Кольцевой разлом

  - Слышь...- прохрипел капитан. - Кто вам меня сдал? Кто навел на мою хату? Скажи, будь человеком, все равно мне хана...

  - Правильно понимаешь, мусор,- с удовлетворением заметил бандит. - Так и быть, скажу: твоя бывшая супруга. Нам даже ехать к ней не пришлось - выложила все прямо по телефону и велела тебе передать, чтобы ты не втягивал ее и какую-то Настю в свои дела. Я обещал все передать и вот держу слово,- заключил бандит. В салоне "рафика" раздался жизнерадостный смех, вырвавшийся из нескольких здоровых глоток.

  - А на нее-то кто вас вывел?- не успокаивался Ищенко. - Не могли вы сами так быстро ее найти.

  - Какой ты настырный, мент,- удивился бандит. - Правду про тебя рассказывали... Извини, тут не я банкую, поэтому отвечать я тебе не буду. На месте все узнаешь, если старшой так решит.

   Машина пошла гораздо плавнее, без утомительных остановок,- видимо, выехали на какое-то подмосковное шоссе. Ищенко притих, сосредоточенно пытаясь определить пройденное расстояние, и не реагировал на шуточки бандитов насчет его дальнейшей судьбы. Было и так ясно, что ничего хорошего ему ожидать не приходится. "Рафик" повернул,в опущенные стекла повеяло лесной свежестью.После нескольких минут плавного хода машина повернула еще раз, и капитан понял, что они въезжают на какое-то огороженное пространство. Впрочем, это пространство скоро предстало его глазам, поскольку бандиты, ухватив за ноги, весьма бесцеремонно выкинули его из "рафика" на траву. Перед Ищенко высился массивный трехэтажный особняк желтого кирпича,обнесенный высокой дощатой оградой. Надворные постройки были сооружены из такого же кирпича: слева - гараж на несколько машин, справа, как определил капитан по трубе и по игривому архитектурному стилю, располагался комплекс отдыха с баней. "Как же они такие махины используют?- лежа на траве, задумался капитан.

     - Такая прорва комнат, и везде что-то надо разместить. Ну спальня, ну ванная, ну то да се... Одного этажа вполне хватит". Один из переодетых бандитов направился к дому по асфальтированной дорожке, и капитана разобрал смех: о чем человек думает, когда вот-вот его будут убивать! "Ну надо же о чем-то думать, а то останется просто валить в штаны",- сам себе возразил капитан. Несмотря на размах построек, участок производил унылое впечатление своей полной наготой, если не считать довольно ухоженной травки: ни деревца, ни кустика, один кирпич. Должно быть, загородный дворец строился на века, однако создавалось впечатление, словно его обитатели вскоре собираются сняться с места. "Надолго обосновались,- со злобой подумал Ищенко. - Ну ничего, сколько веревочке ни виться..."

   Ищенко увидел, как дверь особняка открылась, и на крыльце под узорчатым медным навесом появился седой человек в белой сорочке, поверх которой был надет красный шерстяной жилет. За ним следовал переодетый бандит и двое устрашающего вида охранников в штатском. Хозяин особняка спустился по ступенькам на дорожку, остановился и поднял руку. Один из громил в штатском тут же вложил ему в руку сигару, второй щелкнул зажигалкой. Ищенко не смог сдержать смеха при виде такого дешевого понта. Стоявший рядом бандит в милицейской форме зашипел:

  - Смеешься, мент? Тебе плакать надо, прощенья просить!

  - Дурак ты,- огрызнулся Ищенко. - Как бы тебе за эту мою поездку не пришлось у меня в ногах валяться.

   У капитана оставалась надежда, что бандиты не захотят идти на конфликт с неизвестной мощной группировкой. Спасти его могло только спокойное и даже отчасти вызывающее поведение, за которым бандиты должны были почувствовать силу. Однако надежды капитана увяли, когда владелец особняка подошел поближе. Ищенко узнал знаменитого вора в законе по прозвищу "Архангел", известного как ярый защитник воровских понятий и борец с "беспределом". Жестокость Архангела также была   общеизвестна, и капитан понял, что дела его плохи. "Обидно,- подумал он,- ведь в последний раз шел на ту квартиру. Один бы день выиграть, и все, ищи-свищи. Эх, Лена, Лена..." Однако капитан не питал злобы на жену: он тут же подумал о том, что она поступила так из-за дочки. "В общем-то все правильно,- решил капитан,- что она могла сделать..." Тем временем перед его носом остановились ноги в идеально отутюженных черных шерстяных брюках и в дорогих лакированных штиблетах вишневого цвета. Низкий голос презрительным тоном пророкотал:

  - Ну что, мент, допрыгался? Или ты теперь уже не мент, а налетчик отмороженный... Сам говорить не будешь, конечно?

