, облизывая пальцы от жира.

— Не, ты в натуре, полковник, меня обрадовал до глубины души. Я даже мысли такой допустить не могу. А ты мне уже сулишь камеру с телевизором и электроплиткой. Совесть есть у тебя? Это за мою-то доброту и беспредельную щедрость? Может ты мне еще и «петушков» молоденьких подберешь вместо девчонок? — спросил Ваня Росомаха, слегка заводясь.

— Я, Михалыч, шучу, все же знают твою непотопляемость, — сказал полковник.

— Ага, полковник, «Титаник» тоже был непотопляемый, а взял и утонул, как простая консервная банка. Ты лучше закусывай, да «Абсолютом» наслаждайся, не ровен час возьмут тебя и переведут в Колымское управление. Не будешь же ты ко мне за три тысячи верст кататься? — сказал князь тайги, намекая на уже состоявшийся факт.

Полковник хоть и был слегка выпивши понял, что пошутил неудачно. Ему не хотелось в Магадан. Оттуда было далеко до того денежного потока, который он давно уже настроил на свой карман. Но слово не воробей, и «хозяин» уткнулся в свою тарелку в глубочайшем осознании того, что сказал.

Прокурор кинулся отстаивать пошатнувшиеся позиции своего друга, но тут же решил, что лучше остаться в стороне. Не ровен час, его прокурорская судьба может быть перечеркнута волосатой лапой Вани Росохина. Тогда ему больше не видеть этих шикарных Жанкиных грудей, как своих ушей.

Пока гости веселились и развлекались, озабоченные своим будущим, Иван вместе с мэром вновь уединился, чтобы скрепить сделку вдали от пьяных нахлебников. Кабинет Росомахи напоминал охотничий зал в рыцарском замке. Шкуры медведей, чучела волков, кабанов и птиц украшали скромное жилье простого таежного бандита. В стене был вмонтирован камин, в котором горели отборные ольховые дрова. На стене, на медвежьей шкуре висели редкостной красоты заказные ружья и турецкие сабли, и много прочего сувенирного оружия.

— Угощайся, Васильевич! В наших краях такие сигары есть только у меня и Бога.

Иван протянул шкатулку из красного дерева обтянутую шкурой питона. В ней лежали знаменитые гаванские сигары. Компаньоны, блаженствуя, закурили, вкушая аромат высококачественного табака и, не затягивая вступление, перешли к делу.

Иван достал карту и расстелил перед мэром. Васильевич окинул её взглядом и ориентируясь в системе координат, затянулся сигарным дымом, после чего, выпуская дым изо рта, ткнул в неё пальцем.

— Вот посмотри сюда, видишь этот район? Это река Чуня. Теперь двигаемся на северо-запад около сотни километров, не доходя до реки Учами. Точные координаты я сообщу тебе, когда ты, Ваня, будешь готов. Мне сегодня поведал военком, что в том районе раньше, еще при Брежневе крутились какие-то военные. Они там еще с 58 года ошиваются, что-то ищут. Так вот! Я точно не знаю, но у них там была, то ли секретная база, то ли какая-то лаборатория! Изучали они, то ли метеорит, который шарахнулся в районе Подкаменной Тунгуски в 1908 году, то ли то, что выпало из этого метеорита. Что они там нарыли, так никто не знает. Тебя, Ваня, еще на свете не было, когда они оттуда все съехали. Военком мне сказал, что военные засекли в том районе какой-то «шпионский» передатчик, который уже третий день все какие-то молодежные песенки крутит.

— Откуда взялся там этот передатчик? — спросил удивленно Росомаха.

— А я подозреваю, что возможно это те пассажиры с самолета балуются, черт их знает, может, кто из них выжил? Ну не будут же медведи крутить музыку на всю страну? Ты бери, Ваня, мой бортик, да отправляйся туда уже завтра. Если вдруг нагрянут военные, чтобы это своё хозяйство проверить, то сто процентов они золотишко наше найдут. Хрен туда потом сунешься, эта зона закрыта даже для полетов авиации.

— Да ведь я же не дурак, соображу как-нибудь. Я, Васильевич, вижу, ты парень не промах, соображаешь быстро, когда нужно. Вероятно, мы с тобой сработаемся, если нас прокурор не остановит!?