Властелин неба

— Правда собрали?

— Правда. Но два миллиона долларов, по решению руководства, изначально были на корабле. На всякий случай. Это по поводу твоих упреков о прежних подходах к цене человеческой жизни. Изменились подходы!

— А банкир зачем деньги собирал?

— А ты хочешь, чтобы россиян везде в заложники брать стали? Если правительство будет платить, станут, конечно. Поэтому ждали, пока банкир созреет. Чтоб в телевизор попало. А ты готов передавать выкуп?

— Конечно! Какие могут быть сомнения? — вновь подскочил с дивана Вагипов и опять стал взволнованно ходить по кают-компании.

— Это не Москва, — напомнил генерал, нащупывая стеклянную трубочку с нитроглицерином в кармане брюк. — Это Дамаск. Стопроцентное прикрытие тебе наши спецслужбы гарантировать не могут.

— Меня это не волнует, — убежденно сказал Вагипов. — Если есть хоть один процент вероятности того, что моего отца и других паломников отпустят, я обязательно поеду на встречу хоть с самим чертом. Слушай, меня от запаха ацетона уже мутить начинает!

Генерал понимающе кивнул, откупорил трубочку с нитроглицерином и бросил под язык белую крошку таблетки.

35

— Люська, не мешайся под ногами! — рявкнул на вольнонаемную Ковалеву старший лейтенант Романчук, осторожно сверля дрелью отверстия в фюзеляже беспилотного летательного аппарата.

Петруха лежал на спине под беспилотником, широко раскинув ноги, и проходившая мимо девушка то ли случайно, то ли нарочно споткнулась о них.

— Ты, наверное, хотел сказать: между ног? Ой, Петенька, прости меня неловкую, — ангельским голоском извинилась Людмила, глядя сверху вниз на оператора. — Ты самолетик дырками-то не испортишь? А? По технической документации ему дырки вроде как не полагаются.

Она легонько стукнула носком кроссовка по Петькиному ботинку.

— Жора! Скажи ей! Что она под руку языком треплет! — крикнул Петруха, подбирая ногу.

— О, как ты заговорил, Петенька! — с наигранным удивлением пропела девушка. — Речь не мальчика, но мужа! Я-то, наивная, думала, ты всегда будешь таким нежным и робким, как вчера на арене. А ты вона как рычать умеешь. Прям как тигра.

— Людмила, сделаем дело, потом будешь заигрывать, — отреагировал Иванисов из открытой кабины «Громобоя». — Петруха занят, а ты пристаешь.

— Завидно, чай? — сощурилась Людмила, глядя уже на Иванисова.

— У тебя Бог знает что на уме, — неожиданно для себя смутился майор.

— А ничего у меня нет на уме, товарищ майор. Потому как ума у блондинок не бывает. Очень мне надо к вам ко всем приставать.

— Иди отсюда! — высунулся из-под беспилотника Романчук. — Обед приготовь, что ли. Делом займись!

— Вообще-то сегодня твоя очередь по кухне дневалить, — ехидно улыбнулась девушка. — Мне, как человеку раненому, пролившему, можно сказать, кровь в боях с террористами, отдыхать положено. Раны залечивать.

— Жора! Убери ее, а то я за себя не отвечаю, — завопил Петруха.

— Я тоже, — серьезно ответил Иванисов. — Людк, а Людк! Иди, а!

— Ну и пойду, — сделала вид, что обиделась девушка.

— Ну и иди! — поощрил ее майор. — Иди, иди!

— Когда проголодаетесь, мальчики, скажете, — невинно улыбнулась Людмила и спряталась за импровизированной перегородкой из пластиковых мешков с удобрениями, разделявшей сарай на краю заброшенного поля на две неравные половины. В большей, стоял «Громобой», и она принадлежала целиком и полностью экипажу, а меньшую, отвели передовому авианаводчику для ночлега и приготовления еды. Да и потом, мужики понимали, что девушке требовалось иногда уединение.

Благодаря стараниям Трофимыча на борту «Громобоя» в одном из потайных отсеков хранился весьма приличный набор инструментов и крепежных деталей. Перед вылетом техник проинструктировал экипаж, что где лежит, и теперь это «что» оказалось весьма кстати.