  - Конечно,- ухмыльнулся Ищенко.

  - Ну как же, ты упертый, слыхал, слыхал... Только ведь все равно заговоришь,- заставим. Так чего время терять?- сказал Архангел.

  - Слышь, Архангел, брось ты это дело,- предложил Ищенко. - По-хорошему тебе говорю: не знаешь ты, с кем связался. Потом жалеть будешь.

  - Ты кого пугаешь, мусор?- вкрадчиво произнес Архангел и поставил подошву лакированного ботинка на лицо капитана. - Ты кого пугаешь, сучонок?- повторил он, и в его голосе явно послышалась истерическая нотка. - Ты что, не знаешь меня? Я таких беспредельщиков тьму видел, и все у меня в ногах валялись, ботинки мне лизали!

   Архангел брезгливо оттолкнул ногой лицо капитана, повернулся и зашагал к дому. Двое бандитов в штатском подхватили капитана под мышки и поволокли к гаражу. Бандиты в форме увязались за ними. В гараже Ищенко не успел ничего рассмотреть: один из громил приподнял его за шиворот, а второй с разворота влепил ему кулаком в лицо, метя в переносицу. Однако капитан чуть уклонился, и кулак врезался в скулу, которая тут же налилась тупой болью. Бандиты мгновенно выстроились в кружок и начали перекидывать пленника друг другу. Капитан и без толчков с трудом стоял на связанных ногах, но техника забавы была у бандитов хорошо отработана, и упасть ему не давали. Время от времени вместо   безобидного толчка перелетающего пленника встречали хорошо рассчитанным ударом, причем били в основном по корпусу - видимо, опасаясь раньше времени забить досмерти. Перед глазами капитана метались тусклая лампочка, блик от нее на боку стоящего в полутьме автомобиля, кирпичные стены и осклабившиеся физиономии бандитов. Мало-помалу инстинкт, побуждавший капитана хранить равновесие, стал давать сбои из-за ударов в голову, которыми его периодически награждали для разнообразия. В результате бандиты уже не успевали поддерживать свою жертву в вертикальном положении - Ищенко то и дело мешком валился на пол, а постоянно поднимать его никому не хотелось. В конце концов на какое-то время его оставили лежать на полу, угостив предварительно несколькими пинками под ребра. Словно из какой-то немыслимой дали до него донеслись слова:"Ладно, мы его в погреб спустим, а вы идите..." Лязгнул металл - видимо, это открывались железные створки люка. Ищенко почувствовал, что его, подхватив под мышки, волокут по бетонному полу, затем приподнимают и швыряют куда-то в пустоту. Капитан дернулся в испуге, но в следующий миг бандит, спустившийся ранее в погреб, подхватил его на лету и вновь швырнул на шершавый бетонный пол. Ищенко принял позу эмбриона, решив, что сейчас его примутся бить ногами. В этом он не ошибся: двое громил, вяло перебрасываясь репликами, били его неторопливо, с расстановкой, подолгу примериваясь и лишь по-прежнему избегая бить по голове. Ищенко не знал, сколько времени он провел в напрасных попытках предугадать, куда будет направлен следующий удар, и ощутил огромное облегчение, услыхав сквозь гул, стоявший в ушах:"Ладно, на сегодня хватит". Но его испытания на этом не закончились: внезапно он ощутил, как теплые струи потекли по его лицу, разъедая солью многочисленные ссадины, и услышал злорадный смех бандитов. Когда через мгновение он осознал, что происходит, то застонал от унижения и ярости и закорчился на полу, тщетно пытаясь отвернуться. "До завтра, мусор!"- услышал он, и под ногами бандитов загудела железная лестница. Затем раскатисто громыхнули   створки люка и лязгнул засов. Наступила полная тишина.