Петруха, после долгих совместных с Иванисовым прикидок и эскизов, выполненных тут же во время обсуждения на клочках бумаги, соорудил нечто вроде металлической корзины под брюхом беспилотника. Сооружение, походившее на металлическую авоську, которой пользуются в универмагах, конечно, выглядело довольно неуместно на фоне суперсовременных обводов беспилотного самолета, но было достаточно прочным.

Иванисов в это время колдовал над бортовым компьютерным комплексом «Громобоя», пытаясь внести некие изменения в программу дистанционного управления самолетом, и, в конце концов, это ему отчасти удалось.

Впрочем, последнее слово здесь осталось за Романчуком, который, в силу возраста и относительного недавнего штудирования различных наук в военном училище, в том числе и программирования, был с компьютером на «ты», в отличие от командира экипажа. Иванисов более-менее серьезно изучил работу бортового комплекса только во время освоения «Громобоя».

Старший лейтенант, закончив слесарничать, довольно быстро нашел оптимальное, а главное, более безопасное решение, перепрограммировав бортовой комплекс на выполнение новой и необычной задачи.

— Что б я без тебя делал, Петруха? — с чувством хлопнул Иванисов оператора по спине, так что тот даже поморщился, но поморщился с чувством законного удовлетворения. — На все руки мастер — и пилить, и стрелять, и программы менять. Да нам с таким оператором завтра никто не страшен будет.

— Подожди, командир, — скромно сказал старший лейтенант. — Как говорит наш генерал…

— Не говори гоп, пока не перескочишь, — послышался из-за мешков с удобрениями звонкий голос Людмилы, закончившей классическую фразу вместо Петрухи.

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Иванисов, подняв голову.

— Откуда и вы. Слышала, — не вдаваясь в подробности, ответила девушка. — Вы есть будете?

— Нет. Пока не закончим, не будем, — решил командир экипажа. — Вот летные испытания с вводной проведем, тогда и пообедаем.

— Это у вас ужин будет, вместо обеда.

— Успеем, Людка, не приставай.

— Много о себе думаете, господа офицеры. Очень надо к вам приставать. Голодайте на здоровье.

До обеда или, точнее, до ужина, как и предрекала Людмила, экипаж «Громобоя» экспериментировал с беспилотным летательным аппаратом. Вдвоем они вынесли его из сарая и с помощью пирамиды из камней придали ему положение для почти вертикального взлета.

Романчук загрузил в сооруженную им металлическую корзину под брюхом самолета пятидесятикилограммовый мешок с удобрениями, а Иванисов из кабины «Громобоя», остававшегося в сарае, включил дистанционное управление.

Беспилотник взлетел и, повинуясь командам командира экипажа, выполнил несколько фигур высшего пилотажа, в конце концов выронив мешок на заброшенное поле. Туча белой пыли взметнулась из лопнувшего мешка и долго висела над высохшей землей, постепенно прореживаясь.

— Ну что, в общем и целом неплохо, — подвел итог Иванисов после того, как аккуратно посадил самолет у ворот сарая. — Может получиться. Скорость, конечно, не та. И маневренность тоже. Но вполне управляем. Вполне. Только давай усилим крепления. Береженого Бог бережет.

Они с Романчуком втащили беспилотник в сарай и еще некоторое время провозились с корзиной под брюхом самолета, делая ее более прочной.

Когда мыли перепачканные руки — Люда поливала им из ковшика, старший лейтенант спросил у Иванисова:

— А что, начальству докладывать не будем?

— Скажем гоп, когда перескочим. Согласен, оператор?

— Логично. Если что не так — спишем на боевые потери. Мы так в Таджикистане делали.

— Это что же вы там списывали, «шило», что ли? — вытирая руки полотенцем, заботливо поданным Людмилой, уточнил Иванисов.

— И «шило» тоже. Слышь, Жора, а может? — с надеждой в голосе спросил старший лейтенант.

— Нет, «Громобой» грабить не будем, — твердо ответил Иванисов, прекрасно понимая, о чем завел речь оператор.

— Командир! Но на фронте давали ведь…

— Так то на фронте. А ты, можно сказать, на курорте.

Романчук потускнел и горестно вздохнул.